Исходя из предполагаемых штатов, эти два полка уже в принципе относятся к корпусной артиллерии… Хотя съест-то он съест, да кто же ему даст. И проблема, как я уже говорил, не в какой-то технике, а в наличии-отсутствии артиллерийских расчетов… А их нет, хоть ты убейся. Они вообще в дефиците, и артиллерийские училища уже выпускают командиров без экзаменов – мол, доучитесь в бою. Пока я размышлял над этим вопросом, позади раздался короткий и немузыкальный скрежет и лязг – и по скобам, вваренным в борт бронетранспортера, наверх взобрался командир 1-го танкового батальона майор Кунгуров. Майор у нас – доброволец из будущего, взявший отпуск по основному месту службы и ушедший воевать, чтобы повергнуть ниц фашизм.
– Ну, что Михаил Ефимович, доброе утро, – поздоровался майор, – любуешься на дело своих рук?
– Любуюсь, Вячеслав Никонович, – в тон майору ответил я, – и имею на то право. Заслужил. Только вот не дает мне покоя одна мысль…
– Только одна? – удивился майор Кунгуров. – У меня вот множество мыслей, которые не дают мне покоя, а у тебя такая только одна. Давай-ка мы ее выслушаем, если она, конечно, не секретная.
– Да нет, какой там уж секрет, – ответил я и рассказал все, что думал о двух бесхозных гаубичных полках.
– Значит, жаба тебя заела, Михаил Ефимович? – с утвердительно-вопросительной интонацией ответил мне майор Кунгуров, – оно, может, и правильно. Тот, кто смолоду не заботится о таких вопросах, в старости собирает подаяние. Теперь скажу тебе по секрету – в нашей истории ты был одним из самых результативных танковых командиров РККА. Поэтому если ты обратишься к товарищу Жукову и дальше со своей просьбой, думаю, что командование тебя поймет и поддержит. Кроме того, я полагаю, что сразу после завершения этого рейда нашу бригаду будут развертывать в корпус, и пара дополнительных артполков этому корпусу никак не повредят.
Немного помолчав, майор Кунгуров с неожиданно серьезным лицом добавил:
– Знаешь, Михал Ефимыч, вот еще что. Я тут думаю, что мы очень хорошо порезвились в этой Марьиной Горке и после нашего ухода отсюда немцы могут начать отыгрываться на местном населении вплоть до его полного уничтожения. А это для нас не айс. Помимо всего прочего, нам надо изыскать способ относительно недорого и надежно отвезти в безопасное место около двух с половиной тысяч человек. А это отдельная головная боль, так что связывайся по радио с товарищем Жуковым и скорее решай свои проблемы.
Немного подумав, я согласился с доводами майора Кунгурова. Теперь осталось начать и кончить – связаться с начальством и подобрать для него правильные аргументы.
18 ноября 1941 года, 11:25. Минск, штаб группы армий «Центр».
Генерал-фельдмаршал Вильгельм Лист
Сегодня ночью наше командование поднял с постелей внезапный телефонный звонок от начальника станции Пуховичи. Сообщение, прервавшееся на полуслове, гласило: «Внезапно атакованы превосходящими силами большевиков, имеющих на вооружении большое количество новых панцеров. Части 29-го мотокорпуса ведут с врагом неравный бой, возможно присутствие «марсиан», большевики повсюду, просим помощи…». И тишина. Напрасно телефонист кричал в трубку и просил абонента отозваться – очевидно, русские нашли и перерезали телефонный провод…
При этом от командования самого 29-го корпуса, как и от штабов 22-й и 23-й панцердивизий никаких сообщений не поступало, как будто все они подверглись внезапной атаке и были уничтожены в первые минуты боя. Внезапное и стремительное нападение, после которого у жертвы уж нет никого «потом». Действительно, очень похоже на «марсианский» стиль ведения боя – в тех случаях, когда они небольшими силами поддерживают действия большевистских подразделений и стремятся максимально облегчить им задачу. Если ликвидировать штабы и командующих, войска превращаются в подобие обезглавленной курицы, которая, брызжа кровью из перерубленной шеи, бестолково мечется по двору ровно до тех пор, пока наконец не упадет замертво.
В тех же случаях, когда крупные соединения «марсиан» ведут бой самостоятельно, их действия напоминают работу промышленной мясорубки, безжалостно перемалывающей в тончайший фарш цельные бараньи туши, вместе с жилами и костями. В таком случае зубья боевого механизма равномерно дробят и перетирают и войска, и штабы, и тыловые подразделения. Когда они имеют такою мощь, им совершенно не требуется идти на какие-либо особые хитрости. Наоборот, они делают все, чтобы наши штабы как можно дольше продолжали свое существование и в тщетной попытке реванша бросали против «марсиан» новые и новые подразделения, что может привести только к росту количества жертв. За штабы они берутся только тогда, когда потенциал сражения исчерпан и настает время подводить итоги.
Итак, как раз в связи с этим оказалось, что даже одно только слово «марсиане» способно вызвать в наших штабных офицерах чувства, близкие к понятию «паника». Слишком жестокой и кровавой оказалась концовка Смоленского сражения, слишком непобедимыми и безжалостными бойцами зарекомендовали себя пришельцы из России будущего. Известие о том, что где-то поблизости от их драгоценных шкур объявились эти безжалостные охотники за головами, привело наших доблестных штабников в состояние нервного трепета. Паники добавило сообщение из Шацка, к которому сегодня утром в состоянии сильного обморожения вышел рядовой 140-го пехотного моторизованного полка Иоганн Зейлер.
Перед тем как впасть в беспамятство, он успел сообщить о разгроме 29-мотокорпуса в результате необычайно дерзкого ночного нападения крупной большевистской группировки, частично вооруженной «марсианским» оружием и прошедшей специальное обучение у марсианских инструкторов. Большевистские солдаты атаковали, не теряя ориентировки в полной темноте, действовали зло и уверено, а также имели при себе большое количество переносных пулеметов, по внешнему виду и характеристиками аналогичных германскому пулемету МГ-34. Такие пулеметы отсутствуют на вооружении большевистской армии, но зато в больших количествах имеются у «марсиан».
После получения этой информации гарнизон Шацка выслал в направлении Марьиной Горки поисково-спасательную экспедицию в составе двух трофейных большевистских бронеавтомобилей БА-6 и тентованного грузовика Бюссинг-НАГ, оборудованного как подвижной пункт обогрева. В ходе движения по дороге в сторону Марьиной Горки спасательной экспедиции не удалось обнаружить ни одного живого немца, только насмерть замерзшие и окоченевшие трупы. При достижении окрестностей населенного пункта Загай, находящегося в пяти километрах от Марьиной Горки, произошло боестолкновение спасательной экспедиции с моторизованным патрулем противника, внешне похожего на «марсиан». В результате короткого огневого контакта один из трофейных броневиков и Бюссинг-НАГ были подбиты, а уцелевший БА-6 организованно отступил в направлении Шацка, оторвавшись от преследования противника.
Кроме того, рядовой Зейлер успел сообщить, что некоторые его товарищи говорили о том, что севернее реки видели несколько десятков тяжелых танков, по виду весьма похожих на «марсианские». И было это как раз там, где, в нарушение всех инструкций, в санатории для раненых немецких офицеров разместились штаб 29-го мотокорпуса и штабы обеих панцердивизий. Теперь становится понятной судьба командующего корпусом фон Обстфельдера, а также командиров обеих панцердивизий Вернера-Эронфойта и фон Апелля. Скорее всего, они вместе со своими штабами погибли в первые минуты нападения совместной марсианско-большевистской группировки, заплатив за беспечность собственными жизнями и жизнями своих солдат.
В связи с этим прискорбным событием пришлось принимать экстренные меры. Первоначально предполагалось, что пока большевики отдыхают в Бобруйске и ждут подкрепления, которое помогло бы им возместить потери, понесенные при прорыве фронта и штурме Бобруйска, обе панцердивизии 29-го мотокорпуса за два дневных перехода достигнут Осиповичей и займут оборону, сковывая действия большевистской группировки. После этого по железной дороге на те же Осиповичи из резерва группы армий «Центр» направятся 299-я и 95-я пехотные дивизии… Нам еще предстоит тщательно разбираться в том, как могло получиться так, что большевики, которые должны были смирно сидеть в Бобруйске, смогли внезапно захватить Марьину Горку; но теперь, когда это случилось, переброска войск по железной дороге потеряла всякий смысл.
Поэтому, несмотря на то, что 299-я дивизия уже была погружена в вагоны, прежний приказ был отменен, вместо того все наличные войска из резерва группы армий получили приказ заняться дооборудованием и приведением в порядок обращенных на восток позиций Минского укрепрайона, в свое время брошенных большевиками без боя. Еще не хватало, чтобы большевистско-марсианское соединение, разгромившее 29-й мотокорпус, сумело бы нагло, среди бела дня, ворваться в Минск. И самое главное – в связи с начавшимся большевистским наступлением необходимо срочно запросить у верховного командования сухопутных войск дополнительных войск для усиления группы армий «Центр». В противном случае гарантировать удержание линии фронта и отсутствие глубоких вражеских прорывов, с моей точки зрения, будет невозможно.
Только глубокая оборона и наличие достаточного количества резервов спасут группу армий «Центр» от предстоящего разгрома, а Рейх – от вторжения обезумевших от жажды мести большевистских орд. Тут надо понимать, что чем дальше фронт находится от того места, через которое «марсиане» проникают в наш мир, тем меньше их активное участие в боях. Ни одно их подразделение не действует ни против группы армий «Север», ни против группы армий «Юг». Вся их активность сосредоточена исключительно на центральном участке Восточного фронта вдоль линии Берлин-Москва, и чем дальше от места проникновения находится эта линия фронта, тем слабее непосредственное участие «марсиан» в боевых операциях большевиков.
18 ноября 1941 года, полдень. Белорусская ССР, Минская область, райцентр Марьина Горка