Питер был ближайшим доверенным лицом Эпстайна, и преждевременная смерть Брайана, должно быть, сильно затронула его, хоть он и предвидел такой исход. У нас не было общих друзей, мы жили в совершенно разных мирах, но мы нашли друг в друге то самое, что нельзя выразить словами или, раз уж на то пошло, нас связала музыка. В будущем нас обоих ждали взлеты и падения, но наша дружба ни разу не дрогнула под их натиском. Спустя годы мы с Силлой Блэк зверски разыграли Питера. Он стал главнейшим среди самых авторитетных нью-йоркских пиарщиков. Список его клиентов начинался Нэнси Рейган и заканчивался государством Катар, и его акцент вполне достиг соответствующего уровня. Мы с Силлой придумали радиопередачу для Би-би-си под названием «Как они звучали» и сказали Питеру, что продюсеры нашли несколько записей конца 1950-х с его голосом. И он станет второй сенсацией после Маргарет Тэтчер. Это настолько испугало его, что он бросился звонить генеральному директору Би-би-си, умоляя того закрыть передачу. Силла также рассказала мне, что в дни своей юности Питер носил прозвище «Колбаска Пигги» из-за своего пристрастия к колбасе.
ВЕРНУВШИСЬ ДОМОЙ, я сделал Саре предложение, что было глупой формальностью. Мы давно мечтали пожениться и ждали, пока она станет совершеннолетней. У меня были деньги, чтобы купить проворную BMW 2002, так что на нашу неофициальную помолвку я подарил Саре свою старенькую Mini, на которой она тут же врезалась в грузовик на Ерлс-Корт-роуд. Бабушкино состояние стало довольно серьезным. Было совершенно очевидно, что ухаживать за ней на Харрингтон-роуд проблематично, но мои родители по-прежнему хотели, чтобы она оставалась дома. Они утверждали, что пристально следят за ней, но бедная старушка не могла даже встать с кровати. Самое интересное, что родители были возмущены моим беспокойством.
Я решил лично встретиться с Ви и Джорджем. Капризы итальянской почты дали мне повод слетать к ним и отвезти коробку с пластинками «Суперзвезды», которые они планировали дарить друзьям на Рождество. Если что-то и было далеким от них, то это мысли о бабушке. Тетушка Ви, такая же эксцентричная, как и всегда, очень увлеклась русским рецептом под названием «Боярская подстилка», который только что изобрела. Но мне показалось, что она устраивает шоу, чтобы сменить тему. Они ласково спросили про Сару, и их брови взлетели на один или два сантиметра, когда я сказал, что собираюсь жениться, как только она станет совершеннолетней.
В середине декабря я с Дэвидом и Тимом поехал на большую встречу в поместье Роберта в Станоморе, деревне, которая в восемнадцатом веке славилась загородной резиденцией герцога Чандоса. Теперь это северо-западный пригород Лондона. Особняк Роберта был прелюбопытнейшим строеним: фахверковый дом шестнадцатого века, который, по словам владельца, был целиком доставлен из Вустершира. Он располагался в большом, благоустроенном саду, где были все атрибуты рок-магната: бассейн, теннисный корт, цыганский шатер, вызывавший пересуды среди злопыхателей и увековеченный в зале позора рок-н-ролла. Я был подавлен. По правде говоря, первые встречи со Стигвудом давались мне тяжело. Тим наслаждался новым окружением, а Дэвид Ланд строил из себя придворного шута, вливая в себя бутылку за бутылкой, которые подносили симпатичные официанты. Я как будто находился в одной из сцен «Сладкой жизни». Казалось, что реальность осталась где-то за тысячи миль, и я чувствовал себя не в своей тарелке. Роберт объявил, что он наметил бродвейскую премьеру «Суперзвезды» на следующую осень.
Не откладывая дело в долгий ящик, Тим и Дэвид стали спешно готовить афиши. Тим переживал, что его имя короче моего и займет меньше места на постерах. Дэвид нашел простое решение. Он предложил расположить наши имена в отдельных ячейках одинакового размера: «Как варьете в Лондон Палладиум. Оркестр Сирила Орнадела занимает всю ячейку, а Yana просто печатается крупным шрифтом». Я уже довольно давно недоумевал по поводу озабоченности этими афишами. На всех наших шоу Тим настаивал, чтобы его имя шло первым. Мне было все равно. Я просто считал, что «Ллойд Уэббер и Райс» звучит лучше, чем наоборот, как, например, «Роджерс (музыка) и Хаммерстайн (слова)». В то время как «Гилберт (слова) и Салливан (музыка)», «Лернер (слова) и Льюв (музыка)» звучали органично именно в таком порядке. Такая проблема была не только со мной. С Элтоном было то же самое: «Райс и Джон», хотя «Джон и Райс» звучит в сто раз лучше.
Гораздо важнее было обсудить творческую группу постановки. Пьяный предрождественский ланч был, конечно, не совсем подходящим моментом, особенно для упоминания Хала Принса. На пути домой, сидя в шикарном белом винтажном Роллс-Ройсе Роберта, я думал, будет ли когда-нибудь время для разговора о Хале, не говоря уже о серьезной творческой дискуссии.
Я СПРОСИЛ РОДИТЕЛЕЙ, что они хотели бы получить на Рождество, но не услышал никакого ответа. Так что я купил им холодильник. Его древнего предшественника еще пару десятков лет назад нужно было признать непригодным и опасным для здоровья. Сыновий долг был выполнен, и в канун Рождества мы с Сарой поехали на моей лихой BMW в глостерширский дом ее родителей в Эштон-Кейнсе неподалеку от Сайренсестера. Клан Хагиллов был в полном расцвете. На праздник собрались брат Тони Майкл, математик и директор школы Уитгифт, Сарины старшие сестры Оливия и Виктория, Оливия была еще довольно слаба после инцидента в Нью-Йорке, ее младший брат Чарльз и Имоджен, бабушка по материнской линии, вдова главного шерифа графства Ратленд. Имоджен Гор-Браун была настоящим персонажем из «Аббатства Даунтон». Мы с Сарой как-то взяли ее в ресторан в Челси, где она пристально изучала меню через большой стакан с шерри. В итоге она сдержанно произнесла: «Вы всегда можете судить о ресторане по тому, подают ли в нем горячий пудинг». В этом ресторане пудинга не было.
Рождественский день прошел в тумане церкви, подарков, снова церкви, странной семейной версии маджонга, азартной игры, которую можно увидеть почти на всех перекрестках Гонконга. Думаю, семейство вздохнуло с облегчением, когда вытянуло из меня, что политически мне ближе всего левоцентристские консерваторы. Успех «Суперзвезды» не прошел мимо американской части семьи. В конце концов Отец Хантингдон стоял за нью-йоркской премьерой «Иосифа» и был первым, кто представил шоу Ллойда Уэббера/ Райса – простите, Райса/ Ллойда Уэббера – в США, опередив всю бродвейскую тусовку.
На второй день Рождества пришло время поднять вопрос, о котором уже знала вся семья, – дата свадьбы. Конечно, мы с Сарой хотели, чтобы она была уже вчера. Но родители были непреклонны и настаивали, чтобы она для начала закончила школу и получила хоть какой-то диплом. И тогда мы могли жениться, сколько влезет. Мы планировали свадьбу на 24 июля, всего через шесть недель после сариного восемнадцатилетия.
На следующий день Тони не без оснований хотел обсудить мое финансовое будущее. Не было никаких гарантий, что мы с «Суперзвездой» не были однодневной сенсацией. Тем не менее было ясно, что альбом успешно вышел на международную арену, исключая одну лишь Британию. Тони хотел, чтобы я встретился с инвестиционным советником Джоном Карингтоном и начал новый год, понимая, что к чему.
Мы с Тимом никогда ни с кем не консультировались по вопросам налогообложения. Тим восторженно утверждал, что ему понравится заниматься налогами, потому что это означает, что он богат. Не скажу, что находил налоги интереснейшей темой, но вскоре я понял, что нет ничего более сосредотачивающего, чем 83 процента, исходящих из ставки подоходного налога в 98 процентов. Именно благодаря Джону Карингтону я познакомился с Джоном Эйвери-Джонсом, наверное, самым одаренным налоговым умом своего поколения. Джон направил нашу финансовую деятельность с «Суперзвездой» в нужное русло, но до этого мне пришлось войти в курс якобы непревзойденной налоговой системы лесного хозяйства. Меня заставили купить горный склон в Уэльсе, где я несколько нарушил экосистему, настояв на посадке лиственных деревьев, а не хвойных. Не важно, насколько серьезны ваши налоговые проблемы, никогда не лезьте в лесное хозяйство. На моей равнине образовалась карстовая воронка национального масштаба, так что большую ее часть пришлось оградить. Вскоре, как узнают те, кто продолжит чтение, она полностью погорела.
1970 ГОД БЫЛ НАЧАЛОМ образования пузыря на рынке недвижимости, и банки вроде Coutts and Company были полностью готовы подпитывать его ипотечными кредитами. С самого детства я мечтал жить за городом. И теперь щедрый аванс Роберта означал, что у меня достаточно денег, чтобы купить что-то не столь грандиозное. Так что мы с Сарой отправились на охоту. Любители готики поймут, почему мы в итоге остановились на фермерском доме на границе Уилтшира и Дорсета. Он был совсем рядом с местом, где Уильям Бекфорд, тот самый печально известный богач со странными сексуальными пристрастиями, построил последнее романтико-готическое здание – Аббатство Фонтхилл. Оно находится в дикой сельской местности, которая и сейчас остается немноголюдной и восхитительной. К несчастью, легендарный двухсотфутовый октагон рухнул, и особняк, который мог бы бросить вызов Диснейленду, остался лишь воспоминанием. К маю наш более или менее эффектный фермерский дом был готов. В суммарном возрасте тридцати девяти лет мы с Сарой обрели наш первый дом.
В середине января, за несколько дней до того, как «Суперзвезда» попала в топ-10 в США, бабушка была госпитализирована. Когда я рассказал ей новость, она ответил: «Чудесно, дорогой, но достаточно ли ты ешь?» Врачи не могли точно сказать, что с ней, но артрит был невыносимым, и дом престарелых теперь казался неизбежным выходом. Родители настаивали на том, что они с Ви и Джорджем со всем разберутся. Мама добавляла, что я должен сконцентрироваться на своей карьере, потому что подобный шанс может больше никогда не подвернуться. Если честно, то вплоть до самой смерти мама утверждала, что люди несут практич