– Меня в той больнице обижали и плохо кормили, – вздохнул я. – Вот я и выписался.
– Сбежал, – уточнила Жанна Николаевна.
– Удалился, – скорректировал формулировку я. – Так скажем – Элвис покинул здание.
– Своим ходом, в жуткой одежде и в халате на голое тело, – тонко улыбнулась она, заметила, что я хочу что-то сказать и быстро произнесла:
– Я не хочу знать детали, увольте меня от них. Мое дело сделать так, чтобы вы дотянули до встречи с Азовым, ваши похождения, несомненно, по его ведомству проходят. Так, теперь все в деталях – когда оперировали, сколько пролежали в больнице, какие лекарства употребляли и так далее.
Я более-менее связно описал ей, что помнил, упомянул и о том, что порядком замерз, а напоследок получил ногой в бок от спешащего на работу клерка, чтоб ему пусто было.
– Прямо авантюрный роман, – Жанна Николаевна склонила голову набок, глядя на мой бок. – По-другому не скажешь.
– Вот так и живу, – я все-таки зашипел – ее холодные пальцы надавили на шов. – Ай-ай!
– Не пищим! – строго приказала она. – Ничего и не больно, меня не обманешь!
Я хотел было возразить, – но промолчал. С такой дамой спорить не стоит.
– Так, а теперь – укольчик. – Жанна Николаевна повернулась к медсестре и отдала ей несколько указаний, в которых фигурировали сложные названия лекарств.
Наверное, мне надо было бы уточнить, что это такое они мне колоть собрались, но, если честно, я так устал, и так меня в тепле размотало, что забивать этим себе голову я не хотел. Окажутся эти красивые женщины врачами-вредителями – да и ладно, от судьбы не убежишь. Чему быть – тому не миновать.
Жанна Николаевна постучала ноготком по ампуле, ловко удалила ее наконечник и через пару секунд воткнула иглу в мой бок.
– Вот и славно, – шприц упал в подставленный медсестрой Леной лоток. – А теперь – мыться, в палату и баиньки.
– Обязательно в палату? – меня и впрямь потянуло в сон. – Может, я к себе пойду? Дома и стены помогают.
– А еще можно кошку на улице подобрать и к вашему боку прижать, – в тон мне продолжила женщина-врач. – Кошки – они всегда больное место на теле человека чуют и исцеляют его. Не спорим и делаем что сказано. Лена, в душ его, а после на перевязку и в палату. И бок старайтесь не мочить. Да – и вещи на дезинфекцию. А еще лучше – в помойку.
– Портки и сапоги не выбрасывайте, – сонно попросил я. – Мне их на время дали. И кепку тоже. А вот халат – бога ради, его мне не жалко.
Если честно – даже не помню, как после душа меня перебинтовали и отвели в маленький бокс неподалеку от кабинета Жанны Николаевны, засыпая на ходу. И окончательно отключился, как только голова попала на мягкую подушку с пахнущей свежестью наволочкой.
Впрочем, вволю поспать мне не дали, поскольку, когда под дверью начинается ор, сон имеет привычку прерываться.
– Это капец какой-то! – голос Валяева спутать с кем-то было сложно. – Нет, Макс, ты представляешь – он всего лишь часть оперативной разработки.
– А так кричать – обязательно? – Азов говорил куда тише, но и его я слышал более чем отчетливо. – Может, снизим градус театральности?
– Это не театральность, – и то правда, в голосе Валяева злобы было столько, что меня пробрал озноб. – Я понимаю, что у каждого из нас свои цели, но давайте так – дело-то общее, одно на всех. Человек, который лежит за этой дверью, нужен нам всем, и поступать так, как это сделали вы – перебор.
– Я делаю свое дело, вы делаете свое, – невозмутимо ответил ему Азов. – Каждый пользуется тем набором инструментов, которыми располагает. Мне было надо создать ситуацию, в которой я добьюсь своей цели, и она была создана. Вы, по сути, занимаетесь тем же.
– Но при этом мы не рискуем ничьей головой, – вступил в разговор Зимин. – Илья Павлович, то, что сделали вы, напоминает забивание гвоздей микроскопом.
– С вашей точки зрения – возможно, но не с моей. Тем более что он жив-здоров.
– Не благодаря вам! – заорал Валяев. – А только потому, что этот человек везучий как не знаю кто!
Почему я даже не удивлен? Нет, мне приходили в голову мысли о том, что как-то это все нелогично – и с охраной, и со всем остальным. Но вот то, что я часть оперативной разработки – это сильно. А если еще проще говорить – я опять поработал подсадной уткой. Или приманкой, что по сути одно и то же. Господи, как надоело-то. Если бы мне кто-то прогарантировал в данный момент, что в Крылатском не будет того же, я бы туда сбежал, честное слово.
– Ничего ему не угрожало, все было под контролем, – очень медленно сказал Азов. – Там на этаже больных почти не было, сплошь мои люди. Если бы он не развил такую скорость и не проявил такую резвость, то сейчас ужинал бы себе спокойно в своей палате. Киф, ты слышишь меня?
– Слышу, – неохотно ответил я. – Но лучше бы не слышал.
На душе было пакостно. Нет, то, что меня играют, я знал с самого начала, но это хоть как-то лакировалось. Теперь же и этим себя никто не утруждал.
Двери палаты распахнулись, и в нее вошли все три собеседника.
– Прости, что разбудили, – дружелюбно сказал мне Азов. – Это вон, Никита разорался.
– Из всех бед эта самая незначительная, – буркнул я. – На фоне прочего.
– Обиделся, – констатировал факт Азов. – Ну и зря.
– Не зря, – взвился Валяев. – Не зря! А если бы до него все-таки добрались?
– До него бы и добрались, – покивал Азов. – А вот вывести из здания не смогли бы.
– То есть мысль о том, что его попросту пристрелили бы, вам в голову не приходила? – иронично произнес Зимин.
– Ни в коем случае, – помотал головой Азов. – Зачем? Он им живым нужен был. Ну и потом – у него тоже пистолет был.
– Вот-вот! А если бы он сопротивляться начал? – всплеснул руками Валяев. – Или ваши парни замешкались бы? Профессионалу шею человеку свернуть – как вам высморкаться.
– Да-да, и пистолет я бы точно в ход пустил, – подлил масла в огонь я.
– Не успел бы, они тебя сонного схомутать должны были. – Азов досадливо сморщился. – Если бы не этот Иеремия, то и спал бы ты. Нет ведь – приперся за каким-то лешим.
– Иеремия! – аж позеленел Валяев. – И этот пес благочестивый там был? И мне про это никто не сказал? Ну, Илья Палыч, ну вы и гад!
– Был, – немедленно сообщил ему я. – Разговоры со мной разговаривал, с собой звал, а я, дурак, отказался. Знал бы, какое свинство вокруг творится – точно с ним бы уехал!
– Говори, говори, да не заговаривайся, – сдвинул брови Азов. – Что за выражения?
– А что, я должен вас в обе щеки целовать? – понесло меня по кочкам. – Меня там чуть не загасили, я потом по сугробам бегал, в развалинах каких-то, как бомж, сидел. И, если бы не Марина, меня вообще в здание не пустили бы.
– Охрана работала по протоколу, – насупился Азов. – Били тебя? Нет. Грубили тебе? Нет. А что до пинка – так Дениску этого, который тебе в бок ботинком заехал, уже жизни поучили как следует. Без насилия, но с душой, потому что думать надо, что делаешь. А ты – «свинство».
– А все равно это оно, – упорствовал я. – Предупредить могли бы. Мне знаете, как страшно было, когда я этих в черном увидел? Я женщине, между прочим, пистолетом в пузо тыкал, чтобы она меня из больнички вывела.
– Знаешь, что самое забавное в этом? – внезапно засмеялся Зимин. – По сути – ты отмщен. Ты же высунулся, они за тобой припустили, а бойцы Азова к этому не готовы были. Они их вязать собирались на выходе из твоей палаты, но не раньше. Ты на черный ход, эти двое – за тобой, ну, а наша доблестная СБ – за ними.
– И? – заинтересовался я, со злорадством отмечая, как мрачнеет лицо Азова.
– Ты-то дилетант, а эти-то двое профи были, – тихонько захихикал Валяев, перехватывая инициативу. – Понятное дело, их смутила такая активность больных в ночной тиши, не твоя, в смысле, а других, которые за ними бежали.
– Все, все, – рыкнул Азов.
– Парня в результате завалили в перестрелке, а девка сбежала, – быстро протараторил Валяев. – Вот так-то! И теперь кое-кому отвечать за такие дела придется. А уж сколько денег уйдет на то, чтобы все это замять – у-у-у-у!
– А если в процессе разбирательств по этому делу ты добавишь от себя пару слов про то, как твоей головой неоправданно рисковали, то вообще неизвестно что из этого выйдет, – как-то лениво проговорил Зимин.
– Как неизящно и грубо, – лицо Азова скривилось так, будто он гнилой орех раскусил. – Максим, от тебя не ожидал. Ну ладно Никита, там все ясно, но ты…
– И зря не ожидали, – я спустил ноги с кровати, обнаружил, что на мне нет одежды от слова «совсем» (странно, вроде труселя были), и прикрылся одеялом. – Можно подумать, что ваши разработки изысканны и непредсказуемы. Хотя нет – так оно и есть. Я вот по наивности своей думал, что вы сделали все для того, чтобы я был в безопасности, но убедился в обратном, хотя, как выяснилось, так оно и было на самом деле.
– Тебе укол какой-нибудь делали? – с уважением глянул на меня Валяев.
– Делали, – подтвердил я, кутаясь в одеяло.
– Забористая штука, надо узнать, как называется, и нельзя ли ее не колоть, а курить.
– Киф, ты не прав, – Азов вздохнул. – Да, внешне это все выглядит неприглядно – то ли как мой непрофессионализм, то ли как цинизм в высшей степени, но оба эти суждения неверны и поспешны. Трудно оценить все происходящее, находясь в его эпицентре и не видя всей картины целиком.
– Я не хочу находиться в центре подобных событий, – зло сказал ему я. – Не хочу! Очень устал от этого всего. Я всего лишь журналист, который ни разу не герой и не боец, который никогда им не был, и быть не собирается. Не из трусости, а просто потому, что ему, то есть мне, это не нужно. В свое время мне как сказали? Есть работа, надо выпускать еженедельник и играть в онлайн-игру, за это мы тебе будем платить денежку. Было такое?
– Тон нагловат, но в данной ситуации ты имеешь на это право, – заметил Зимин. – Да, все так и было.
– Я согласился, а почему нет? – продолжил я. – Деньги нормальные, одно дело привычное, другое вроде как несложное. И, заметим – в обоих случаях особых нареканий по моей работе нет. Ведь нет?