Ну нет у вермахта пятьсот миллионов солдат, чтобы наглухо, тройными линиями траншей, перекрыть эти пустынные болотистые леса, боевые операции в которых тяготеют к ниточкам уже имеющихся дорог. Еще до наступления в метельные безлунные ночи разведгруппы и целые лыжные батальоны просачивались в немецкий тыл мимо этих опорных пунктов, и после пересечения рокадной грунтовки, по которой осуществлялось снабжение немецких войск, без следа растворялись в бескрайних лесах.
Преследовать русских в этих заснеженных чащах могли только финские лыжники, присланные маршалом Маннергеймом. Но даже они были не в состоянии противостоять сибирскому егерскому ОСНАЗу, сформированному из охотников, бьющих в глаз белку и соболя. Несколько случаев исчезновения финских поисковых групп, что вели преследование пересекших линию фронта советских лыжных подразделений, резко остудили пыл горячих чухонских парней. И теперь эти лыжные батальоны и разведывательно-диверсионные группы готовятся выполнять во вражеском тылу каждый свою задачу, способствуя общему успеху операции.
К сожалению, подумал Василевский, пока дела обстоят таким образом, что Красная Армия, даже напрягая все силы, способна за один раз провести лишь одно такое наступление, мощным кулаком из тяжелой артиллерии и штурмовых батальонов проломив вражескую оборону и выпустив на оперативный простор мощное подвижное соединение. Но зато это будет не битье растопыренными пальцами в бетонную стену вражеской обороны в стиле маршала Тимошенко, а единственный смертельный удар, наносящий тяжелое поражение крупной вражеской группировке. Хотя надо признать, что оборона тут у немцев как раз не бетонная, а деревоземляная, да и войска на позициях тоже не элита элит, а обычная, ниже среднего, пехтура. Ниже среднего – это потому, что до сегодняшнего дня данный участок фронта считался второстепенным, и немецкое командование уже слой за слоем содрало отсюда семь шкур для пополнения понесших катастрофические потери группы армий «Центр». Ну ничего, Красной Армии тоже тренироваться лучше на кроликах, а не на тиграх…
От этих мыслей Василевского отвлек вибрирующий сигнал портативной радиостанции, вложенной в нагрудный карман френча. Размером этот аппарат был с удлиненный портсигар, но при этом при наличии ретрансляторов и некоторого дополнительного оборудования, позволяющего использовать линии ВЧ, связь обеспечивалась хоть в масштабах всего Советского Союза. Василевский знал, что если вдруг потребуется, то прямо сейчас, набрав короткий трехзначный номер, он может позвонить хоть самому товарищу Сталину. Впрочем, пока это было преждевременно….
Вытащив аппарат из кармана, Василевский нажал на кнопку приема и услышал ровный и сильный голос генерал-лейтенанта Матвеева.
– Здравия желаю, товарищ Василевский, – произнес командующий Экспедиционными силами. – Докладываю – фронт прорван, лед – тьфу ты, Рижский экспресс – тронулся. Голова Кантемировской дивизии вошла в прорыв.
– А не рано ли, товарищ Матвеев? – спросил Василевский, – ведь до полной темноты еще не меньше полутора часов.
– Да нет, товарищ Василевский, – голосом генерал-лейтенанта Матвеева ответила рация, – пока наш авангард дойдет до Пустошек82 и оседлает магистраль, окончательно стемнеет. Те немцы, которые могут увидеть наше выдвижение через полосу прорыва, уже никому ничего не расскажут. И вы знаете почему83. Зато лишний час темноты нам очень пригодится завтра утром под Ригой.
– Хорошо, товарищ Матвеев, – немного подумав, согласился Василевский, – если вы считаете, что так нужно, то действуйте. Я докладываю товарищу Сталину, что фронт прорван на час раньше расчетного срока и ваши части входят в прорыв. И удачи вам там! Ни пуха, ни пера, Андрей Николаевич!
– К черту, Александр Михайлович, к черту! Конец связи, – ответила рация и, мигнув зеленым огоньком, означающим, что канал связи свободен замолчала.
Генерал-лейтенант Василевский немного подумал, потом набрал трехзначный номер. При этом пальцы тыкались в кнопки вполне привычно, как-никак он взаимодействовал с Экспедиционными силами с конца августа, когда был назначен на Брянский фронт начальником штаба к генералу армии Жукову и имел большую практику работы с приборами потомков.
– Товарищ Сталин, – сказал Василевский, когда на том конце хрипловатый голос с легким акцентом произнес «Алло», – фронт противника прорван. Рижский экспресс отправился с опережением графика.
– Хорошо, товарищ Василевский, – ответили на том конце, – продолжайте держать меня в курсе.
Тогда же, начало вечерних сумерек, бывшая линия фронта под Невелем.
С камеры беспилотника, кружащего на высоте птичьего полета над заснеженными лесами и болотами, хорошо видно, как в расчищенную от остатков вражеских частей полосу прорыва сплошным потоком вливается бронированная река боевой техники Экспедиционных сил. Танки и боевые машины пехоты на высокой скорости идут по шоссе, занимая на ней обе полосы и соблюдая минимально допустимые дистанции. А чего им бояться – у противника нет ни всепогодной авиации, которая способна нанести удар в ночное время, ни тактических ядерных зарядов, в плотных походных порядках способных уничтожить на марше целый танковый или мотострелковый полк. Напротив, чем плотнее походные порядки «Рижского экспресса» и выше скорость84 движения войск, тем больше шансов, что операция закончится успехом. Вперед и только вперед, пока вражеское командование в Риге не опомнилось и попыталось удрать. Лови потом этого фельдмаршала фон Лееба по всей Прибалтике. Нет, лучше уж действовать сразу, по принципу: «отрубленная голова потом не болит».
А в пятистах-семистах метрах от полосы прорыва продолжаются горячие бои. Бойцы и командиры командарма Ершакова добывают изолированные и разрозненные по своим опорным пунктам роты десятого армейского корпуса, который после включения российской системы РЭБ превратился в сборище разрозненных подразделений, не имеющих связи и общего управления. Каждая рота дерется сама за себя, а если требуется выяснить, как дела обстоят у соседей, приходится посылать посыльного. Таким образом, возможно управлять батальоном, с некоторым усилием – полком, но вот дивизией или выше уже управлять невозможно. Поэтому каждая рота в своем опорном пункте дерется сама за себя ровно до тех пор, пока не приходит пора попадать под уничтожающий артиллерийский удар.
Сейчас там, среди лесов и озер, грохочет артиллерия, гремят взрывы снарядов и мин, звучат пулеметные очереди и ружейная стрельба. Там штурмовые группы глаза в глаза сошлись в отчаянной резне с немецкими солдатами, которые не собираются сдаваться, потому что уверены, что в таком случае их отдадут ужасным «марсианам», которые заживо высосут их мозг. Вот к обочине уже расчищенной дороги приткнулся подбитый КВ-ИМР, трал которого упустил рванувшую под гусеницей мину; а вот немецкая «колотушка», раздавленная тяжкими танковыми гусеницами. Вот сложенные рядком убитые советские бойцы, погибшие при штурме этой укрепленной полосы; а вот лошадки, бодро тянущие в тыл лодочки-волокуши с ранеными. Это сражение среди лесов-болот и озер продолжится еще несколько дней. Уже Экспедиционные силы освободят Ригу, наступающие клинья танков и мотопехоты вытянутся к Пярну и Пскову, но в этом краю еще продолжат греметь ожесточенные бои, которые закончатся только тогда, когда сдастся или будет уничтожен последний вражеский солдат.
04 декабря 1941 года, 18:05. Рига, штаб группы армий «Север».
Генерал-фельдмаршал Вильгельм фон Лееб был офицером старой школы, причем даже не прусской, а баварской. А баварцы – это такие черти, что по сравнению с ними даже пруссаки кажутся господними ангелами. И вправду – фон Лееб был жестким, как вяленая рыба, высоким худым стариком, с наголо выбритым черепом и пронзительным взглядом светлых глаз. В прошлую войну уже в немалых чинах успел побывать и на Западном, и на Восточном фронте. После прихода Гитлера к власти карьера фон Лееба стремительно пошла в гору. Он принял участие в подготовке Германии к новой мировой войне и во всех дальнейших военных авантюрах Гитлера. В 1938 году он командовал оперативной группой своего имени, предназначенной для захвата Судет и оккупации Чехословакии. В 1939 году командовал группой армий «С» во время Польской кампании, прикрывавшей границу рейха с Францией. В 1940 году подчиненные фон Леебу войска прорывали линию Мажино, совместно с группой армий «A» окружив 700-тысячную Вторую группу армий Франции в Эльзасе. За эту операцию он получил от Гитлера Рыцарский крест и высшее в вермахте звание генерала-фельдмаршала.
А дальше группу армий «С» перебросили в восточную Пруссию, где она превратилась в группу армий «Север», нацеленную на захват Советской Прибалтики и Ленинграда, а фон Лееб остался ее командующим. А дальше все уже известно. По факту группе армий Север противостояла только вытянутая вдоль границы 8-я армия85 советского Северо-Западного фронта (ПрибОВО) и его тыловые части. Перевес сил в пять с половиной раз. Против каждой советской стрелковой дивизии, вытянутой на сто километров по фронту и на пятьдесят километров в глубину86, у фон Лееба на 22 июня 1941 года был сосредоточен готовый к сражению армейский корпус, состоящий из трех пехотных дивизий.
Неудивительно, что за исключением отдельных мест, в которых имело место упорное сопротивление большевиков, наступление группы армий «Север» в Прибалтике больше напоминало победный марш. Перед некоторыми соединениями вермахта, совершающими обход советских войск со стороны приморского фланга, противника не оказалось вовсе, и главной заботой командующего было проследить, чтобы ушедшие вперед войска не оторвались от вечно отстающих тылов. И так продолжалось фактически до конца августа, когда все хорошее для Германии закончилось и начались Великие Египетские Казни.