ше понравится? Зачем вы это с нами сделали? Вы все сумасшедшие!
Я направляю дуло пистолета на Ча Хян, но она даже не пробует уклониться.
– Уж лучше бы я и правда сошла с ума и забыла о том, какие чудовища мои родственники.
– Твои родственники? – переспрашивает Мён Сомён, понизив голос.
Ча Хян рассказывает, что Ча Соль – ее старшая сестра, а Ча Квибан – дедушка. Ей стало известно об их страшных планах несколько лет назад. В то время она как раз решила покончить с режиссерской работой и покинуть Сноубол, но, когда призналась в этом Ча Соль, та коротко ответила: «Ты нужна мне здесь». Незадолго до этого Ча Квибан перенес удар и оказался прикованным к постели. Он больше не приходил в сознание. Проект «Ко Хэри» оказался полностью на плечах Ча Соль, и она хотела привлечь к работе свою младшую сестру.
– Вот тогда-то я все и узнала.
Ча Хян признается, что она, пожалуй, самый трусливый в мире свидетель преступления. Все, на что она оказалась способной, – это убраться подальше из дома и свести к минимуму свое общение с Ча Соль.
– Слов нет! – произносит Мён Сомён с горькой усмешкой, бороздя взглядом пол. – Так, значит, моя мамаша чуть не отдала богу душу, рожая чужого ребенка!
Она рассказывает, что ее мать едва не умерла при родах, а после так и не смогла до конца восстановиться. Слабой здоровьем, ей приходилось выполнять тяжелую работу на электростанции. Отец Мён Сомён страдал астмой и не мог трудиться больше двух или трех часов в день. Их тела нашли в центральном зале электростанции под обломками обвалившейся кровли. Даже на работе они всегда были рядом и до самого конца держались за руки.
– Такая невезуха. – Мён Сомён трет покрасневшие глаза ладонью. Покосившись на меня, она добавляет с усмешкой: – А у тебя-то что за история, что аж за пистолет схватилась?
Ча Хян кратко рассказывает Мён Сомён о моих мытарствах, прерывая свой монолог печальными вздохами. Мои руки с зажатым в них револьвером начинают заметно дрожать. Видя это, Мён Сомён забирает у меня оружие.
– Ну и что ты собиралась с ним делать? Даже с предохранителя не сняла. – С бесстрастным лицом она убирает пистолет обратно в кобуру. – Ча Хян, могу я так тебя называть?
Ча Хян медленно кивает. В уголках ее глаз блестят слезы.
– Послушай, Ча Хян. Ты ведь давно знала об этом так называемом проекте и до сих пор молчала. Не пойми меня неправильно, я вовсе тебя не осуждаю. В конце концов, это же твоя семья, было бы удивительно, если бы вдруг ты принялась их разоблачать. Мне вот что интересно: почему именно сейчас ты решила выдать с потрохами своих родных? Что побудило тебя приехать в такую даль, найти меня и рассказать всю правду?
– Мне стыдно в этом признаться. – Ча Хян облизывает пересохшие губы.
Она рассказывает о своей подруге Чо Мирю. О том, что все убийства, в которых ее обвинили, она совершила не по собственной воле. О том, что отвратительный старик, которого она называла дедом, узнав, что его актриса не хочет больше убивать, тут же решил избавиться от нее и выслал прочь из Сноубола. После этого жизнь Чо Мирю пошла под откос. И хотя она до сих пор жива, душа ее оказалась растерзанной на части.
– Это было первое убийство, свидетелем которого я стала.
В ее голосе начинают звучать нотки гнева. Именно в тот момент она осознала, насколько была слепа. Она понимает, что смешно объяснять слепоту тем фактом, что она росла в семье потомственных режиссеров, но тем не менее это не так далеко от правды. Как известно, все актеры хотят как можно дольше оставаться в Сноуболе, и Ча Хян всегда считала, что, монтируя по своему усмотрению видеозаписи, корректируя содержание и создавая свой сериал, режиссер всегда поступает согласно воле актера и руководствуется его благом. Но когда судьба ее лучшей подруги была разрушена, она осознала, что режиссер не должен иметь права так кардинально вмешиваться в чужую жизнь.
– В то же время я была недостаточно добродетельна или знаменита, чтобы суметь повлиять на эту огромную систему. А потому решила просто сбежать. Я убралась подальше от всей этой грязи и несправедливости. Это все, на что я оказалась способной.
Но Ча Соль, доверив своей сестре тайну проекта «Ко Хэри», не могла так просто ее отпустить. Порой ее саму пугало то, на что приходилось идти, и нужно было выговориться родному человеку. Для Ча Хян это стало нескончаемой пыткой. Она не хотела ни о чем знать и не хотела никого осуждать. Едва открыв утром глаза, она начинала пить, а стоило сознанию начать проясняться, пила еще больше.
Бывшие режиссеры, с которыми ей довелось общаться в поселении, оказались ужасными занудами. Она коротала свои дни, отгородившись от всех. Потом пришло письмо, в котором Ча Соль сообщила ей о смерти Хэри. Вот и второе убийство.
Ча Хян вспомнила о доказательствах, которые на всякий случай тайно вывезла из Сноубола. Но она по-прежнему не представляла себе, каким образом ими следует распорядиться.
И вот однажды в ее доме оказалась Чон Чобам. Ее прислали в огромном деревянном ящике, словно какой-нибудь ненужный хлам. Чобам и открыла ей глаза. Она говорила с жаром и уверенностью, присущими юному возрасту. От нее-то Ча Хян и узнала о жалком существовании, которое теперь влачит ее старая подруга Чо Мирю. Ча Хян по-прежнему ощущала себя ничтожеством, но теперь к этому добавилось чувство вины перед Чо Мирю, а также стыд перед Чобам. Не вынеся угрызений совести, она наконец решилась отправиться в дальнее путешествие.
На этом Ча Хян умолкает. Теперь уже я, отвернувшись, украдкой смахиваю слезы. Хоть и не так остро, но мне удалось почувствовать боль Ча Хян.
– Та-а-ак! – Мён Сомён, которая слушала Ча Хян с непроницаемым видом, неторопливо кивает головой. – И какой же у тебя план?
Вглядываясь в лицо Мён Сомён, Ча Хян осторожно произносит:
– Хочу собрать всех оставшихся двойников Ко Хэри, отправиться в Сноубол и пробраться всем вместе на телестудию. Я хочу, чтобы все вы одновременно появились в прямом эфире, ведь именно вы являетесь самым явным доказательством существования этого преступного проекта.
– Сколько еще есть двойников, помимо нас?
– Я тоже точно не знаю. Ча Соль хранит все документы в разных местах, и мне удалось найти только один из ее тайников. Так я узнала, что девушка, покончившая с собой, тоже была двойником. Ее настоящее имя – Чо Йосу.
Чо Йосу. Так вот оно что! Я будто слышу издалека голос Ли Бонхве, который произносит это имя.
– Чо Йосу даже не подозревала, что есть и другие двойники. Поэтому, видимо, она была уверена, что если сама погибнет, то всем амбициозным планам Ча Соль придет конец.
– И потому решилась на самоубийство…
Ча Соль не дает Мён Сомён договорить:
– Она хотела отомстить Ча Соль.
– Отомстить?
– Вскоре после того, как Ча Соль привезла Чо Йосу в Сноубол, ее родители в родном поселении вдруг бесследно исчезли. Это подстроила Ча Соль, чтобы Чо Йосу было некуда вернуться.
Твое последнее письмо… Мне показалась, что ты со мной прощаешься… Я все не мог выкинуть его из головы.
Я даже представить не в состоянии, что она чувствовала, когда писала Бонхве это прощальное письмо. Но сердце мое сжимается от жалости.
Неожиданно я понимаю, что Чо Йосу удалось сохранить свое настоящее имя.
– А где же тогда ребенок Ко Санхи? Та девушка, которая с самого начала носила имя Ко Хэри?
– Должно быть, она мертва. Я как-то спрашивала о ней у Ча Соль. Но она лишь ответила, что хорошо позаботилась о ней.
Я чувствую, что больше не могу оставаться спокойной. Все мое тело начинают сотрясать рыдания. Девочка, которую мы все так любили, оказалась иллюзией – обманом, в котором замешано множество судеб. Девушка по имени Чо Йосу хотела разрушить иллюзию и для этого пожертвовала собственной жизнью.
Но шоу так и не окончилось.
Нужно взять себя в руки! Нужно собрать всю свою ярость и двигаться к поставленной цели!
– Так, поехали. Только быстренько соберу вещи. – Мён Сомён вдруг первой поднимается с места. – Думаю, оружие нам тоже пригодится!
Последняя из двойников Ко Хэри
На электростанции, расположенной в секторе D-H-11, оказалась достаточно просторная комната отдыха. Мало того, что тут поместилось целых десять кроватей, на полу лежит штук двадцать спальных мешков. Нам повезло приехать после обеда, иначе в комнате отдыха было бы не протолкнуться.
– Ну надо же, есть места, где комнатой отдыха могут воспользоваться даже простые рабочие! – не могу удержаться я от удивления.
– Похоже, у здешнего начальника все еще осталось в душе что-то человеческое, – соглашается со мной Мён Сомён.
До того как сесть на поезд, курсирующий по линии D, Ча Хян сообщила начальнице местной электростанции, что забирает Мён Сомён в Сноубол для более подробных исследований. Начальница шепнула ей, что если в Сноуболе вдруг есть потребность в охотниках или в солдатах для охраны границ, то Мён Сомён подойдет как нельзя лучше. Эта девушка с тринадцати лет живет одна и для самообороны повсюду таскает с собой пистолет. В поселении ее побаиваются. В ответ Ча Хян угрюмо кивает, пока я рассматриваю начальницу сквозь свои радужные очки.
Девушку, обладающую внешностью Хэри и живущую в секторе D-H-11, зовут Син Синэ, и она наотрез отказывается вести нас к себе домой, ссылаясь на то, что это худшее место для разговора. Она говорит, что дома у нее бабушки и дедушки, все на пенсии, и мать, уволенная с должности водителя рабочего автобуса за вождение в нетрезвом виде, а еще двоюродные братья и сестры, которые пока слишком малы, чтобы ходить в школу. Ча Хян поражается: как можно жить такой огромной семьей в доме, где всего три небольшие комнатки? Но нас с Мён Сомён, жителей внешнего мира, этим не удивить.
Нам приходится обо всем рассказать Син Синэ прямо в комнате отдыха, пока Мён Сомён сторожит у входа.
Сняв с головы свой грязный розовый ободок, девушка убирает со лба промокшие от пота волосы. Она вскользь упоминает, что этот ободок получила в подарок от мамы и некогда он был красным; глаза ее начинают блестеть.