Алиса на секунду прикрыла глаза. Перед мысленным взором снова пронеслись все ее работы: стройка, кирпичи, грязная посуда, дождь и шквалистый ветер, пожар в клубе, бездушные… Этот человек взвалил на нее то, что должен был делать сам. Ей было всего семнадцать. Она сама еще была ребенком.
– Мразь, – выдохнула Алиса, снова открывая глаза.
– Ты как со старшим разговариваешь! – возмутился вдруг Костя.
– Да пошел ты, старший!
– Зато ты, я смотрю, в люди выбилась. Тачка дорогая, папик в тачке крутой. Конечно, такая аппетитная выросла, не грех и найти покровителя. Может, зря я свалил.
Алиса не хотела этого делать. Просто в какой-то момент сознание вдруг затуманилось, а инстинкты начали жить своей жизнью. Пальцы снова сжались в кулак, и кулак этот со всей силы врезался в челюсть человека, которого она сейчас ненавидела всем сердцем. Что-то хрустнуло, но Алиса уже не могла себя контролировать. Костя отлетел в стену остановки, упал на асфальт, попытался закрыться руками, но Алиса шагнула к нему, схватила за грудки, второй рукой опять ударила, отстраненно отмечая, как летят в сторону кровавые брызги. Рядом завизжали люди, что-то сильно хлопнуло, но она била и била. Совсем как грушу в спортзале Леона, но сейчас ее ненависть была сильнее. Сейчас ей не мешала жалость к себе.
– Алиса! Алиса, прекрати!
Кто-то с силой обхватил ее руками со спины, оттащил от Кости.
– Все, все, хватит! – уговаривал голос у самого уха. – Хватит, стой!
Алиса сделала глубокий вдох, задержала дыхание. Красное зарево перед глазами рассеялось, способность думать и контролировать себя вернулась. Костя лежал на асфальте, коротко поскуливая. К нему уже подбежали несколько сердобольных женщин, бросая на Алису испуганные взгляды. Но Леон по-прежнему крепко держал ее, не давая вывернуться из рук.
– Порядок, – выдохнула Алиса. – Я больше не буду.
Хватка чуть-чуть ослабла, но полностью Леон ее не отпустил.
– Твой отчим?
Наверное, слышал их разговор.
Алиса кивнула.
– Я в норме, – заверила снова.
Леон наконец опустил руки, сделал шаг назад. Увидев это, Костя снова сжался, но Алиса не стала подходить к нему.
– Беги, сука, – сквозь стиснутые зубы предупредила она. – Беги, потому что я заявлю на тебя в полицию. Будешь рассказывать государству, как обманывал его, где взял новые документы. А лучше просто сдохни. Вот то, чего ты заслуживаешь.
Не глядя больше ни на него, ни на сочувствующих ему прохожих, ни на Леона, Алиса развернулась и села в машину. Несколько секунд спустя рядом оказался Леон. Вытащил из кармана упаковку салфеток, протянул ей. Алиса прижала салфетки к разбитым костяшкам пальцев. Еще не успели зажить старые раны от груши, а теперь она сорвала корки и добавила новых. Руку подергивало болью, но Алиса не жалела о том, что сделала. В этот момент пробка наконец-то тронулась с места. Машины медленно поехали вперед, оставляя позади и остановку, и побитого Костю.
Алиса увидела перед собой открытую бутылку с водой, молча взяла ее, сделала несколько глотков.
– Спасибо, – прошептала она, возвращая бутылку Леону и глядя вперед.
Забирая воду, Леон на мгновение дольше необходимого задержал в своей руке пальцы Алисы, будто хотел поддержать. Алисе не нужна была его поддержка.
– Извини, – ровно сказала она, пряча ладони в коленях. – Не сдержалась. Не думала, что… Растерялась, когда увидела его. Он сбежал шесть лет назад, мы не знали, что с ним случилось.
– Его признали погибшим?
– Спустя два года.
– Тебе пришлось работать вместо него?
Зачем ты спрашиваешь? Ведь наводил обо мне справки.
Алиса молча кивнула.
– Не думаю, что тебе стоит идти в полицию, – все тем же спокойным тоном заметил Леон. – Да, ты создашь ему проблем, но одновременно с этим навредишь матери и сестрам. Сейчас они получают пенсию по потере кормильца, если окажется, что кормилец вполне себе жив и здоров, этой пенсии они лишатся. А добиться алиментов, добиться того, чтобы он исправно платил эти алименты, будет сложно.
Алиса сцепила пальцы в замок.
– И что же мне, просто забыть о том, что нашла его?
– Так будет лучше для всех.
– В том числе и для него.
– Иногда нужно взвесить все риски, Алиса, и выбрать меньшее из зол.
Алиса промолчала, внутренне признавая его правоту, но не желая соглашаться вслух. По крайней мере, пока костяшки пальцев еще горят огнем, а уши слышат хруст ломающейся кости. Если она сломала ему челюсть, едва ли он пойдет в полицию. Для него молчать – тоже меньшее из зол.
– Как ему вообще это удалось? – наконец произнесла она. – Ведь сейчас кругом единые базы данных, не то что шестьдесят лет назад. Ладно, колдуну удалось скрыться, но ему?..
– Не такая это и проблема, если есть деньги или нужные знакомства, – пожал плечами Леон.
– Откуда у простого слесаря, работающего в автосервисе, деньги и знакомства?
– Насчет денег не скажу, а вот нужные знакомства у таких людей как раз таки бывают, – заметил Леон. – У любого, скажем так, уважающего себя человека всегда есть телефон своего врача, адвоката и автослесаря.
Алиса хмыкнула.
– Наверное, ты прав, – после недолгого размышления согласилась она. – Просто не ожидала, что встречу его. Какие шансы у нас были оказаться в одном месте в одно время?
– Совпадения порой бывают крайне занимательными, – задумчиво произнес Леон, глядя вперед. – Иногда жизнь подкидывает такие сюрпризы, что, если бы прочитал об этом в книге, подумал бы, что у автора слишком буйная фантазия.
***
Алиса больше ничего не говорила, полностью уйдя в свои мысли, и до отеля они доехали в молчании. Расплачиваясь за такси, Леон сунул водителю щедрые чаевые, веля забыть о том, что видел. Тот заверил, что уже забыл. Водители такси премиум-класса обладали на редкость короткой памятью. Леон подозревал, что отчим Алисы не станет заявлять в полицию, но случиться могло всякое. Иногда люди бывают поразительно глупы в желании насолить кому-то. Разбираться с чужой полицией у Леона сейчас не было ни времени, ни желания.
Быстро забросив вещи в номера, они перекусили в ресторане отеля и отправились в ближайший прокат автомобилей. Неизвестно, сколько деревень придется объездить в поисках Ивана, неизвестно, в какой глуши будут эти деревни, поэтому пользоваться такси было плохим вариантом. И дело было не только в деньгах, но и в простом здравомыслии. Они могут столкнуться с чем-то необычным, пугающим, а объяснять происходящее постороннему человеку не хотелось. Поэтому хорошая большая прокатная машина казалась Леону лучшим вариантом.
Однако выяснилось, что взять что-то приличное в разгар новогодних праздников в курортном городе просто нереально. Единственное, что им мог предложить заспанный, явно еще пару часов назад поднимавший бокал шампанского – а то и чего-то покрепче – менеджер, – это старый ржавый «Фольксваген», даже просто сесть в который Леон не рискнул бы. Вряд ли эта машина была способна преодолеть хоть сколько-нибудь приличную грязь.
– Другого нет, – зевнул менеджер, зябко кутаясь в толстовку. – Заранее заказывать нужно. Берите что дают.
– Мы возьмем в другом прокате, – ответил Леон, брезгливо поглядывая на старую развалюху.
– Это вряд ли, – развеселился менеджер. – У нас самый большой и лучший прокат. Если уж у нас ничего нет, то в других и подавно. «Жигули», может, найдете какие. Но если уж от «Гольфа» нос воротите, навряд ли в нихсядете.
И все же брать это ржавое корыто Леон не собирался. Придется как-то такси обходиться.
– А то, хотите, мотоцикл? – внезапно предложил менеджер.
– Зимой? – иронично приподнял бровь Леон.
– Да разве это зима? +16! У меня мамка в Мурманске живет, у них летом бывает холоднее, и то на мотоциклах ездят. Байки у нас хорошие, на любой вкус.
– Спасибо, нет, – твердо заявил Леон, но Алиса тут же подхватила его под локоть, увела чуть в сторону. Леон уже знал, что она скажет, поэтому опередил ее: – Это плохая идея.
– Почему? – не сдавалась Алиса. – Он прав, на улице +16, вполне комфортно будет, не замерзнем. Да и дороги чистые и сухие, чего бояться?
Леон прикрыл глаза, вздохнул. Снова сесть на мотоцикл? Спустя тринадцать лет? Едва ли он сможет.
– Это лучше ржавого корыта, в котором даже ремни безопасности обрезаны, я посмотрела, – продолжала уговаривать Алиса.
– На мотоцикле их и вовсе нет, – пробормотал Леон.
– Я хорошо вожу, увидишь. Гонять не буду. Тебе останется лишь крепче держаться. И вообще, надо мной, значит, в самолете смеялся, а сам!..
Чего он боится? Разве в его положении стоит вообще чего-то бояться? А на мотоцикле будет всяко лучше, чем на доходяге даже без ремней безопасности. По крайней мере, его легче вытащить из грязи.
– Ладно, – сдался Леон. – Пусть будет мотоцикл. И я над тобой не смеялся.
Они взяли самый лучший. Леон видел, как загорелись глаза у Алисы. Никогда она не сидела за рулем такого мощного и дорогого агрегата. Ладно, если уж удалось хотя бы ее немного порадовать, можно сказать, это того стоило. И, надо заметить, за рулем мотоцикла Алиса казалась совсем другой. Последние несколько дней, после того, как она узнала правду о нем, Леон видел, насколько она подавлена. А уж после того, как Алиса сорвалась на отчима, как избила его на глазах кучи людей, Леон понял и то, как сильно она сдерживает себя и свои эмоции. Сейчас же, несясь на приличной скорости по загородной трассе, Алиса снова была сильной, снова уверенной в себе, снова счастливой. Леону оставалось лишь теснее прижиматься к ее спине и стараться не смотреть по сторонам. Пожалуй, впервые за время ее работы они поменялись местами: теперь Алиса вела, а Леон напоминал себе, что бояться поздно.
До деревни, в которой несколько лет назад был зарегистрирован Смирнов Иван Николаевич, они добрались примерно час спустя. Находилась деревня под романтичным названием Каменный утес более чем в ста километрах от города и вполне могла считаться глухоманью. К ней вела старая проселочная дорога, не асфальтированная, с большими ямами, но достаточно сухая и твердая. Алиса пронеслась по ней, не снижая скорости, и остановилась у первого дома.