И вдруг, хоть Кари не сделал ни одного движения, она почувствовала, что он стал фокусом, центром всего зала, что вокруг него собралась вся тьма, всё напряжение и вся опасность и теперь все, кто находился в зале, оказались в его полной власти. Что-то случилось с её зрением; теперь перед ней был не тот Кари, которого она знала. Теперь это был кто-то другой. Незнакомец. Чужак.
Зверь отступил назад. Вокруг него образовалось сияние. Сквозь него Джесса увидела дверь и звёзды, сияющие в небе. Существо становилось всё светлее, тоньше, прозрачнее. Сквозь его тело падал снег, оно сделалось хрупким, как подтаявший лёд; зверь снова начал превращаться в созданное из рун порождение волшебства колдуньи. Это делал не Кари; зверь сам исчезал вместе со своей добычей. Он медленно растворялся в тумане, меняя очертания, и наконец, когда Джессе показалось, будто она видит человеческую фигуру, волшебство закончилось. Какое-то мгновение зверь находился между бытиём и небытиём. А потом исчез, и зал снова погрузился во тьму.
И они стояли среди снегов.
Небо было серым, в пустых пещерах завывал ветер, бросая в лицо комья снега, и Джесса задохнулась от его ледяного дыхания. Скапти выругался, Видар вскрикнул от страха.
Снежная равнина уходила в бесконечность. Возле огромного ледника, усеянного ледяными пещерами, мела позёмка.
Откуда-то издалека к ним приближалась женщина, женщина с длинными серебристыми волосами, она шла быстро, но вместе с тем нисколько не приближалась, пока наконец не остановилась и не взглянула на них.
Это была Гудрун. Снежная странница постарела; на гладкой коже появились морщины, губы стали совсем тонкими.
Она обвела их взглядом, потом взглянула на Кари:
— Значит, ты не стал ею пользоваться?
— Я не смог.
— Даже после того, как они тебя предали?
— Это сделала ты.
— Не всё. — Она задумчиво покачала головой. — Но отдать её… Такого я не ожидала. Иногда ты удивляешь меня, Кари.
Он шагнул к ней сквозь голубые тени:
— Оставь нас в покое. Оставь их всех в покое. У нас нет ничего, что было бы тебе нужно.
Она почти печально покачала головой, и сердце Джессы сжалось от страха.
— Не могу, — сказала колдунья. — Мне нужен ты. Я знаю, что должна тебя вернуть.
Кари сжал кулаки:
— Никогда.
Она бросила на него странный взгляд:
— Правда? — Потом посмотрела на Вулфгара и остальных. — Что же касается тебя, мой господин, то вот тебе моё заклятие. Придёт день, и то, что ты любишь больше всего на свете, станет моим.
Вулфгар спокойно ответил:
— Я тебе не позволю.
— Тогда получше охраняй свой дом. — Она снова повернулась к Кари. — Не растрачивай слишком много силы, мой сын. Оставь что-то и на мою долю.
Ветер швырнул им в лицо снег.
Они снова стояли в большом зале дома ярла.
Глава тридцатая
Нас спасёт лишь к тебе возвращенье…
Сделав большой глоток, Вулфгар поставил чашу:
— Её слова действуют как яд. Я их, конечно, запомню, но сидеть и дрожать не собираюсь. На этот раз мы победили её окончательно. Что же до Видара, то он, кажется, немного переменил мнение о тебе.
Кари кивнул, а Брокл, с ухмылкой взглянув на Джессу, вытянул к огню длинные ноги.
Дверь зала была закрыта на засов; какое-то время они сидели молча, слушая, как потрескивает огонь в очаге.
Потом Джесса спросила:
— Что теперь ему будет?
— Подержу его в подземелье день-два, пусть узнает, что это такое. А потом… — Вулфгар поморщился, — потом его будут судить жители нашего селения. Тебе придётся говорить, Джесса.
— О, я им всё расскажу! — Она вертела в руках кубок. — Мне есть что поведать и о его дружке-воре. Не забудьте про кошелёк с серебром, Вулфгар. Видар обещал всё вернуть, если того вора поймают, помните?
— Я думаю, — спокойно ответил ярл, — мы получим наши деньги.
Брокл обнял за плечи Скапти и Хакона:
— А что будем делать с этим парнем? Неужели ничего?
От прикосновения его тяжёлой руки у Хакона стало легче на душе. Он глянул на Джессу; она смотрела на Вулфгара.
Ярл кивнул:
— Мы с Джессой уже говорили об этом. Хакон, сколько задолжала Скули твоя семья?
— Шестьдесят серебряных монет.
— Боги, дёшево же они ценят жизнь раба, — проворчал Брокл.
— Это очень много, если у тебя нет денег.
— У меня деньги есть, — сказал Вулфгар, — и я за тебя заплачу.
— Мой господин…
— Хакон Сухая Рука, — лениво растягивая слова, сказал Вулфгар, — не называй меня «мой господин». Вы с Джессой спасли нас всех. Шестьдесят серебряных монет — это очень скромная награда.
— Но не для меня…
— И поэтому я хочу получить от тебя кое-что взамен. Твою службу. Но не как раба, — поспешно добавил он, увидев изменившееся лицо Хакона, — а как одного из моих дружинников.
Не веря своим ушам, Хакон уставился на него. Потом почесал нос. Он знал, что сейчас улыбается, как дурак; Брокл смеялся, глядя на него, а Хакон всё ещё не мог поверить в своё счастье.
— Дружинником, с одной рукой?
Вулфгар пожал плечами:
— У иных и обе руки здоровые, а что получается?
Его глаза потемнели при этих воспоминаниях.
— Но ведь нас спас Кари, — неуверенно сказал Хакон. — Это он победил зверя.
— Не победил, — возразил Кари, взглянув на него. — К тому же было два зверя. И второго мы победили все вместе. Этот второй был невидим и поэтому более опасен.
Вулфгар кивнул:
— Это я виноват. Я позволил Видару убедить меня. Простите. Я больше никогда не буду сомневаться в своих друзьях.
Кари едва заметно улыбнулся:
— Не говори так. Возможно, в друзьях всё-таки нужно сомневаться. Немножко. — Внезапно он протянул Хакону руку. — Ты простишь меня за всё, что тебе сделала Гудрун?
Какое-то мгновение Хакон стоял не шевелясь. Воспоминания о долгих годах страданий, ужас при виде бескрайней ледяной равнины словно сковали его. Потом он поднял руку и протянул её Кари.
Рука Снежного странника была узкой и холодной; от её прикосновения кожу слегка защипало. Хакон увидел, как все заулыбались, Джесса засмеялась, прикрыв губы кончиками пальцев, а Хакон никак не мог понять, что их так развеселило, пока не взглянул на свою руку и не увидел, что протянул Кари правую, а не левую. Свою правую руку!
Отдёрнув её, он пошевелил слабыми пальцами и уставился на повелителя рун со страхом и изумлением, которые сменялись всё возрастающим, невыразимым счастьем.
— Как ты это сделал? — прошептал он. Кари улыбнулся.
— Простое колдовство, — сказал он.
И все засмеялись, а за окном кого-то звал холодный голос ветра, и Джесса заметила, как внимательно его слушает Кари.
Книга третьяПОХИТИТЕЛИ ДУШCatherine Fisher. The Soul Thieves (1996)
Посвящается Тесс
Глава первая
Мудрые девы… судьбы судили, жизнь выбирали детям людей…
Меч был из тяжёлого чеканного железа, с узкой ложбинкой вдоль клинка. Навершие было украшено двумя крошечными позолоченными птичками с ярко-красными глазами, вокруг рукояти обвились два дракона, в щербинах и царапинах. — А меч-то не новый, — заметил Брокл.
— Он замечательный. — Потрясённый Хакон сказал это так тихо, что его почти никто не расслышал.
Он посмотрел на раба, который принёс меч.
— Передай Вулфгару… передай ярлу, что я ему благодарен. Очень благодарен.
Раб подошёл к ярлу, что-то прошептал ему на ухо, и они увидели, как Вулфгар, усмехнувшись, лениво помахал им рукой со своего почётного места.
Хакон крепко сжал в руке меч, осмотрел его со всех сторон и тщательно стёр с металла крошечное пятнышко грязи. Его правая рука, которая пока ещё была слабее и меньше левой, стиснула рукоятку; Хакон со свистом нанёс пару ударов воображаемому противнику.
Джесса резко отодвинулась:
— Осторожнее!
— Извини. — Хакон неохотно положил меч на стол между тарелками с едой.
Джесса про себя улыбнулась. Она знала, он не может поверить, что теперь у него есть настоящий меч.
— Конечно, он гораздо лучше той ржавой железяки, что у тебя была, — сказал Брокл, выливая остатки вина на пол. — Теперь ему нужно дать имя. — Он взял кувшин с вином и снова наполнил свой кубок. — А, вот тот, кто нам нужен. Как можно назвать меч, Скапти?
Высокий скальд сел рядом с ними:
— Чей меч?
— Хакона.
Скапти потрогал клинок.
— Ну, — задумчиво сказал он, — его можно назвать Громобой, Гнев, Крикун, Выжженный Рунами, Коса Чести, Червь-точильщик, Драконова Смерть…
— Вот это мне нравится.
— Не перебивай, — глянул на него Скапти. — Кусач, Гроза Воинства, Погибель, Голова-с-плеч, Разящий Удар, Крушитель Голов, Обманщик, Хозяин Ночи… О, я мог бы ещё продолжать и продолжать. У скальдов в запасе сотни имён.
— Нельзя его называть, пока он не побывает в деле, — твёрдо сказала Джесса, наливая Скапти вина.
— Ты хочешь сказать, пока он кого-нибудь не убьёт? — неуверенно спросил Хакон.
— Не отведает крови. — Брокл незаметно подмигнул остальным. — Клинок нужно сначала напоить, вот что говорят. А потом уже давать ему имя.
Скапти легонько постучал по рукояти:
— Где ты его взял?
На другом конце стола раздался взрыв смеха. Перекрикивая шум, Хакон объяснил:
— Мне его дал Вулфгар. В честь своей свадьбы. — Он взял меч в руки, и на клинке, словно кровавое пятно, вспыхнул отсвет пламени очага.
Джесса поёжилась, хотя в пиршественном зале было тепло и дымно, а её тяжёлое алое платье было сшито из добротной шерсти. На какое-то мгновение ей почудилось, будто звон посуды и шум голосов затихли, но потом дурное предчувствие улетучилось, и она снова услышала в зале весёлые голоса.
Джесса окинула пирующих взглядом.
Вулфгар сидел в центре, слегка подавшись вперёд, в тёмном плаще, отороченном мехом. Он слушал, как Сигни что-то шепчет ему на ухо; потом улыбнулся и положил на её руку свою.