Тут надо сказать, что морозы под Великими Луками, (практически на пороге Прибалтики) стояли не такие трескучие, как под Москвой и в Белоруссии. Редко когда было минус двадцать; в основном температура скакала между пятью и десятью градусами мороза. Поэтому люфтваффе тут летало, ибо при таких температурах их синтетический бензин еще не терял годности, и немецкие солдаты в окопах мерзли не так сильно. Но все равно из-за раннего начала зимы77 на озерах и болотах образовалась толстая корка льда78, способная выдержать на себе любые массы тяжело экипированной пехоты и легкую бронетехнику весом до пятнадцати79 тонн. Как говорилось выше, при концентрации такой артиллерийской мощи на отдельных опорных пунктах для их подавления и превращения в лунный пейзаж требовалось не более пятнадцати-двадцати минут.
Как только артиллерийский огонь перешел на другие цели, в первых рядах в атаку пошли проверенные боями под Смоленском и Рославлем саперно-штурмовые батальоны. О, эти суровые парни, которые даже спят, не снимая бронежилета и подложив под голову связку тротиловых шашек. Короткий рывок под прикрытием артиллерии, которая в это время как раз громит соседний опорник, не давая ему накрыть атакующих фланговым огнем – и вот лихие парни уже у кромки вражеской обороны. Дальше – минные поля, за ними – изорванные взрывами обрывки колючки на полуповаленных столбах, а уже потом перемешанные взрывами глыбы смерзшейся земли и переломанных бревен. Можно было подумать, что там бушевал укушавшийся самогонки древнерусский богатырь Святогор, который был древним еще для Ильи Муромца…
Для преодоления минных полей у саперов-штурмовиков имеются российские (правда, еще советского производства) переносные установки разминирования ЗРП-2 «Тропа», иначе именуемые «Змеями Горынычами». Пять минут возни с переносными контейнерами – и в небо, оставляя за собой хвосты дыма и пламени, взвивается несколько огненных комет, за которыми тянутся хвосты детонирующих шнуров. Оглушительные взрывы, взметывающие вверх снежную пыль и ледяную крошку – и вот готовы несколько троп, шаг вправо-влево с которых можно сделать только на собственный страх и риск, с большой вероятностью напороться на шальную противопехотную мину. А теперь вперед и только вперед! Даже после обработки тяжелыми снарядами в развалинах опорного пункта еще остаются живые фашисты, и дело штурмовиков – выкуривать их оттуда; где автоматной очередью и саперной лопаткой, где гранатой, а где и той самой связкой тротиловых шашек, опущенной в вентиляционное отверстие блиндажа.
А вслед за штурмовиками по тем же тропам к развалинам опорного пункта уже подтягивается пехота со старыми добрыми винтовками «Мосина» и пулеметами «Максим». Их задача – укрепиться в этих руинах и отразить возможную контратаку немцев. А что такая будет – и к гадалке не ходи, наверняка их начальники хриплыми голосами уже орут в телефоны: «немедленно восстановить положение и выбить русских на исходные позиции!». Как раз к тому моменту, когда саперно-штурмовые батальоны вгрызлись в цепь немецких опорных пунктов, выбив из нее несколько звеньев, в воздухе появились первые самолеты люфтваффе. Базирующиеся в Риге бомбардировочная группа KG1 выдала все, что могла – две девятки и еще одну тройку двухмоторных бомбардировщиков Юнкерс-88А, которых только немного опередила восьмерка «Фридрихов» (Ме-109F) истребительной эскадры JG54, взлетевших с аэродрома Коровье Село под Псковом. В принципе, стандартный прием для истребительной авиации этих лет – появиться над полем боя раньше своих бомбардировщиков, чтобы расчистить перед ними небо от истребителей противника.
Но в этот раз все пошло совсем не так как обычно, потому что в ход событий вмешалась прикрывающая группировку Экспедиционных Сил 53-я зенитная ракетная бригада ВС РФ, оснащенная ЗРК Бук-М3. Пока «Фридрихи» добросовестно пытались расчистить небо над местом будущей бомбежки (флаг им в руки и «Иглу» в задницу), станция обнаружения и целеуказания бригады дала знать о приближении немецких бомбардировщиков. На командном пункте серьезные люди в погонах, пересчитав отметки целей, решили, что выпускать советские истребители рановато, и что лучше пока потроллить люфтов с помощью высоких технологий. Если даже они не повернут назад после первых попаданий зенитных ракет, то подойдут к району бомбометания в неполном составе, без строя, в шокированном состоянии души и расстроенных чувствах.
Наводка инерциальной системы наведения (которая и выводит ракету в район цели) и последующая радиокоррекция осуществлялись на отметки бомбардировочных троек; семь троек – семь ракет. Масса боевой части ракеты составляла шестьдесят два килограмма, из которых тридцать четыре – это разрывной заряд, состоящий из смеси тротила и гексогена, а остальное – способные пробивать авиационную броню трехграммовые поражающие элементы из сверхтвердого сплава. Самолеты внутри троек летели очень близко друг к другу, так что если рядом разорвется зенитная ракета, тяжело поврежденными или уничтоженными окажутся все три. Вообще, если бы «люфты» знали, что это не только операция Советов, но и «марсиан», они приложили бы все усилия для того, чтобы оказаться где-нибудь в другом месте.
И вот, когда километрах в пятидесяти от приближающейся к фронту бомбардировочной формации на земле начали вспухать дымные облака, едва различимые на таком большом расстоянии, и из них куда-то вверх потянулись тоненькие дымные ниточки стартовавших ракет, экипажи бомбардировщиков охватил приступ паники. Железных людей, способных выдерживать заданный курс и высоту, несмотря на то, что умная самонаводящаяся смерть уже выбрала тебя своей жертвой, среди немецких пилотов, можно сказать, не было вовсе. Даже сам Жирный Герман (Геринг) разрешал своим мальчикам в случае прямого столкновения с «марсианами» по возможности спасать свои шкуры даже несмотря на то, что под крыльями их бомбардировщиков находилась дорога80, по которой перемещались собственные войска. Резервы двигались к фронту, чтобы сгореть в огненной мясорубке, тщетно пытаясь хотя бы приостановить шествие большевистского Молоха, а тыловики, как им и положено, первыми снялись со своих мест и уже двигались в тыл.
И вот прямо над головами немецких же солдат немецкие самолеты начали раскрывать бомболюки и вываливать свой бомбовый груз – как говорится, на кого Бог пошлет. Необходимая операция перед тем, как разлететься во все стороны подобно вспугнутым голубям. Неприцельная бомбежка не вызвала больших людских и материальных потерь. По большей части жертвой этой бомбежки стало моральное состояние немецких солдат, ибо немецкие самолеты бомбили именно их. А дальше, как говорится, каждый сам за себя. Облегчившиеся на головы своих войск самолеты стали маневрировать, чтобы, развернувшись со снижением, покинуть опасное место. При этом из-за того, что пилоты действовали вразнобой, несколько крылатых машин просто столкнулись или задели друг друга – и помимо бомб на землю посыпались самолеты, обломки и немецкие летчики, все-таки успевшие покинуть свои машины. А тут до этого перепуганного курятника как раз долетели зенитные ракеты, превратив вавилонское «столпотворение» в «избиение младенцев»
Кстати, в связи с этими событиями был отменен уже подготовленный вылет полного состава бомбардировочной группы KG76, базирующейся в Шауляе, что оставило войска десятого армейского корпуса без поддержки с воздуха. На войну с пришельцами из будущего никто из немецких асов не подписывался, а на наземные войска это предательство люфтваффе произвело очень удручающее впечатление. Как тут сражать до последнего солдата, когда даже всемогущие люфтваффе без оглядки бегут с поля боя?
Грохот залпов нарастал. Советская артиллерия, расширив прорыв и тем самым обеспечив его фланги, взялась за второй ряд опорных пунктов. При этом артиллерийские корректировщики сидели в руинах ближних к дороге опорных пунктов первого ряда и наводили «Китоловы» и «Краснополи» на самые опасные цели во втором рубеже немецкой обороны. Тем временем на очищенные от врага участки дорог (и на ту, и на другую) вышли группы разминирования. Первый их эшелон составляли переделанные в импровизированные ИМРы танки КВ81, с которых была снята башня, а корпус дополнительно обшит броневыми листами, оснащен бульдозерным ножом и тяжелыми колейными тралами. Такие танки шли по дороге уступом, как бы прикрывая друг друга, и подбить их можно было только с помощью пятнадцатисантиметровой пушки, которой у немцев, по счастью, в придорожных кустах не оказалось вовсе.
Одним словом, ударные группировки медленно, но упорно пробивали себе коридоры через немецкую оборону и как докладывали подчиненные командующему 22-й армии генералу Ершакову, а уже он – генералу Василевскому; наступление развивалось в соответствии с графиком, и ничто не угрожало срыву по срокам первоначального плана.
Два часа спустя, за полчаса до заката. 25 км западнее города Великие Луки и 3 км юго-западнее станции Новосокольники, деревня Шубино, передовой НП 22-й армии.
Командующий Невельской ударной группой армий и по совместительству начальник оперативного управления Генерального штаба генерал-лейтенант Александр Михайлович Василевский находился в превосходном расположении духа. Впервые за эту войну генерал Василевский был свидетелем того, как развивается наступление, спланированное и обеспеченное всем необходимым по стандартам 1944-45 года мира потомков. Казалось бы, медленное, но не останавливающееся ни на минуту продвижение вперед говорило о том, что тактика, а также наряд сил и средств для этой операции были выбраны правильно.
Коридоры шириной от восьмисот метров до километра на всю глубину вражеской обороны вдоль главных дорог были пробиты еще полчаса назад – сперва на Невельском, а потом на Великолукском участках фронта, но тяжкий грохот канонады не умолкал. Начался второй этап прорыва фронта, во время которого советская тяжелая артиллерия и штурмовые группы продолжали громить вражеские опорные пункты до тех пор, пока два прорыва не сольются в один, общей шириной в шестьдесят-семьдесят километров. И времени на это – уже не один световой день, как на пробитие первичного коридора, а трое суток вдумчивой тщательной работы. Правда, чем дальше от магистральных дорог, тем жиже вражеская оборона. Уже километрах в десяти в сторону от направлений основных ударов три ряда укрепленных пунктов сменяются одним, и в обороне там сидят уже не роты, а взводы, а то и отделения, имеющие на вооружении пулемет и несколько винтовок.