– А, это другое дело, – успокоились мои спутники. – Так что, так-то верно. И то – дочь все-таки, надо проверить. Главное – чтобы без нее.
Как ни крути, а наша Тренька – сила. Ведь эти бойцы ничего не боятся – ни богов, ни демонов. А маленькую феечку – как чумы, не сказать по-другому.
Вот же – опять я к кузнецу не попал, досада какая. Но поздно – Гунтер уже взмахнул свитком.
Место, в которое нас привел портал, было унылое до невозможности. Вокруг проплешины земли, которые не закрыл снег, чахлая растительность, вроде низкорослых кривых березок и облезших елей, да болота, сколько глаза хватает. Они начинаются не слишком близко от того холма, где мы стояли, но и не так уж далеко. Сдается мне, напутал что-то брат Юр. Как он тогда сказал про это место – «Находится оно на г-границе Западной и Южной м-марок, между плато Ф-фоим и б-болотами». Между. Какое же тут «между». Вон – и слева топь, и справа трясина. Зима, а они даже и не подумали замерзать.
Да и обитель веселья не добавляла. Сложенная из огромных каменных глыб серого цвета, достаточно высокая и с узкими окнами-бойницами, она выглядела невероятно монументально и так же уныло. Как тут вообще люди живут?
И еще – не сильно-то она похожа на женскую обитель. Скорее – на рыцарский замок или что-то вроде того.
– Я бы тут обитать долго не смог, наверное, – как видно, брата Миха посетили те же мысли. – Мерзко как вокруг. Муторно. Болота эти еще.
– А они живут, – наставительно произнес Гунтер. – Так, ждите нас здесь. Нет, Назир, и ты в том числе. Все понимаю, но обитель – женская, туда пойдем только мы с Хейгеном.
– Чего это вам можно, а нам нет? – возмутился Флоси. – Где справедливость?
– На том свете, – даже не стал что-то объяснять я. – Раз сказали стой, значит, стой.
– Я рыцарь ордена Плачущей Богини, – Гунтер решил никого не обижать и пустился в объяснения. – Мы – духовные наставники данной обители, точнее – создатели, так что меня пустят внутрь без лишних вопросов. Хейген – отец будущей послушницы, он в своем праве. Да к тому же, все одно дальше внутреннего двора нам хода нет. Фру Клаудия, мать-настоятельница, женщина очень сурового нрава, это у нас все знают. У нее и принципы железные, и рука тяжелая.
– Какое место – такие и люди, – Флоси выбрал местечко, где не было снега, и плюхнулся на желтую высохшую траву. – Одно хорошо – зима, комарья нету. Представляю себе, что тут творится летом, стаями небось эти твари летают.
– Даже представлять не хочу, – мрачно сказал брат Мих. – Вот честно – лучше еще раз по канализации Эйгена прогуляться, там и то веселее.
– Пошли, – поторопил меня Гунтер. – Зима, темнеет быстро. Если уж полезем вон в ту грязь, то лучше засветло.
Мои спутники одновременно посмотрели на меня, в их глазах читалось: «Только не это».
Я изобразил улыбку, мол: «Да ладно вам, братцы» и поспешил ко входу в обитель, представляющему собой высоченные и очень добротно сделанные дубовые ворота.
Гунтер ошибся – нас даже во внутренний двор не пустили. Фру Клаудия встретила нас у небольшой калитки, которая имелась при входе. Издалека ее так и не заметишь, сливалась она с воротами, но – была.
– Мать-настоятельница, – Гунтер склонил голову перед невысокой немолодой женщиной, некогда, видимо, очень красивой. Да и сейчас она выглядела вполне себе привлекательно, просто это была иная красота. Есть такая категория женщин, которая даже войдя в стадию увядания сохраняет редкостную привлекательность в глазах противоположного пола. Как правило, такие женщины совершенно ничего не делают для того, чтобы сохранить свою красоту, возможно, потому она их и не покидает до самой старости. Те же их сверстницы, которые тщатся остановить бег времени и путем невероятных косметических и хирургических ухищрений стремятся вернуть молодость, как правило, выглядят смешно. А то и страшно, я по роду своих занятий всякое видал. – Рад видеть вас в добром здравии.
– Рыцарь, – фру Клаудия кивнула фон Рихтеру и перевела взгляд на меня. – Вас я не знаю.
– Лэрд Хейген из Тронье, – отрекомендовался я. – Рад наконец-то быть представленным одной из…
– Пустое, – равнодушно оборвала меня настоятельница. – Что вас привело в наши края?
Суровая дама, сразу быка за рога берет. Что примечательно – кроме нее к нам никто не вышел. Да, что-то мне подсказывает, что отсюда так просто не сбежишь. Попала наша фея.
– Вот, – подхватил я ее манеру общения и протянул письмо. – Это вам, лично, от Лео фон Ахенвальда.
– Так, – фру Клаудия сломала сургуч на письме и развернула его. – Так-так.
Пробежав его глазами, она огляделась.
– И где же та «славная, но немного взбалмошная юная особа»? – поинтересовалась она у меня. – Я ее не вижу.
– Ну, я сначала хотел посмотреть… – промямлил я, ощущая себя пятиклассником, который на глазах у директрисы школы только что краской на стене написал неприличное слово, да еще и с ошибкой. – Чтобы, значит…
– Здесь не рынок и не дом терпимости, – отчеканила фру Клаудия. – Попробовать и сначала потрогать тут не получится. Приводите свою дочь – и я научу ее родителей чтить, как об этом просит почтенный фон Ахенвальд. А просто так, посмотреть, сюда заявляться не надо, не то это место. Вам ясно, лэрд Хейген из Тронье? Кстати – у вас довольно странный выговор для уроженца тех мест. Мой отец в свое время был наместником в Виккане, под протекторатом которого находится непосредственно Тронье, так что я там родилась и прожила первые десять лет своей жизни. Я хорошо помню и те места, и то, как там говорят люди. Ничего общего с тем, что я слышу от вас.
– Давно уехал из родного города, – мне стало как-то совсем не по себе. – Две трети жизни в пути, какой там выговор? Я даже лицо матери давно забыл.
– Мужчины, – усмехнулась фру Клаудия. – Дорога, слава, звон мечей, крики женщины врага, которую ты потащил под себя, радуясь тому, что его еще не остывший труп лежит рядом. Какая же это, по сути, ерунда по сравнению с тем прекрасным миром, который нас окружает. Хотя – о чем я? Вам же нет до этого мира никакого дела. Вас ждут очередные подвиги и приключения.
И эта странная женщина покинула нас, сказав только, закрывая калитку:
– Приводите дочь, лэрд Хейген, мы примем ее к себе.
И все. И калитка закрылась, хлопнув засовом с той стороны. Ни задания, ни сообщения – ничего.
– Я слышал, что когда-то фру Клаудия была первой красавицей Эйгена, – чуть ли не шепотом сказал мне Гунтер. – И тогдашний король на коленях умолял ее стать его женой. Но потом там что-то случилось, то ли она кого-то убила, то ли короля отравили, чтобы она не села на престол, а она за него страшно отомстила… Разное рассказывают.
– И еще все вы сплетники, – метнулся голос из-за стен. – Идите уже.
– Да как она услышала? – изумился Гунтер.
– Она не услышала, – я с уважением посмотрел на калитку. Да, ради такой женщины и убить можно, и короля отравить, оно того стоит. – Она нас просчитала. Пошли.
Как по мне – я был доволен. Времени визит занял немного, а рычаг давления на шелапутную фею у меня теперь такой, что она в сторону не вильнет. Чуть что – мешок на голову и вот сюда, в болота ее. Ну это при условии, что у феи сейчас задание не поменялось и не появилось условия вроде: «В течение трех дней прибыть в обитель Неумолчных плакальщиц». Но это вряд ли, не думаю, что здесь прямо вот такой суровый квест.
– Куда дальше? – вставая с земли, спросил брат Мих, озираясь. – Только не говори, что пойдем по топям лазать, хорошо?
– Рад бы тебе соврать, но не имею такой привычки, – решил немного помучать хмурого чернеца я. – Именно это нас ждет.
Ближайшее болото оказалось даже ближе, чем я ожидал. Стоило только нам спуститься с холма, как под ногами неприятно зачавкало, как будто мы шли по глинистому полю после дождя. А еще минут через десять мы вышли к краю болота – мрачному и пустынному. Пока – пустынному. Если я что-то в этой жизни понимаю, то скоро здесь появятся те, кто со мной хочет побеседовать о разном и всяком, Верховная вилиса знает все, что происходит в ее владениях, и встречу со мной точно не пропустит.
Но этого я ждать не намерен.
– Так, – я потер подбородок – Я тут сейчас кое-кого попрошу о помощи, пугаться этого существа не надо. И пугать его тоже не следует, понятно?
– После знакомства с тобой, ярл, меня уже вообще ничем не напугаешь, – заявил Флоси. – Такого уже насмотрелся. Так что зови хоть демона лысого, мне все едино.
– Для тебя ничего нового не будет, – хмыкнул я. – Ты с этим существом уже знаком.
Флоси осклабился – как видно, понял, о ком идет речь.
Я нагнулся к болотной воде и тихонько шепнул:
– Шурш, приди ко мне.
Я же говорю – все просто. Можно было сразу поступить именно так – позвать этого горе-поэта, которого Месмерта некогда запихала в шкурку бессмертного бобра, просто выйдя на любое известное мне болото. И все. И он доставит меня туда, куда я захочу – должок у него передо мной, я помог ему получить свободу, а потому имею полное право требовать у него помощи.
И никаких обителей не надо.
Вода плеснула у моих ног, из нее высунулась бобриная рожа, повертела глазами-пуговками и поинтересовалась:
– Звал, что ли?
– Звал, – подтвердил я. – Ты дар свой не утратил? Нам кое-куда попасть надо.
– Ты не забыл, я только по болотам знаток? – предупредил меня Шурш, который после того, как Сэмади забрал его душу, стал изъясняться на вполне понятном языке. А до того – знай только шипел да подсвистывал.
– Помню, – мне стало как-то беспокойно, к тому же не так уж далеко от нас над болотами вдруг появились густые клубы тумана. Вот только что их не было – и на тебе, нарисовались. – Нам болото и нужно.
Мои спутники с интересом глазели на говорящего бобра. Оно, конечно, тут мир волшебный – и скелеты здесь беседы вести могут, и призраки, но это все-таки бывшие люди. А тут – на тебе, членораздельно изъясняющийся воротник для шубы. Не каждый день такое увидишь.