уй им вечный покой». Из-за этого у Шарлотты Черч, которая некоторое время исполняла композицию в качестве своей фирменной арии, даже появились проблемы. Она отказалась исполнять ее на свадьбе Руперта Мердока, объяснив, что песня не подходит для радостного события.
В мае со мной связался легендарный артист балета Михаил Барышников, который в то время занимал пост художественного руководителя Американского театр балета. Он хотел узнать, можно ли поставить «Реквием» в качестве балета на сцене Манхэттенского ансамблевого театра. Мало того, в качестве хореографа он предложил легендарного сэра Кеннета Макмиллана, а себя и гениальную итальянскую балерину Алессандру Ферри в качестве главных исполнителей. Я поперхнулся. Сэр Кеннет Макмиллан на протяжении двадцати лет ставил на Ковент-Гарден самые лучшие шоу Королевского балета, включая мои любимые «Ромео и Джульетту» и «Золушку» Прокофьева. Мечта становилась реальностью. Выступления должны были начаться весной 1986 года. Сару пригласили на роль солистки, так как она была неотъемлемой частью видения сэра Кеннета. Я договорился встретиться с ним сразу же после премьеры «Реквиема» в Лондоне.
ДОМА «РЕКВИЕМ» ПРИНЯЛИ ГОРАЗДО ТЕПЛЕЕ. Во влиятельном журнале Gramophone написали, что «Реквием» станет достойным преемником «Crucifixion» Стайнера. Критик Эдвард Гринфилд выразил похожее мнение в Guardian. Сэр Эдвард Хит написал мне оду в Financial Times. Против желания EMI я убедил их выпустить «Pie Jesu» как первый и последний поп-сингл лейбла HMV Angel. Кен Ист, глава подразделения поп-музыки компании, был настолько против, что мне пришлось сыграть Стигвуда и предложить ему компенсировать издержки на выпуск пятидесяти тысяч копий. Благодаря исполнению композиции на телешоу Эстер Рантзен «That’s Life» и гениальному видео, снятому Стивеном Фрирзом, весь тираж был продан за неделю.
«Pie Jesu» заняла третье место в рейтинге синглов. К сожалению, ее репутация была подпорчена диско-чартом. Едва ли я мог использовать в композиции драм-машину, так что владельцы танцполов не использовали ее, как «Don’t Cry for Me», чтобы очистить помещение. Впрочем, я занял второе место в латинском хит-параде (Дэвид Эссекс использовал часть «Salve Regina» в его хите «Oh What a Circus» из «Эвиты»). Все доходы от сингла были переданы благотворительной организации.
Британская премьера «Реквиема» состоялась 25 апреля в Вестминстерском Аббатстве. В ней участвовали все оригинальные исполнители, а среди гостей была премьер-министр Маргарет Тэтчер. Затем последовали концерты по всей Британии и Ираландии, Сара выступала примерно три раза в неделю. «Реквием» также разошелся по всему миру. Его очень хорошо приняли в России, и, учитывая мою любовь к русской музыке, это было особенно приятно. Но вскоре интерес к «Реквиему» снизился, и теперь он исполняется только время от времени. Оркестровка и вокальные партии слишком сложные и требуют тщательной подготовки. И я знаю, что «Реквием» мог бы быть намного лучше. Однажды я попытаюсь переделать его во что-то большее, чем просто занимательную вещь, из которой выжила только часть «Pie Jesu».
36Озарение
Одним солнечным днем во время репетиций «Реквиема» в Нью-Йорке у меня выдалось немного свободного времени. Сара ушла со своей матерью на примерку платья для премьеры, а я болтался по городу. На Пятой Авеню я наткнулся на книжный киоск, в котором мое внимание привлек экземпляр английского перевода «Призрака оперы» Гастона Леру. Мне нечем было заняться, поэтому я расстался с пятьюдесятью центами, вернулся в Ритц-Карлтон, где мы остановились, и погрузился в чтение. На меня снизошло озарение.
Гастон Леру создал свое блюдо из самых разных ингредиентов: фальшивого исторического сюжета, подражания роману «Trilby» Джорджа Дюморье, истории ужасов, французского детектива и сказки о «Красавице и чудовище» с демоническими чертами Паганини. Честно говоря, с самого начала было понятно, что это низкопробный роман.
Но кое-что мне очень понравилось – конец истории. Тело призрака эксгумируют спустя годы после смерти, а на его пальце все еще красуется кольцо, которое он дарил своей возлюбленной Кристине Даэ.
«Призрак оперы» мог бы стать историей о страстной и безответной любви.
В тот вечер мне в голову пришла еще одна мысль. Самый запоминающийся момент в фильме Лона Чейни – когда Призрак обрушивает люстру. Что, если шоу начнется с аукциона, на котором будут распродавать интерьер заброшенного оперного театра? Передо мной живо пролетели те дни, когда мальчиком я лазил в полуразрушенные здания театров. И тогда последним лотом могла бы стать разбитая люстра, которая, подобно фениксу, ожила и зависла бы над аудиторией, как настоящий дамоклов меч. Зрители знали бы, что в какой-то момент люстра упадет. И когда Кристина успела вернуть Призраку кольцо? Это была уже не история из романа Леру.
Передо мной была история, которую я мог превратить в романтическое произведение, которое всегда мечтал написать. Я решил ничего не говорить Саре до возвращения в Лондон. Но, когда мы оказались дома, я придумал другой сюжетный поворот. Призрак должен был сочинить оперу для Кристины. А во время представления внезапно самому занять место главного героя рядом с ней. Кристина же публично унижает его, срывая с него маску.
МАРТОВСКИЕ ИДЫ принесли мне тему моей мечты. Но, как всегда бывает с Идами, они заставили меня совершить самую серьезную ошибку в моей карьере, последствия которой я расхлебываю и по сей день. Я позволил Брайану Бролли вывести Really Useful Group на Лондонскую фондовую биржу. На это у меня было две причины. Во-первых, попытка найти финансового партнера для восстановления театра Пэлас не увенчалась успехом. Брайан отказался от сотружничества с Берни Делфонтом. Публичное размещение акций принесло бы нам доход, и тогда мы смогли бы отреставрировать театр, не увязнув в долгах. Также мы с Брайаном немножко заработали бы и для себя. Я должен был подписать контракт, который утвердил бы мой контроль над всем творческим процессом.
В реальности оказалось так, что, несмотря на все условия контракта, я фактически продал себя Сити и Уолл-Стрит. Финансовые аналитики заботятся только о том, какую прибыль принесет следующий год. Горе тому, чьи творческие идеи идут в разрез с планами акул финансового мира. Но тогда я и понятия не имел о проблемах, в которые втягивал себя. Я искренно верил, что стану свободнее в творческом плане, отреставрирую Пэлас, а Really Useful, став публичной компанией, займет ниши, не связанные со мной, так что не будет полностью зависеть от моей работы. Я даже представить не мог, что принимал самое катастрофическое для своей карьеры решение. Брайан начал искать людей на руководящие позиции. Первым человеком, которому мы предложили директорский пост в компании, бы Тим Райс.
МЫ ЗАПЛАНИРОВАЛИ ВЫХОД КОМПАНИИ на биржу, и я наивно почувствовал, как будто гора свалилась с моих плеч. Я встретился с Кеннетом Макмилланом. И затем впервые погрузился в работу над «Призраком оперы». Никогда больше сюжет и музыка так быстро не складывались в единое целое. Конечно, не все было идеальным, но структура, которую я наметил, не менялась ни разу. Вот мои записи о первом акте.
Аукцион проходит в оперном театре, которой вот-вот будет снесен. На нем распродаются разные вещи, важные для сюжета. Среди покупателей – пожилая леди мадам Жири и пожилой мужчина Рауль, Виконт де Шаньи. Один из лотов – музыкальная шкатулка, которую покупает Рауль (примечание насчет музыки: первый диалог и мелодия должны раздастся их шкатулки, Рауль должен вступить первым). Последний предмет на продажу – разбитая люстра из «страшного происшествия». Волшебным образом люстра возвращается к жизни. На наших глазах опера возвращается к своим лучшим временами, а мерцающая люстра поднимается над нашими головами. (Начало темы Призрака играется на педалях органа с 1/32 обязательной нотой.)
Репетиция в самом разгаре. Новые руководители оперы, месье Андре и месье Фирмен, только что вступили в права владения. Прежний владелец и таинственный балетмейстер мадам Жири рассказывают им о том, что в здании живет Призрак, который смотрит каждое представление из пятой ложи, и что она всегда должна быть свободной для него. Если нет, произойдет «катастрофа, которую они и представить не могут». (Это сцена должна состоять из диалогов, чтобы быстрее рассказать сюжет, но мы должны услышать оперу, которую репетируют. Мейербер?) Призрак одержим юной легкомысленной участницей труппы Кристиной Даэ, чья лучшая подруга – дочь мадам Жири, танцовщица Мег. Призрак учит Кристину петь. Он обрушивает часть декораций, которые чудом не падают на примадонну Карлотту. Она и ведущий тенор сеньор Пьянджи резко покидают оперу. Примадонну заменяют Кристиной, которая после неуверенного начала срывает овации своей арией (место для ключевой песни) и сразу становится парижской сенсацией. (Мы также должны услышать, как ранее арию исполняет Карлотта.)
Действие переносится в гримерку Кристины. Она объясняет Мег, что ее таинственный учитель музыки – Ангел Музыки (важная мелодия в размере 3/4). Затем появляется новый покровитель оперы, друг детства Кристины, Рауль, Виконт де Шаньи. Он уже давно влюблен в нее. (Примечание: странные факты из детства Рауля и Кристины из романа. Мрачные скандинавские истории, подарок для музыки!) Призрак слышит весь разговор и приходит в бешенство. Он заманивает Кристину в волшебное зеркало и перевозит ее через озеро под оперой (звуки органа, главная песня) в свое подземное логово.
Там стоит огромный орган, на котором он сочиняет свою музыку. (Примечание: его стиль должен опережать тенденции девятнадцатого века… увеличенный лад? В романе его зовут Эрик. Никакого «Эрика»! Мюзикл «Эрик!» – просто ужасно.) Призрак говорит девушке, что музыка навеки связал их (место для песни о том, что музыка приводит к любви и т. п.) Ночь проходит (пришли ли они к чему-то?!) На следующее утро Призрак сочиняет музыку. Она снимает с него маску и видит, что половина его лица обезображена. Призрак приходит в ярость, но затем умоляет Кристину обращать внимание не на его лицо, а на душу (место для главного музыкального мотива).