Я не знаю, почему этот сквер за городским театром носил название Французский. Наверное, потому что с одной его стороны было кафе «Французский кабачок», а с другой – угловой красивый особняк в стиле модерн серебристо-голубоватого цвета, в котором в начале прошлого века была лавка французских товаров. Одно время этот скверик облюбовали геи и наркоманы, но стараниями местной милиции они были оттеснены в менее людную часть города – к памятнику Горькому и одноименный сквер с чахлой растительностью.
В сквере бил небольшой фонтанчик, вдоль дорожки тянулись скамейки, на которых сидели влюбленные парочки. Часть сквера занимал «Французский кабачок»: белые столики и стулья под зелеными тентами.
Мы с Лариской прибыли, когда народ уже прочно оккупировал сквер, и все скамейки и столики кафе были заняты.
– И где мы приткнемся? – шепотом спросила подруга.
– Найдем где. Не паникуй.
Вскоре освободилось место за столиком. Двое мужчин, горячо обсуждавших какие-то вопросы, ушли, и мы спешно сели на их место.
– Добрый вечер! – приветливо улыбнулся официант – мужчина лет тридцати, рыжий, c аккуратной бородкой. – Что будем заказывать, девочки? Вот меню. Ознакомьтесь.
Мы выбрали коктейли и мороженое.
– Вечер может быть долгим. Надо растянуть еду, – шепнула я.
– А не погонят нас отсюда в три шеи?
– Не боись. Мы – клиенты, а клиент всегда прав.
– Состоятельный клиент, – справедливо поправила меня подруга и сразу перешла к прозаичным вопросам: – У тебя сколько денег в кошельке?
– Рублей двести.
– У меня чуть побольше. Но на долгий вечер этого не хватит.
– Не каркай! Пока не погнали – будем сидеть.
– А потом обороняться? – ехидно заметила Лариска.
Коктейли нам принесли довольно быстро. Место это было бойкое и поэтому с заказом не медлили, как в других кафе или ресторанах.
Мы тянули свои коктейли через соломинки и ждали. Лариска рассказывала о своей работе, чтобы мы со стороны не выглядели девами, давшими обет молчания. Я слушала ее и согласно кивала, время от времени обозревая окрестности.
Никого похожего на Танцора в мое поле зрения не попадалось. Я с унынием подумала, что вечер потрачен зря, и я так и не узнаю ответ на мучающий меня вопрос: Танцор – это Антон? Или я все-таки ошиблась? Хотя я была почти уверена в своей догадке, но хотелось убедиться в этом лично. Или я уже соскучилась по нему и хотела увидеть любой ценой? Даже ценой ножичка, приставленного к горлу? Я издала краткий смешок.
– Ты что? – спросила Лариска.
Я закусила губу.
– Ничего.
Народ все прибывал, и я с тоской подумала, что сейчас нас попросят на выход. Лариска, допив коктейль, сказала:
– Давай закажем что-нибудь еще…
– Например, чай, – фыркнула я.
– А что? Кто нам откажет в этом?
Она подозвала официанта и, внимательно изучив меню, мы заказали чайник чая «Зеленый дракон». Он был самым дешевым.
– Я в последнее время только чай и пью, – пожаловалась я Лариске. – Он у меня скоро из ушей польется.
– Терпи, – услышала я лаконичный ответ.
Уже стемнело, и в сквере зажглись фонари; золотисто-апельсиновый свет просачивался сквозь ажурную листву деревьев, образуя на тротуарной плитке длинные размытые тени. Вечер был по-летнему теплым: бархатным, безветренным.
Я пила «Зеленый дракон», который почему-то отдавал туалетным мылом, как вдруг почувствовала какие-то перемены. Я подняла голову: все смотрели в одну сторону – куда-то мимо меня. Я развернулась: прямо к нам, к столикам, шел Танцор! Высокий, красивый, с внешностью итальянца. Он шел, высоко подняв голову, ни на кого не глядя. Но я понимала, что своим цепким взглядом он все подмечает, осматривает, вбирает в себя…
Я мгновенно подтянулась и закинула ногу на ногу. Тряхнула волосами и рассмеялась, бросив на него мимолетный взгляд. Он на секунду запнулся, остановился и тут же, как компас, развернулся в нашу сторону.
У Лариски отвисла челюсть.
– Закрой варежку, – шепнула я, – а то зубы выпадут.
– Здесь найдется свободное местечко? – раздался рядом с нами мягкий чарующий голос.
От волнения Лариска только кивнула. А я небрежно бросила:
– Ну… присаживайтесь.
– Мы с вами где-то встречались? – обратился он ко мне.
Усилием воли я заставила себя посмотреть в его глаза. Этот магический взгляд притягивал, обволакивал, манил. Я не могла понять: Антон это или нет, потому что внезапно почувствовала, как меня покидают силы. Это было наваждение, транc, гипноз. Это можно было назвать как угодно. Но это – было!
– Не думаю, – мой голос внезапно сел.
– Тогда познакомимся. Я – Эдуард. А вы?
– Лена.
– Света, – пискнула Лариса.
– Очень приятно. – Он развалился на стуле и бросил на меня призывный взгляд. Я отвела глаза. Антон был ниже, но ненамного, и можно было надеть ботинки на каблуках, чтобы прибавить себе рост. В глаза – вставить линзы… Приклеить усы…
Выкрасить волосы… «А голос? – спросила я саму себя». Но может, он такой хороший актер, что изменил и его…
– Здесь неплохо кормят?
– Хорошие коктейли, – вставила Лариска.
– А что покрепче? – Он подался вперед и посмотрел на меня. – Или вы не употребляете?
– Употребляю.
– Тогда – коньяк. Я угощаю.
Я разозлилась. Все шло наперекосяк: не так, как я думала. Я не ощущала ни злости, ни спортивного азарта. Напротив, с каждой минутой из меня уходила энергия, я превращалась в существо, которое распустило нюни теплым майским вечером и млеет от знаков мужского внимания. Эта роль была не по мне, но я ничего не могла с собой поделать. Ни-че-го.
Эдуард-Танцор знаком подозвал официанта.
– Коньяк. У вас есть Мартель? Нет… – Эдуард-Танцор задумчиво покачал головой. – Тогда «Камю» или «Хеннесси». Сыр. И еще фрукты и шоколадные конфеты дамам.
Его обаяние источалось, изливалось на всех и вся. Это была почти материальная субстанция, которую, казалось, можно было потрогать.
Официант ушел, а я в изнеможении откинулась на спинку стула.
– Чем занимаетесь?
– Отдыхаю.
– Я спрашиваю вообще.
– Работаю.
– И все?
– Остальное вам знать не положено.
– Красивый ответ красивой девушки, – пробормотал он, кладя свою руку в опасной близости от моей.
– А чем занимаетесь вы? – спросила я, отодвигая свою руку. Но он, поняв мой маневр, взмахнул рукой и как бы случайно задел мою. Меня ударило током.
– Простите.
– Ничего.
– Красивый сквер.
– Вы приезжий? – выдавила Лариска, которую я предварительно пнула ногой под столом.
– Можно сказать и так, – улыбнулся он. – Приехал к другу на время. Он меня заманивал, заманивал. Город красивый, девушки красивые. Насчет девушек, я вижу, он не ошибался.
– А город? – спросила Лариса. – Вам нравится наш город?
– Ничего. Есть любопытные места. Но все я еще не осмотрел, слишком мало было времени.
Его взгляд почти не отрывался от меня.
И от этого я чувствовала себя крайне неуютно. Мысли путались, а перед глазами все медленно расплывалось, cловно я смотрела на мир сквозь окно, запотевшее от дождя или пара. Со мной никогда такого не было, и от этого я злилась на себя еще больше.
На подносе принесли красиво оформленную корзиночку с фруктами – сливами, яблоками, грушами и клубникой и отдельно – шоколадные конфеты на белой тарелке с золотыми вензелями по краям. В свете фонарей коньяк отливал густым золотисто-коричневым цветом.
– За вас, девушки, – поднял он фужер.
Я пригубила коньяк. Он отдавал ореховым вкусом с легкой горчинкой.
– Вкусно?
– Да.
– Я так и думал. Здесь скучновато. Танцев нет?
– Нет.
– Музыка играет тихо… У меня дома есть потрясающие фильмы. На выбор. Друг свою видеотеку оставил. Вы какие фильмы предпочитаете?
– Хорошие, – ответила я.
– Я тоже. А конкретней?
– Про любовь! – вырвалось у меня.
– О! – Его брови взлетели вверх. – Да вы романтичная девушка. У меня есть и такие фильмы. Даже сериалы имеются.
– А друг ваш дома? – спросила Лариса.
– Нет. Он уехал по делам в другой город. На несколько дней. Ну так как?
Я терялась в догадках: Антон это или нет. Впрочем, я скоро узнаю это. Через несколько минут. Я наступила Ларисе на ногу, от чего ее лицо сильно исказилось. Но наш собеседник этого не заметил: слишком он был поглощен мной.
– Я еду. А ты?
– У меня… дела, – нашлась подруга. – С радостью бы, но никак. Если только в другой раз…
– Тогда – едем! – Он взял мою руку и сжал ее. – Тебе понравится.
Рука была теплой, мягкой. Также меня брал за руку Антон. Моя же рука была холодной, как сосулька.
– Едем! – решительно сказала я.
Мы встали. Танцор попридержал меня за локоть.
– Моя машина – там! – кивнул он в сторону французского особняка. – В той стороне.
Мы шли, провожаемые завистливыми взглядами девчонок. Как же, я отхватила такого парня!
Мы миновали сквер и перешли дорогу.
Черная машина стояла между деревьями. Он распахнул дверцу.
– Садись.
На секунду я заколебалась, но потом, тряхнув волосами, села.
– Люблю решительных девушек, – улыбнулся Танцор.
Мы отъехали от особняка. Если бы я обернулась, то увидела бы темно-синюю «Ауди», которая тронулась вслед за нами.
– Где квартира твоего друга?
– Я плохо помню. Кажется, на улице Пушкина.
– Это в другой стороне.
– Правда?
– Антон! – позвала я его. – Это ты?
Он резко вывернул руль, так что мы чуть не въехали на тротуар.
– Как ты меня назвала?
– Антон, – с отчаянием выкрикнула я. – Кончай весь этот маскарад! Что тебе надо? У меня нет никакой записи. Ты это хотел узнать?
Он молча въехал в какой-то двор и остановился. Двор был довольно пустынным. Справа тянулись гаражи, слева – ряд пятиэтажных домов. Он включил свет в машине.
– Я не Антон. – И широко улыбнулся. – Джульетта! Как же ты могла так ошибиться? – Он отклеил усы и снял парик. – Ну, теперь-то ты меня узнаешь?