Новоиспеченная мать поднялась с кровати, прижимая сына к себе.
– Привет, пап, – тихо сказала она.
Суровые глаза депутата влажно блеснули, и Лев Львович, нахмурившись, кашлянул.
– Привет, милая. Можно?.. – Он протянул руки, и Юна положила в них сверток с маленьким сытым мужчиной.
– Познакомьтесь. Это Платон Романович, – сказала она.
Лев Львович посмотрел на внука с такой нежностью, что у Юны защемило сердце. Рома тут же обнял ее за плечи, и она прислонилась к его груди, впитывая поддержку и тепло любимого.
– Знаешь, ты… – глухо произнес Лебедев, замялся, снова кашлянул. – Я, наверное, того… Палку мальца перегнул…
– Проехали, пап.
– Юн, просто хочу, чтоб ты знала, – отец поднял на нее серьезный взгляд, и Юна заметила на морщинистой щеке мокрую дорожку. – Я очень тобой горжусь. Вами обоими.
Юна прижалась покрепче к Роме, взяла его за руку и улыбнулась.
– Я тоже.
Друзья! Многие читатели интересовались, что же там будет с Вадиком, неужто этот предприимчивый проныра так и останется без пары? Для тех, кого волнует этот вопрос, я и написала небольшой бонус. Приятного чтения!
С любовью,
Дарья Сойфер
Снимай, Вадик, снимай!
Нога опасно скользнула по выступу на стене, и Вадик, чуть не схватив инфаркт, уцепился за подоконник. Чертовы голуби! И так-то умирать не особо хотелось, а преставиться из-за белесой голубиной кляксы было бы и вовсе досадно.
Отдышавшись, Вадик медленно переставил ногу дальше и, обнимая стену, пролез поближе к окну. Какому-нибудь альпинисту второй этаж показался бы сущим пустяком, кошачьим чихом. Ради высоты в четыре метра опытный скалолаз не стал бы даже морочиться со страховкой, а вот Вадик предпочел бы сейчас обойтись без трюков с риском для жизни, если бы не одно «но». И добраться к этому «но» через дверь не представлялось возможным.
Там, на земле, план казался простым и безупречным: сначала – вверх по пожарной лестнице, потом вправо по выступу, а дальше всего-то подцепить фиксатор приоткрытого окна и влезть внутрь. Впрочем, Вадик не учел, что ржавая лестница будет гнуться, скрипеть и шататься, и что московских голубей неоправданно много кормят.
Окно поддалось легко – первая хорошая новость за всю ночную вылазку. Но вот залезть в него… Вадим Куприянов считал, что находится в отличной физической форме. Да, он не бегал по утрам и в тренажерный зал последний раз ходил только потому, что ему заказали рекламный фотосет, но ведь и от лишнего веса Вадик не страдал. Сейчас же, обхватив подоконник, как жертва «Титаника» обломок бревна, он жалел, что не сходил в свое время на пару-тройку бесплатных тренировок.
Пыхтя и пыжась, будто толстяк, что пытается завязать шнурки, Вадик втаскивал свое неожиданно тяжелое тело в темноту чужой студии. Подоконник врезался в живот, сминая кишки, из-под ног летели вниз куски штукатурки, со лба струился пот, застилая глаза. Но что не сделаешь для спасения любимого бизнеса? Утробный стон, с которым Вадик перевалил-таки себя на ту сторону, больше бы приличествовал теннисистке, отбивающей мяч соперницы, но приличия сейчас волновали Куприянова меньше всего. Он знал, что народу во всем здании нет, и лично часом ранее угостил охранника термоядерной смесью кофе со снотворным.
Рухнув на пол, как груда металлолома, и сшибив попутно то ли этажерку, то ли тумбочку, Вадик растянулся на блаженной твердой поверхности и замер на пару мгновений. Во-первых, он пытался пересчитать целые косточки, во-вторых – слушал, не привлек ли своей возней нежелательных гостей. Все было тихо. И вот, когда Вадик, уже решив, что отделался легким испугом и синяками, захотел встать, его ослепила вспышка. Перед глазами поплыли зеленые круги и фиолетовые мошки. Щелчок затвора и снова вспышка. И снова. Видно, кто-то задался целью довести Вадима до слепоты или хотя бы ожога сетчатки.
– Сдаюсь! – червяком скрючился Вадик, закрывая лицо руками. – Хватит!
– Ну ты что! – пропел над ухом ненавистный голос. – А улыбнуться в камеру?
Еще одна вспышка.
Вадим чуть не зарычал от досады. О, как давно сидела у него в печенках эта девица! Казалось, все, что она делает, направлено исключительно против Вадима. Она будто родилась с целью свести его в могилу! Да он в жизни не видел столь невыносимых людей и не смотрел бы впредь, но тут зажегся свет, и перед глазами возникло лицо, которое Вадик мечтал распечатать на мишени и проводить сладостные часы досуга, обстреливая ее дротиками.
– Саша… – прошипел он, как кобра, которой наступили на хвост. – Тебе что, даже жить негде?
Физиономия с мириадами веснушек склонилась над ним, проступая сквозь пятна от вспышек, и нахально улыбнулась.
– У тебя есть еще запал шутить? Уважаю.
– Нужно мне твое уважение… – дернулся было Вадик, но что-то холодное впилось в запястье.
Куприянов перевел взгляд на руку: так и есть. Наручники. Она приковала его к батарее! Но как? Когда? Вот ведь правильно делали инквизиторы, когда всех рыжих сжигали за ведьмовство!
– Значит, так, – произнесла Саша, выпрямившись и одернув красную кожаную куртку, которая вступала в дикий диссонанс с ее морковными волосами. – Ты будешь сидеть здесь… – ведьма сверилась с часами. – Где-то до завтрашнего вечера.
– Ты… Ты что… – чуть не задохнулся Вадик. – Это похищение!
– Это, мой дорогой, взлом с проникновением или как там… Короче, доказательства у меня есть, – и она похлопала по «Никону», что болтался у нее на шее.
Вадика аж передернуло, словно вампира от святого распятия. Кто бы сомневался, что она еще и снимает на «Никон»! Ни разборчивости, ни вкуса.
– Я не могу тут сидеть, – отрезал Вадик. – Завтра у меня встреча с клиентом…
– Вот именно поэтому ты тут и будешь сидеть. А с клиентом встречусь я, так и быть. И раз уж я такая добрая, там, в столе, завалялась пачка печенья. Ей пара месяцев, но с голода ты не умрешь.
– Не смей уходить! – Вадик снова дернулся и тут же поморщился от боли в запястье. – Стоять! Я вызову полицию!
– И как, интересно? – она повертела телефоном, и Вадик с ужасом признал свой гаджет. – Ариведерчи! – Саша махнула рукой, а затем выключила свет, и из кромешного мрака до Вадика донесся щелчок замка.
Да, именно эту железную дверь Куприянов и пытался обойти через окно. Один в темноте без средств связи в этой чертовой клетке… А ведь каким простым до гениальности казался план! Вадик не учел лишь одного: инфернальные существа вроде Александры Лиховой по ночам не спят, а устраивают шабаши в своих злачных фотостудиях.
«Лексингтон»… Вадик поморгал, привыкая к темноте, и разглядел в отсветах фар золотистую вывеску. Мало того что никакой фантазии, так еще и эго размером с дирижабль. Назвала студию в честь себя любимой: Александра – Лексингтон… Клиентам представлялась как Алекс. Неудивительно, что с ней никто не захотел работать. Это ж какое самомнение! Вот у него, Вадика, был Рома. А все почему? Потому что Вадик был надежным и верным другом, и Роме с ним несказанно повезло. Они оба знали: команда – это сила, и за «Кукушкиным гнездом» будущее… И так бы, конечно, оно и было, если бы по соседству не открылась вражеская контора.
Вадик прислонился спиной к холодной батарее и вздохнул. Не отобрала бы она телефон, Рома бы давно уже летел сюда на всех парах. Вместе они залезли бы в ноутбук Лиховой, стерли фотографии невесты, а без них Сашу бы не подпустили к съемкам свадьбы. А теперь что? Сгнить тут без еды и воды, сдаться на милость победительнице…
Вадик бросил тоскливый взгляд на компьютерный стол, и голову будто током прошибло. Ноутбук! Еще и включенный в розетку! Какой-то жалкий метр отделял Вадика от спасительных технологий, и этот метр Вадик собирался преодолеть во что бы то ни стало.
– Свадьба Воронцовых, – пробормотал он для пущей мотивации. – Триста тысяч с заказа…
Говорят, избыток адреналина способен любого смертного сделать суперменом. Кто-то ради спасения ребенка вдруг поднимает машину, кто-то гнет железные прутья или живым выбегает из пожара… Перед Вадиком маячили заветные триста тысяч, а потому он изогнул прикованную руку, вытянулся балериной и, едва не порвав себе связки, подцепил носком шнур. Ноутбук с глухим стуком шлепнулся на пол.
– И только попробуй мне не включиться! – пригрозил Вадик тоном, от которого завелся бы даже «Запорожец».
Плоский шедевр китайской промышленности, чудом пережив падение, испуганно замигал голубым и включился.
– В следующий раз поставишь пароль. – Вадик скривил рот в злорадной усмешке.
Сашу Лихову трудно было назвать глупой, напротив, эта хитрая заноза умудрялась покалывать «Кукушкино гнездо» изо всех щелей, но эта рыжая ведьмочка еще не знала, на что способен Куприянов. Думала обойтись железной дверью? Наивная девчонка! Да Вадик одной левой, – правая была прикована к батарее, – вошел в ее ноутбук, открыл мессенджер и набрал Рому.
– Ну же!.. Отвечай!.. – Вадик нетерпеливо постучал пальцами по тачпаду. – Где тебя носит в такое время… Ро-ма…
– Ты совсем, что ли?! – отозвался, наконец, Кулешов, подслеповато щурясь в камеру. – На часы смотреть не пробовал?!
– Ром, это срочно! Дуй в «Лексингтон», сейчас же!
– Лексингтон в Кентукки, – Рома сонно потер глаза. – Сколько раз говорить, если тебе в клубе предлагают таблетку, не бери…
– Кулешов, мать твою, просыпайся! – озверел Вадик. – Какие Кентукки?! «Лексингтон», студия!
– Чего ты орешь? Платона разбудишь! – Рома испуганно встрепенулся.
– Кто там? – раздался на заднем плане голос Юны. – Опять Вадик? Завтра на работе поговорите…
– Ты ее слышал, – вздохнул Рома. – Давай до завтра.
– Она приковала меня к батарее!
Рома снова потер глаза и осоловело вытаращился на приятеля.
– Чего?
– Быстрее дуй сюда и захвати ножовку по металлу. И я без телефона, так что не звони. Залезешь через открытое окно, там просто. Значит, слева пожарная лестница…
Не прошло и получаса, как до Вадика донесся скрежет ключа в замке. Только бы не она! Если вдруг она сейчас вернется, а Рома влезет в окно, она прикует их обоих, и тогда точно пиши пропало! Хотя отец Юны, возможно, вышлет своих дуболомов в качестве армии спасения, но потом не миновать новых проблем. Нагоняй от депутата Мосгордумы – это вам не хухры…