Мне открыла молодая девушка в очень короткой юбке и строго спросила:
– Кто у вас?
– У меня резюме, – ответила ей я.
– Заходите, – пригласила она.
Офис был оформлен в лучших европейских традициях. Девушка занесла мои данные в ультрасовременный компьютер, задала мне еще несколько вопросов и, равнодушно улыбаясь, попросила явиться через три дня за окончательным ответом.
– А надежда есть? – спросила я.
– Надежду терять никогда нельзя, – сказала она, будто это и был ответ на мой вопрос.
– Но все-таки как вы считаете, могут меня взять?
Девушка еще раз улыбнулась мне, словно говоря: «Ну чего ты все канючишь?», и официальным тоном ответила:
– Я не уполномочена давать какие-то гарантии. Пока на место в нашей фирме претендуют пять человек. Вы шестая.
– А-а-а, – протянула я. – До свидания.
– Через три дня позвоните, если вы пройдете во второй тур…
– Еще и второй тур?! – удивилась я.
– Еще и третий потом, – радостно сообщила девушка. – Так вот, если вы пройдете, вам назначат собеседование с нашим главным менеджером по персоналу.
«А если пройду в третий – с главой династии Романовых ныне царствующей», – решила я и, еще раз распрощавшись с девушкой, вышла.
Задумавшись, и все-таки наступив на дохлую крысу, все так же мирно лежащую у подъезда, я выбралась из омерзительного дворика на Невский и отдышалась. Если я буду здесь работать, придется приобрести противогаз. В офисе, конечно, установлены кондиционеры, но выходить на обед я точно не буду.
Подумав про обед, я снова вспомнила, что финансовые возможности мои истощены до предела, а желудок, опомнившись, включил сирену голодных позывных, напоминая мне тем самым, что каждый человек смертен и я тоже могу умереть от голода. Оглянувшись, в поисках какого-нибудь дешевенького пищеблока, я заметила рядом своего знакомого. Ага! Значит, следим уже. Ну, давай, следи. Все равно я Климу сдаваться решила, это пострашнее будет, чем от тебя бегать.
Однако отчаянная храбрость тут же меня покинула, и, заметив, что к моему преследователю обратился прохожий с вопросом, я опрометью кинулась в раскрытые двери кафе.
Здесь было несколько залов, и мне, естественно, хотелось забиться в самый дальний. Я свернула в следующий зал и, не сумев вовремя сбросить скорость, проехавшись по скользкому полу, налетела на человека, идущего впереди.
9
Молодой человек, довольно крепкий на вид, должно быть, совсем не ожидал такого «налета» – и потеряв от неожиданности равновесие, начал падать вперед. Я успела, сделав три круговых движения руками, удержаться на ногах и как зачарованная смотрела на его падение.
Он падал вперед плашмя, его очки слетели и кружились в воздухе, из карманов пиджака вылетали мелкие и крупные монеты, ключи подпрыгнули вверх и, сорвавшись с брелока, рассыпались еще в полете. Перед самым падением он успел выставить вперед колено, но все-таки коснулся лбом пола. Открывшийся дипломат выпустил сноп каких-то испещренных печатями бумаг, которые мягко спланировали на голову потерпевшего.
Он поднял руки, словно защищаясь, снял документы с головы и только тогда медленно обернулся. Однако взгляд его, переполненный ужасом, на мне не остановился, а принялся шарить вокруг. Покрутив головой, он не увидел ничего особенного, кроме официанток, стоящих поодаль с открытыми ртами, посетитель снова обернулся ко мне и спросил:
– Что это было?
– Я, – ответила прозаическая женщина Серафима и залилась истерическим хохотом.
Нет, правда, я была в таком напряжении, что не могла ни удержаться от смеха, ни остановиться. Молодой человек посмотрел на меня как подслеповатый котенок и стал шарить по полу, собирая свои вещи. Я, продолжая всхлипывать от смеха, вытирая кулаком слезы, градом катившиеся из глаз, присоединилась к нему и, пытаясь извиняться, бормотала:
– Ради Бога, хы-хы-хы, простите, хы, пожалуйста. Я, ха-ха-хи, не специально, хы-ху. Пол скользкий, а я бежала, ха-ху-хы. Я сейчас перестану смеяться, честное хы-ха слово.
Теперь мы с ним вместе стояли на коленях при входе в зал, и единственное, что меня радовало, что там не было ни одного посетителя. Ко всему привычные официантки вскоре перестали таращиться на нас и занялись своими важными пересудами.
– Ни черта не вижу, – признался молодой человек. – Вы не посмотрите, где-то должны быть мои очки.
– Вот они, – вжав голову в плечи, сказала я, протягивая ему оправу с острыми торчащими осколками. – Извините.
Он примерил их и удрученно посмотрел на меня.
– В дипломате были еще одни, может быть…
А я уже протягивала ему другие очки. Эти оказались почти целыми, только с трещиной на правом стекле. Он надел их и посмотрел внимательно на меня очень увеличенными, пронзительно синими глазами. Я протянула ему горсть монет и ключей, которые, ползая по полу, все это время лихорадочно собирала, и мысленно поджала хвост.
– Я такая растяпа, – сказала я, от души ненавидя себя в этот момент.
– Куда же это вы так торопились, девушка, замуж наверно? – спросил он зло.
«Откуда он знает?» – пронеслось в моей голове. Вид у меня, очевидно, был настолько напуганным, что он сжалился надо мной.
– Давайте встанем, – снисходительно предложил он, так как мы все еще сидели на полу.
Мы встали, и тут он заметил, что брюки его порваны на колене, еще раз посмотрел на меня и тяжело вздохнул. На лбу его красовалась ссадина, но я не стала подливать масла в огонь и сообщать ему об этом. Но он то ли почувствовал что-то, то ли проследил мой сочувствующий взгляд, приложил руку ко лбу и тихо охнул.
– Пятачок нужно… – начала я, но замолчала на полуслове, потому что теперь молодой человек посмотрел на меня зверем.
Наверно, ему больше всего на свете хотелось дать мне по шее и обругать на чем свет стоит.
– Давайте я вам кофе закажу, – пытаясь возместить нанесенный мной ущерб, предложила я.
– Давайте, – согласился он злорадно.
Заглянув в меню, я поняла, что стоимость кофе здесь включает еще и амортизацию стульев, на которых мы сидели, аренду здания на Невском по самым высоким тарифам, зарплату официантов и еще, наверно, премиальные директора. Понятно, почему здесь нет ни одного посетителя. Я заказала два кофе и стала рыться в сумочке, пересчитывая последние монеты. Интересно, хватит мне потом на метро, – чтобы добраться до Клима, или придется тащиться через весь город пешком?
Правда, я решила, что здесь, наверно, такой сервис. Скорее всего за эти деньги нам принесут не только кофе, но и каких-нибудь шаверм или чебуреков, потому что цена предполагала не меньшее. Я так нервничала, что не заметила, как к нашему столику подошел маленький коренастый мужчина лет пятидесяти в смокинге.
Молодой человек встал, и они пожали друг другу руки, молча, как заговорщики. Потом тот, что в смокинге, сел, и молодой человек протянул ему бумаги из дипломата. Они подписывали бумаги по очереди, разложив их по всему столику. Молодой человек втянул голову в плечи и стал похож на лягушонка.
Как раз в этот момент подошла официантка с двумя микроскопическими чашечками кофе. Мужчины не обратили на нее ни малейшего внимания, а зря: вид у нее был такой, словно она хотела выплеснуть кофе им на головы. Все еще пытаясь искупить свою вину перед молодым человеком, я вскочила и, улыбаясь, взяла чашечки из ее рук. Официантка отправилась к подружкам, подпирающим стенку, вести свои важные разговоры, от которых их все время отвлекали навязчивые посетители, а я осталась стоять с дымящимися чашечками над столом, борясь с мыслью, что могу нечаянно опрокинуть их содержимое на документы.
Но вот мужчины закончили свою деятельность, встали и еще раз молча пожали друг другу руки. Коренастый собрался уже откланяться, как вдруг заметил меня с чашечками и, сказав: «О!», с благодарностью взял одну из моих рук и снова опустился на стул. Другую чашечку взял молодой человек и, сказав мне с ехидной улыбкой «спасибо», сел. Я тоже медленно опустилась на стул, переводя взгляд с одного из них на другого.
Мужчина выпил обжигающий кофе как рюмку водки, то есть забросил его в себя, крякнул, облизнулся и, ставя чашечку на стол одной рукой, другой протянул мне визитку.
– Кстати, Гоша, – представился он.
– Серафима, – ответила я.
– Сногсшибательная женщина, – добавил молодой человек.
– Увидимся, – объявил Гоша, подмигнул молодому человеку и, приказав ему беречь себя, быстрым шагом удалился.
– Серафима, значит, – протянул молодой человек, попивая кофе и поглядывая на меня своими очень увеличенными и очень синими глазами.
Он подозвал официантку и заказал еще кофе – «для девушки». Официантка посмотрела на меня, давая понять, что кого-кого, а меня девушкой уж точно не назовешь последние лет десять, и удалилась. Через минуту она принесла кофе в чашечке с наперсток и для меня, а в кармане пиджака у молодого человека что-то зазвенело. Он вытащил радиотелефон, выслушал в течение минуты чей-то вопль и, решительно сказав «нет», а потом так же уверенно «да», дал отбой.
– На чем мы остановились? – он задумчиво посмотрел на меня.
– Я вас уронила, – вспомнив о своем проступке, робко сказала я.
– Не то, – он махнул рукой. – Вы куда-то торопились. А теперь, как резонно спрашивают в рекламе, уже не торопитесь?
– Нет, – сказала я, потому что именно в этот момент в зал вошел человек, лязгающий металлом по полу.
Наши глаза встретились, точнее, мои глаза встретились бы со своим отражением, если бы я сидела чуть ближе к нему, потому что теперь он был в зеркальных очках. Каждый из нас тут же отвернулся, но молодой человек, проявив неожиданную наблюдательность, спросил:
– Это ваш муж?
– Нет, – кофе все-таки выплеснулся чуть- чуть на стол, и я, поставив чашечку, ткнула в пятно пальцем и стала растирать лужицу по столу.
– Жених?
– Псих.
Молодой человек бросил взгляд в сторону моего преследователя и сказал:
– Похоже.