ески религиозную ответственность за использование своего таланта.
В феврале от состояния бабушки меня отвлек телефонный звонок из Columbia Pictures. У них были проблемы с «Сыщиком», но музыка им нравилась. Не могу ли я сочинить еще? Я обсудил этот вопрос с Дэвидом Ландом. Мы напрочь забыли о «Сыщике», который так и не вышел. Выяснилось, что Columbia спонсировала фильм из-за Альберта Финни. Но фильм получился слишком запутанным и было решено переделать его, поэтому им нужно было чуть больше музыки. Очевидно, что с «Суперзвездой», набирающей обороты в США, я мог запросто отказаться, но Дэвид посоветовал этого не делать. Ведь я получил возможность работать с первоклассным режиссером монтажа. Я ничего не знал о фильмах, а это был шанс получить хорошо оплачиваемый экскурс в мир кино. Строчка «Columbia Pictures» в моем резюме помогла бы Дэвиду договориться с Universal о съемке фильма.
Я согласился, но побоялся начинать работу без благословения Майкла Медуина и Стивена Фрирза. Они поверили в меня еще до «Суперзвезды», и это был их фильм, а не мой. Но они спокойно отнеслись к известию. Мы со Стивеном даже обсудили, что Джин Винсент мог бы исполнить рок-песню – несбыточная мечта, которая таковой и осталась. Таким образом я оказался на лучшем мастер-классе за все время своей карьеры. И более того – мне за это платили! Режиссер монтажа Чарльз Риз был старожилом, который видел все. На моих глазах он буквально разобрал и собрал фильм заново. Он даже изменял длину ленты, если мне нужно было несколько лишних секунд для музыкального сопровождения. Любопытно, что критик из Sunday Times Дилис Пауэлл видела обе версии фильма и написала, что фильм – как раз наглядный пример того, что может сделать опытный редактор.
«Сыщик» по-прежнему имеет культовый статус. В Британии саундтрек к нему получил более теплые отзывы, чем «Суперзвезда».
13«Иисус» едет на Бродвей
1971 год был насыщен событиями. Я женился; «Суперзвезда» была поставлена на Бродвее; я познакомился со своим кумиром Ричардом Роджер-сом; мой отец сделал пугающе точное предсказание насчет Тима Райса; Стигвуд организовал три грандиозных тура с мюзиклом; а мы с Тимом были страшно опущены Джоном Фогерти из Creedence Clearwater Revival. Это произошло в самолете во время рекламного тура, последовавшего за тем, что «Суперзвезда» стала номером один в США. Мы сидели в ряду из трех кресел: я, Тим и легендарный мистер Фогерти, который, как настоящая рок-звезда, зашел в самолет в самый последний момент. Разумеется, Тим начал разговор:
«Мы ваши большие поклонники», – пробормотал Райс.
Я согласно кивнул.
«Что нам нравится в Creedence, так это то, что вы настоящая трехаккордная группа».
Фогерти сделал обиженное лицо: «Парень, – сказал он, – мы двухаккордная группа».
Я все еще переживал насчет двухаккордного унижения, когда познакомился в Ричардом Роджерсом. Меня пригласили в его квартиру на Манхэттене в отеле Pierre. Помню, что там было довольно темно и висело много картин импрессионистов. Его жена Дороти встретила меня и любезно проводила в гостиную с видом на Центральный парк. Великий человек сидел в ужасно неудобном французском кресле. Оглядываясь назад, я хотел бы, чтобы он не посылал мне билеты на последний бродвейский мюзикл «Two by Two», который я посмотрел накануне. Это было шоу о Ноевом ковчеге в главной роли с Дэнни Кеем, который позорно сломал ногу и вернулся к работе в инвалидном кресле. К счастью, я видел постановку до этого события. Но это было старомодное скучное шоу всего лишь с намеком на то, что за ним стоит один из величайших театральных композиторов.
У меня было вопросов на целый день. Правда ли, что во время своего первого сотрудничества с Лоренцом Хартом он написал музыку до того, как были готовы слова? Было ли иначе с Оскаром Хаммерстайном, или это было обычным делом для обоих? Почему его музыкальные стили так отличались в том и другом случаях? Казалось, что «Some Enchanted Evening» и «The Lady Is a Tramp» были написаны двумя разными людьми. Однако у Роджерса была своя повестка дня.
Он хотел знать, считал ли я, что будущее мюзиклов за постановками без разговоров. Пришел ли конец музыкальным спектаклям – шоу, построенным не только на песнях, но и на диалогах? Я сказал, что полностью песенные мюзиклы выдвигают композитора на передний план, но вообще каждый должен заниматься своим делом. Сейчас это звучало бы примерно, как то, что после «Гамильтона» все мюзиклы должны быть написаны в стиле хип-хоп.
Затем Дик Роджерс – он настаивал, чтобы я называл его Диком – поделился со мной тремя ценными наблюдения. Первое резонировало, как громадный обеденный гонг. Человеческий слух не может воспринимать больше двух-трех мелодий за одно прослушивание. Не поэтому ли мы выпустили альбом прежде театральной постановки? Я объяснил, что никто не хотел продюсировать мюзикл, и запись пластинки была единственным способом быть услышанными. Он сказал, что мы совершенно случайно поступили очень мудро. И повторил, что никто, даже он, не может воспринять большое количество мелодий за одно прослушивания, поэтому критики часто говорят, о великолепных музыкальных сопровождениях, что они немелодичны или не соответствуют прошлым шедеврам. В качестве примера он привел мюзикл «Король и я». Он сказал, что только после фильма саундтрек получил признание. Я страшно удивился, ведь эта музыка – торжество звуков, кажущееся еще более необычным, потому что написано в пределах лишь одной октавы – у Гертруды Лоуренс был очень маленький диапазон.
Во-вторых, не все его композиции оказывались в тех шоу, для которых предназначались с самого начала. «Getting to Know You», которую Анна поет детям в мюзикле «Король и я» была написана для «Юга Тихого океана» и называлась «Suddenly Lucky». Он привел ее как яркий пример того, как мелодия оказалась не на своем месте. В «Юге Тихого океана» композиция была предназначена для лейтенанта Кейбла, который пел о своей новой возлюбленной, тонкинской девушке Лиат. Но мелодия и стихи были слишком легкомысленными: «Suddenly lucky / Suddenly my arms are lucky»[37]. Так что ее заменили классической «Younger than Springtime». Впрочем, эта музыка прекрасно подошла к самому жизнерадостному эпизоду в «Короле».
В-третьих, он жаловался, что критики боятся сентиментальности и не умеют читать музыкальные партитуры. Кем я был таким, чтобы не согласиться с величайшим композитором двадцатого века?
ВЕРНУВШИСЬ ДОМОЙ, я узнал, что бабушку устроили в дом престарелых в Суррее. Новость серьезно взволновала меня. Почему ее отправили так далеко, а не оставили в Лондоне? Мама сказала, что Ви и Джордж порекомендовали именно это место. Навещал ли ее кто-нибудь? Мне ответили, что все произошло несколько дней назад, и что тот дом престарелых – высокопрофессиональное учреждение, которому все доверяют. Мы с Сарой сразу же поехали в Суррей, и мои самые худшие предположения оправдались. Бабушку разместили в холодной комнате на первом этаже викторианского дома, как будто вышедшего со страниц «Холодного дома». Она лежала в кровати истощенная, дрожащая и плачущая. Страшные боли сковывали ее, но самым ужасным было то, что она умоляла принести ей хоть что-нибудь поесть. Я не смог найти никого из персонала, кто мог бы вразумительно мне ответить, какого черта происходит. Так что я поехал в ближайший магазин и купил продуктов – хлеба, ветчины и сыра, – которые она съела за милую душу, пока мы с Сарой смахивали слезы, пялясь в окно на уродливую главную дорогу.
Как, почему это произошло? Я не собирался закатывать сцены управляющему этого заведения. Я просто хотел как можно скорее забрать бабушку. Найдя телефонную будку, я позвонил нашему семейному врачу, Брайану Пиготту, к которому обращался по поводу бабушкиного состояния перед Рождеством. Брайан был младшим партнером моего дяди и занял его практику, когда тот уехал в Италию. Он не показался мне удивленным. Я сказал ему, что мы должны немедленно найти дом престарелых в Лондоне, и что я оплачу все расходы. Он сказал, что знает подходящее место и, на самом деле, он рекомендовал его с самого начала. Я пообещал бабушке, что скоро перевезу ее в Лондон. Она сжала мою руку так крепко, как смогла. Никогда не забуду вид ее распухших от артрита пальцев и слез благодарности, когда я сказал ей, что она выберется из этого проклятого места, как только я все улажу.
Брайан Пиготт действовал быстро. К моменту, как я добрался домой, он уже договорился, чтобы бабушку на скорой помощи перевезли в частный дом престарелых в Пимлико, рядом с Вестминстером. Он предупредил, что говорил с Ви и Джорджем, и они страшно злились на меня. Вечером я обсудил все с Сарой. Никто из нас не понимал, почему такой проблемой было перевезти бабушку в Лондон. На следующий день ее перевели в превосходное заведение на Сент-Джордж-сквер, в двух шагах от дома учителя, который преподавал у меня в Вестминстере.
Но она не задержалась там надолго. Моя любимая бабушка скончалась через несколько дней.
Я не попал на ее кремацию. «Суперзвезда» вновь потребовала моего присутствия, на этот раз в Европе. Я мог бы отменить поездку, но знал, что бабушка не хотела бы этого. Ви и Джордж не полетели в Лондон. Они прислали цветы. В чем заключалась причина того, что все так странно относились к женщине, которая обеспечила дом моей семье и сделала так много для всех нас? В то время пазл не складывался, но, когда я начал делать первые шаги в работе над этой книгой, кое-что прояснилось. Бабушка работала секретаршей у Джорджа. Спустя год или около того он познакомился с ее двадцатилетней дочерью-актрисой Виолой. Бабушка была очень привлекательной разведенной женщиной, Джордж развелся с первой женой вскоре после того как Молли устроилась к нему на работу.
У Джорджа был роман с моей бабушкой, а потом он женился на ее дочери.
В НАЧАЛЕ ГОДА НАС позвали на обед в станморское логово Роберта, чтобы обсудить бродвейских режиссеров. Все начиналось многообещающе. Роберт купил несколько картов и страшно гордился ими. Мы с Тимом просто были обязаны устроить гонки по его обширным владениям. К несчастью, во время обгона, я не вписался в поворот и закончил маневр в кустах рододендрона. За этим последовал трогательный момент, когда Райс, возможно, испугавшись, что «Суперзвезда» станет нашей последней совместной работой, бросил свой карт и неторопливой походкой отправился проверить, все ли в порядке с его соавтором. Но он нечаянно оставил карт заведенным. Со своего очень удачного обзорного пункта в кустах я видел, как назревает катастрофа. Карт медленно двигался по направлению к новому бассейну Роберта. Мгновенно забыв о раненом коллеге, Тим бросился за набирающей скорость машиной. Но, казалось, она ускорялась каждый раз, когда ему почти удавалось зацепиться за нее.