– Бедненький, как же тебя припекло-то, – сочувственно покачала бабулька у соседнего окошка.
– Да, с запорами шутки плохи, – вздохнула ее товарка.
– Ты уж поаккуратней-то с таблетками, – первая бабулька доверительно потянулась к Вадику. – Я как-то выпила сразу две… Ох, что было! До ночи с горшка не слезала! Как говорится, не буди лихо, пока оно тихо…
Вадик просиял. Знала бы эта очаровательная старушенция, насколько ценный совет дала!
– Я буду очень аккуратен! А что, говорите, были за таблетки?..
Сначала Вадик растолок две штуки. Потом подумал, поглядел на скромную кучку белого порошка, и растолок еще две. В конце концов, на слонов с дробовиком не ходят, тут уж надо наверняка. Потом выцепил из толпы официанта с подносом, схватил два бокала. В левую руку— себе, в правую – Сашеньке. В таких делах ведь главное – не перепутать. Хорош бы был Вадик, если б сам обделался на таком важном мероприятии!
– Саша! – позвал он зловредную конкурентку елейным голосом. – Можно тебя?
– Прости, я работаю, – она склонилась перед столиком и щелкнула разряженную парочку гостей. – И тебе советую. Тут такой удачный свет… – Саша выпрямилась и, взглянув на Вадика, состроила скорбную мину. – Ах, да, ты же аккумуляторы посеял…
Вадик стерпел. Да, с трудом, да, его так и подмывало высказать Лиховой в ее веснушчатое личико все, что он о ней думает, но от одних лишь слов она бы не сбежала в ближайший туалет до самого вечера. А вот от шампанского с сюрпризом…
– Знаешь, я хотел попросить прощения, – как можно правдоподобнее произнес он. – Мне не стоило влезать в твою студию… В общем, я сам виноват, что все так вышло.
– Серьезно? – на сей раз она, судя по распахнутым голубым глазам, удивилась вполне искренне. – И что, даже не попытаешься разбить мне объектив?
– Да, никоновская оптика – штука хрупкая… – не удержался Вадик, но тут же взял себя в руки. – Но какой смысл? Я уже все равно не смогу снимать, так что, считай, ты выиграла. Просто хотел угостить тебя шампанским и уйти с честью.
– Да ладно, – Саша подозрительно прищурилась. – Думаешь, я поведусь на твои уловки?
– Какие? – напрягся Вадик. Неужто она уже расчехлила свой хрустальный шар и уже успела узнать, что он ей подмешал?
– Ты ведь на жалость мне надавить пытаешься, верно? Решил, что я растрогаюсь и верну тебе аккумуляторы, чтобы победить по-честному?
– Оставь себе, – вздохнул Вадик. – Может, подкопишь и купишь нормальный «Кэнон»… Давай выпьем, и я пошел.
Саша недоверчиво взглянула на него, но бокал все-таки приняла.
– Я и не думала, что ты так легко сдашься… – протянула она и поднесла шампанское к губам.
Вадик затаил дыхание: вот сейчас! Еще чуть-чуть, и враг будет повержен на обе лопатки. На долю секунды Куприянову даже стало жаль Сашу. Кто знает, как она переживет это извержение Везувия в миниатюре…
– Фотографы! Где оба фотографа, вашу мать?! – прогремел сзади бас Воронцова. – Я что, плачу вам за то, чтобы вы тут шампанское пили? Почему никто не снял приезд молодых?
– Простите, – мгновенно отозвалась Саша. – Но представитель «Кукушкиного гнезда» пытается отвлечь меня от работы… Сплошной саботаж.
– Я?! – чуть не задохнулся Вадик. – Это ты скомуниздила мои аккумуляторы! Сейчас их подвезут, и я все сниму, благо у меня нормальная техника…
– Это «Кэнон»-то? – Лихова аж фыркнула от пренебрежения и повернулась к Воронцову. – Конечно, если вы хотите, чтобы молодые выглядели на снимках желтыми, как из музея восковых фигур…
– Хватит! – рявкнул Воронцов. – Я не для этого вас… – от возмущения щеки рыбного корабля покрылись багряными пятнами, глаза налились кровью, и хозяин торжества стал пыхтеть, как старинный локомотив.
Хватанув ртом воздух, Воронцов отобрал у Саши бокал и опрокинул в себя прежде, чем Вадик успел сориентироваться. Никогда еще он не испытывал подобного страха. Вадик смотрел на потенциального заказчика в ожидании неизбежного, а между лопатками уже ползли первые капли ледяного пота. Воронцов, впрочем, как ни в чем не бывало поставил бокал на ближайший столик и возмущенно взглянул на фотографов.
– Вы еще здесь?! – прорычал он с угрозой, и Саша с Вадиком сорвались с места с такой скоростью, будто все это время стояли на низком старте.
Лихова, будь она неладна, вылетела из ресторана первой. Молодые уже лобызались с гостями у неприлично дорогой машины, и Саша, вооруженная камерой, спикировала к ним, как ястреб к добыче. Вадик же лихорадочно шарил глазами по парковке в поисках Ромы, и, едва заметив друга, припустил к нему со всего духа.
Они словно репетировали этот пас годами, Вадик и сам не понимал, как умудрился на лету поймать аккумулятор, в секунду зарядить его в камеру и даже отыскать приличный ракурс. Когда из ресторана вышел Воронцов, Вадик и Саша уже вовсю щелкали затворами, шныряя из стороны в сторону перед молодыми.
– Вот это другое дело! – довольно произнес рыбный король. – И чтобы больше от них ни на…
Договорить Воронцов не успел. Замер на месте, побледнел, схватился за живот и до гостей донеслось неприлично громкое урчание. Вадик никогда не думал, что человек такой комплекции и такого возраста, как Воронцов, способен так быстро бегать. Хотя бегом это сложно было назвать: Воронцов то подпрыгивал, сжимая ноги, то семенил, но окажись он сейчас на спринтерском забеге, непременно бы финишировал первым.
– Что это с ним? – задумчиво спросила Саша и посмотрела на Вадика. – Погоди-ка, он ведь выпил мое шампанское… Ты мне что-то подсыпал?
– Не докажешь, – Куприянов вздернул подбородок. – И потом, бокал ему подсунула ты, значит, и слабительным его траванула тоже ты, – и он похлопал ее по плечу. – Приятно было с тобой работать, но…
– Стойте, вы что, дали моему мужу слабительное?! – Из уст супруги Воронцова эта фраза прозвучала как смертный приговор.
– Я не… Формально, это она… – пролепетал Вадик.
– Нет! Это он подсыпал!.. – перебила Саша.
– Слышать ничего не хочу! – Воронцова разве что пламя не изрыгала. – Вон отсюда! Оба!..
Вадик уже готов был распрощаться с солидным кушем, как вдруг на глаза ему попался Рома. Новый план вызрел моментально.
– Вот черт! – выругался Вадик и повернулся к Саше. – Из-за тебя этот заказ достанется Кулешову!
– Что ты несешь? – нахмурилась Лихова.
– Да-да, раз мы выбыли, тендер выигрывает третий фотограф, разве нет?
– Какой третий? – Воронцова от неожиданности забыла о злости. – Мой муж ведь только двух приглашал. Вроде…
– Так и есть, – начала было Саша, но Вадик мастерски ее отпихнул.
– Вы все путаете, вон третий фотограф, – и Вадик указал на Рому, а потом украдкой подманил к себе жестом. – Поздравляю!
– Ну… – растерялась Воронцова. – Ладно, а то я уж боялась, мы вообще без фотографий останемся… – она окинула Рому оценочным взглядом. – А что вы стоите?! Идите работать!
В кои-то веки Вадик победил. Он готов был плясать от радости, но сдерживался, изображая досаду и разочарование. Стоило Воронцовой отвернуться, Вадик быстро нашептал другу, что к чему, передал камеру и легкой походкой двинулся к машине. Вот сейчас бы шампанское подошло как нельзя кстати!
По дороге в студию Вадик рисовал в мыслях упоительную картину банковской выписки. Часть гонорара он обязательно пустит на новую вывеску. Такую яркую и огромную, что никто даже не заметит унылую табличку «Лексингтон» неподалеку. И интернет, конечно, интернет. Какая-нибудь контекстная или всплывающая реклама. Интересно, можно взломать Сашин сайт? Чтобы люди заходили к ней и тут же видели мигающий баннер: «Хотите попасть к настоящим фотографам?» Ну, что-нибудь такое, над текстом Вадик бы еще потом подумал.
Он заходил в родную студию, как триумфатор. Мурлыкал себе под нос что-то из Бетховена, – не так давно работал с парочкой виолончелистов и теперь никак не мог избавиться от навязчивой мелодии. Кто бы знал, что эти симфонии прилипают похлеще «Ласкового мая»? Вадик стянул с шеи нарядный галстук, плюхнулся в кожаное кресло на колесиках – истинный трон для победителей, – и хотел уже закинуть ноги на стол…
– Ты серьезно подсыпал мне слабительное?!
От неожиданности Вадик беспомощно забарахтался ногами в воздухе и вместе со своим троном завалился назад.
– Твою ж мать!.. – и Вадик, поднимаясь, подкинул еще пару ругательств в надежде, что белая ведьмина кожа от них воспламенится. Ну, или, на худой конец, треснет один из ее проклятых объективов. К сожалению, ни того, ни другого не произошло. – Что ты тут делаешь?
Саша сидела в углу на стопке ящиков и сжимала в руке полупустую бутылку «Джеймсона». Ее узкие плечики ссутулились, из-под неонового платья торчали острые коленки, а рыжая шевелюра поникла. На мгновение Вадик ощутил нечто похожее на жалость и угрызения совести, но он быстро подавил в себе это чувство.
– Ты не ответил, – она сделала большой глоток огненной воды и поморщилась. – Ты правда хотел меня отравить? Воронцову ведь даже «Скорую» вызвали… Теперь он думает, что это я ему подсыпала…
Новый приступ угрызений совести так легко побороть не удалось. Вадик поднял кресло, сел на него и подъехал к Саше.
– Я не думал, что все так серьезно… В смысле… Мне казалось, это будет забавно… И я заказ тебе не хотел уступать.
– Ну, поздравляю, – она встала. – Теперь заказ ваш.
– Постой, – Вадик подскочил и схватил ее за запястье. – Я правда не хотел настолько тебе навредить… Я все объясню Воронцову, честно.
– Да какая теперь разница? – Саша горько усмехнулась. – Зря я вообще сняла здесь студию. Лучше мне переехать куда-нибудь в Бутово, там ведь люди тоже периодически женятся…
Вадик мечтал об этих словах с того самого дня, когда увидел по пути на работу, как рабочие вешают табличку «Лексингтон» на соседнее здание. Но вот сейчас почему-то не испытал ни радости, ни глубочайшего удовлетворения. Внутри как будто что-то оторвалось и упало.
– Я не… – пробормотал он, сам себя не узнавая. – Это необязательно…