– Этот тип тут не при чем. Мелкий пьянчужка, на заводе работает. Его наняли, чтобы следить за тобой.
– Кто?
– Какая-то женщина. Он собутыльников поджидал на лавочке, а она подошла и говорит: «Заработать хочешь?» Он и захотел. На работе больничный взял и стал за тобой ходить. Каждый день она звонила ему, и он рассказывал, где ты бывала. А утром находил в почтовом ящике сорок рублей. Вот так.
– А кто эта женщина?
– Тебе виднее.
– Не знаю.
– Придется тебе поразмыслить над этим на досуге.
Мы тем временем подъехали к небольшому красивому домику. Федор вышел из машины. Я еле поспевала за ним. Подъезд оказался нежилым: десятки офисов без названия. На каждой двери красовался только номер. Поднявшись на третий этаж, мы остановились у железной двери под номером пятнадцать. Федор достал большой замысловатый ключ и, набрав код, открыл дверь приблизительно так же, как открывают сейф.
– Вперед! – скомандовал он, и мы вошли.
Два стола, шкафы с папками, гардины цвета опилок и красный телефон, который голосил как надорвавший голос петух. Федор подлетел к столу и снял трубку.
– Да, на месте. Подъезжайте, – сказал он и положил трубку. – Быстренько осваиваемся и начинаем работать. Документы с собой?
Я протянула ему паспорт. Он его сначала пощупал, посмотрел печати через увеличительное стекло, потом очень внимательно изучил каждую страницу и бросил его на один из столов.
– Трудовая с собой?
– Нет, я ее еще не забрала.
– Тогда пока – договор на испытательный срок, устроит?
– Мне все равно.
– Человеку не может быть все равно, когда речь идет о нем самом. Хорошо, этот стол твой. Включай компьютер.
– А как? – я выдала свою полную неграмотность и страшно испугалась.
– Ну как всегда, – не понял он, – там, под столом кнопка.
Я нажала какую-то кнопку, и тут компьютер тихонько загудел и на экране замелькали какие- то значки, цифры, таблицы.
– Войди в «ворд», – записывая что-то в блокнот и не глядя на меня, потребовал Федор.
– Куда?
Тогда он моментально прозрел относительно того, какого бездаря заполучил в качестве секретаря, и уставился на меня. Я поняла, что иду ко дну, что сейчас он скажет все, что обо мне думает, и выгонит меня на улицу. Вот сейчас ему надоест меня разглядывать, и на этом наше короткое знакомство, оставшись неудачным, закончится. Федор действительно перестал рассматривать меня. Он приложил руку ко лбу и принялся рассматривать потолок.
– Только честно – ты когда-нибудь работала на компьютере?
– Нет. Если честно, я такой даже не видела.
– А чем ты занималась раньше?
– Работала в ветеринарной клинике медсестрой.
– Замечательно. Что же мне с тобой делать?
– А может быть, вы меня сторожем возьмете?
Я думала, он меня сейчас убьет, а он только рассмеялся:
– Здесь есть сторож. Ладно, научишься. А пока садись за компьютер и делай вид, что занята. У меня прием начинается.
С этими словами он подошел и пощелкал клавишами.
– Вот, это учебная программа. Сиди, осваивай технику.
Я уткнулась в программу, а к нему повалили люди. Все они показались мне немножечко странными. Одна женщина, например, спрашивала, как ей избавиться от бывшего мужа, с которым она по-прежнему делит однокомнатную квартиру и даже один диван, потому что новый никто из них покупать не хочет. Бабулька одна была еще интересная. У нее под окном из трубы течет вода. Ей очень хочется в суд на виновника подать, только она не знает – на кого. Просила объяснить ей и составить бумагу для суда.
Но самое любопытное, что Федор не гнал их взашей, а всем терпеливо улыбался и подробнейшим образом отвечал на вопросы. Потом пришла «группа лиц кавказской национальности». Меня тут же выслали варить кофе и приказали не торопиться. Через полчаса Федор сам пришел на кухню.
– Перерыв. Давай пить кофе. А ты пока можешь начать рассказывать мне о своих неприятностях.
В памяти моей к тому времени царил полный беспорядок. Мне казалось, что все неприятности обрушились на мою голову в одночасье. как-то сразу. И я не могла точно определить, где они начались. Оглядываясь на свое прошлое, шаря в памяти последних нескольких лет, я вообще ничего приятного там не находила. Тогда я решила вспомнить, что именно меня сейчас тяготит больше всего. Больше всего мне не хватало собственных тапочек, комплекта личного постельного белья с таким родным запахом, кусочка сыра и больших зеленых листьев салата в холодильнике, тахты, составляющей с телевизором единое целое. Мне не хватало своего угла, где я могла бы свернуться калачиком, скрывшись от чужих глаз, пришпиливая ход времени маленькими чашечками чая, настоянного на целебных травах.
– Самое неприятное, – начала я, – что мне негде жить.
И я, не вдаваясь в подробности о родных запахах, рассказала ему о появлении Светланы, о ее странных манерах и о том, как развивались наши отношения вплоть до того момента, когда она вытащила ключ из замочной скважины и захлопнула дверь перед моим носом.
Федор слушал меня внимательно и делал какие-то заметки в блокноте.
– Светлана, – он задумчиво посмотрел на меня, – ну? Как ее фамилия? – приготовившись записывать.
– Фамилия? – удивилась я. – Не знаю. Она ведь Верке не родная сестра, у нее какая-то своя фамилия должна быть.
– А раньше ты про нее слышала?
– Про фамилию?
– Про сестру!
– Нет. Хотя… не помню, если честно. У Верки столько родни, что я давно перестала вникать, кто кому кем там у них доводится. Может быть, она и про Свету рассказывала, не помню.
– Да, – сказал он, – задача. Разумеется, она никаких прав на твою квартиру не имеет. Только вот расписку ты зря писала. В суде она, может быть, никакой ценности иметь и не будет, а вот если твоя Светлана знакома с какими-нибудь рисковыми мальчиками, то…
Он замолчал и задумался.
– Но в любом случае через два месяца ты можешь спокойно вернуться в свою квартиру и больше никогда подобных глупостей не совершать. Хотя все-таки никак не могу понять – зачем ей это? Ведь ее сестра уехала в отпуск!
– Но Верка тогда еще не собиралась в отпуск. Ей достались горящие путевки. Она ведь не знала.
Тут одновременно раздался звонок в дверь и петух, притаившийся в телефоне, снова принялся надрывать горло. Федор пошел встречать посетителей, а я снова села за компьютер, пытаясь с помощью обучающей программы научиться с ним контактировать. За окном стало темнеть, потом на улице зажглись фонари, и сердце мое заныло: нужно было подумывать о ночлеге. Вдруг мне пришло в голову, что я могла бы остаться ночевать здесь. А что? Вон какие кресла огромные. Конечно, Федор вряд ли захочет, чтобы незнакомый человек с улицы ночевал вместе с его многочисленными документами, хранящими чужие тайны. Пусть тогда закроет меня на кухне. Я не убегу. Мне бежать некуда. Да и не хочется. И, может быть, даже хорошо, что мне неожиданно оказалось негде ночевать и у меня есть шанс здесь остаться.
Я потихоньку, чтобы никто не заметил, пощупала свой лоб. Кажется, у меня начинался бред, и единственной его причиной могло быть резкое повышение температуры. Теперь мне казалось, что жизнь моя свернула куда-то в нужное русло. Что все неудобства и неприятности были необходимы только для того, чтобы я сейчас сидела в этом кресле, училась общаться с компьютером, а из-за соседнего стола на меня синими глазами поглядывал Федор. Он казался мне теперь не тем человеком, в гавань которого я привела свои корабли отдохнуть, он казался конечной целью моего безумного приключения, берегом обетованным, давно знакомым и очень родным.
Убедившись, что температуры у меня нет, я испугалась своих дальнейших философствований и полностью сосредоточилась на работе, что от испуга у меня неплохо получилось. В восемь вечера последний посетитель покинул кабинет, а Федор, закрыв за ним дверь, подошел ко мне тихонько сзади и заглянул в монитор.
– Ну как? – спросил он.
От неожиданности я вскрикнула.
– Интересно? – он улыбался во весь рот.
– У меня получится, – пообещала я. – Обязательно.
– Пора закрываться, – сказал он.
– А можно, я здесь переночую? – зачастила я. – Приберу немного. А если вы за документы волнуетесь, можете меня на кухне запереть. Зато завтра на работу не опоздаю…
– Ты, – сказал он.
– Что? – не поняла я.
– Давай перейдем на ты, хорошо? Я ведь не очень старый и не слишком гордый. И, между прочим, даже младше тебя на три года.
– Да-а? – протянула я, соображая, откуда он это знает, но потом вспомнила, что он тщательно штудировал мой паспорт.
– Ну хорошо, оставайся. Тебе, наверно, надо будет какую-нибудь раскладушку притащить.
– Нет, нет, нет, – запротестовала я. – Мне ничего не надо. Я тут в кресле… Я неприхотливая.
– Но ведь в кресле два месяца не проведешь.
– Уже не два. А один и двадцать пять дней.
– Хорошо, – сказал он и начал складывать бумаги в портфель, но потом спохватился: – А душ? Где ты мыться собираешься?
– А-а-а я возьму абонемент в бассейн. Три раза в неделю. У меня в СКА бабушка бывшей одноклассницы работает.
– Хорошо.
Федор снова собирался, но, похоже, ему было неловко бросать меня здесь одну, а самому отправляться на ночлег в нормальные условия. Он медлил, долго копался с замками, но в конце концов собрался и встал у двери:
– До завтра. Смотри никому не открывай, даже если ломиться будут.
– А что делать, если будут ломиться? – испугалась я.
– Да не будут, – успокоил он. – Ну а если что – пожар, землетрясение, наводнение, – звони сторожу.
Он подошел к столу и записал номер телефона.
– Вот. Ну, я пошел?
– До свидания.
– Угу, – сказал он и закрыл за собой дверь.
11
Некоторое время я стояла в центре комнаты, пропуская через себя волну неожиданно нахлынувших новых ощущений. Их было много. Они переливались радужными цветами и тихо шелестели. Но не было среди них ни одного знакомого и понятного мне чувства. Через несколько секунд в голове зашевелились лениво мысли. Но среди них не было ни одной здравой. Я не думала о том, как спасти свою квартиру или как навсегда избавиться от Клима, я не в