– Куда-то на юг.
– По делам? Или отдыхать?
Им пришлось прерваться на то, чтобы озвучить официантке заказ, а потом подождать, пока та нальет им по бокалу вина, и лишь затем Софи ответила:
– По делам. Ты же знаешь, Леон не тратит времени на отдых.
– Хоть в чем-то мы с ним похожи, – театрально вздохнул Раф, откидываясь на спинку стула и с легким прищуром глядя на собеседницу. – Ты сегодня чудесно выглядишь.
Софи дернула плечом, как бы говоря, что за комплимент, конечно, спасибо, но я всегда так выгляжу.
– И что у него за дела на юге? – снова как бы между прочим спросил Раф, жадно ловя каждое ее слово.
– Ну, что-то с тем ритуалом, о котором ты спрашивал, – ответила Софи.
Им принесли закуски, поэтому пришлось снова прерваться, но Раф уже почувствовал, что Софи сегодня не намерена гордо играть в молчанку, как обычно. То ли подумал, что она может чувствовать себя неловко из-за того, что не заняла его сторону во вчерашнем конфликте с братом; то ли до него доходили слухи о том, что Леон недавно всех увольнял, и он считает, что Софи таким образом может желать поквитаться с работодателем. Как бы то ни было, а съезжать с темы Раф не собирался.
– Что именно с ритуалом? – Он перестал скрывать, что тема ему интересна, даже вилку в руки не взял, полностью отдавшись беседе.
Софи же, напротив, не собиралась лишать себя вкуснейшего карпаччо. Впервые за все время их странного романа Раф был больше заинтересован в ней, чем она в нем, и она желала в полной мере вкусить триумф.
– Меня не очень посвящают в эту тему… – сказала она таким тоном, что Раф понял: пусть не посвящают, но рассказать ей все равно есть что.
– Почему?
– Потому что Леон изначально не хотел этим заниматься, его вынудили.
– Вынудили? – Раф удивленно приподнял бровь. – Кто мог вынудить моего братца что-то делать вопреки его воле?
– А вот нашлись люди, – хмыкнула Софи. Несколько минут она аккуратно ела, а Раф не торопил ее. Уже знал, что она все равно расскажет. Наконец Софи расправилась с карпаччо, сделала глоток терпкого вина. – Леон сильно наследил в одном деле. Слышал же наверняка о тройном убийстве в садовом товариществе? Там еще сыночек местного бизнесмена откинулся.
– Платон Нестеров, – кивнул Раф. – Конечно, слышал. Но дело быстро засекретили, нам мало что удалось узнать.
– Ну вот. Вам мало, а полиции много. Кое-кто из Логова не умеет надевать перчатки и оставил там свои отпечатки. Полиция вышла на Леона, взяла его за горло и вынудила заниматься ритуальными убийствами.
– Что-то не складывается, – приподнял брови Раф. – Насколько мне известно, с Копейко, начальником полиции, Леон на короткой ноге.
– Так и принуждал не Копейко, – пожала плечами Софи, а затем капризно надула губы. – Мы что, весь ужин будем говорить о Леоне и ритуальных убийствах? Я стейк с кровью заказала не для того, чтобы портить себе аппетит.
Раф расплылся в улыбке Чеширского кота.
– Ну что ты, дорогая, конечно, мы не будем говорить за ужином о том, что тебе неприятно. Давай лучше о чем-нибудь хорошем.
В его тоне явно слышалось «о неприятном ты расскажешь мне позже», и Софи не стала его разочаровывать. До конца ужина они говорили о недавно вышедшем фильме, порвавшем все прокаты и собравшем какую-то баснословную сумму, обсуждали новый проект Рафа, первый выпуск которого был посвящен модному художнику, с которым его свела мама, и беседовали о многих других нейтральных вещах.
Когда они доели и вышли на улицу, с неба падал мелкий колючий снег, белыми мухами кружа в свете фонарей. Софи зябко поежилась, и Раф тут же обхватил ее за талию, прижал к себе, поцеловав в висок.
– Как насчет ко мне на всю ночь? – жарко прошептал он ей на ухо. – Если Леон уехал так далеко, наверняка ты не понадобишься ему минимум до утра.
Софи усмехнулась.
– Леон не имеет привычки тревожить меня до утра, в отличие от тебя.
– О да, – выдохнул Раф, – поспать тебе сегодня не удастся.
«И минимум половину ночи ты будешь расспрашивать меня о Леоне», – мысленно перевела Софи.
Впрочем, она ведь для того и позвонила ему. Минимум половину ночи она сама собиралась рассказывать о Леоне.
До огромной двухуровневой квартиры Рафа в самом центре города они добрались на такси. Новый дом был единственным в своем роде. Здесь жили самые сливки города, те, кто не захотел променять квартиру на частный дом. Однако в поздний час ни в холле, ни в лифте они никого не встретили и поэтому целоваться и раздевать друг друга начали еще до двери квартиры. В большой гостиной, совмещенной со столовой, Раф прервался на то, чтобы открыть бутылку дорогого вина, и после этого некоторое время посвятил лишь Софи.
Сегодня он старался как никогда. В постели Раф и так всегда был хорош, но этой ночью выложился на максимум. Наконец-то ему в руки сама плыла информация, за которой он так долго охотился, которую собирал по крупицам, ради которой подкупал, шантажировал и все равно ничего не добился.
И лишь когда он уже лежал в постели, накрытый до пояса тонким одеялом, а Софи, положив голову ему на плечо, выводила указательным пальцем узоры на его груди, Раф осторожно вернулся к волнующей его теме:
– И все же я не могу понять, если кто-то из полиции попытался принудить Леона к чему-то, почему он не настучал на такого предприимчивого гражданина Копейко? Тот бы вмиг решил проблему.
Софи пожала плечами, делая равнодушный вид.
– Меня не посвящали, я же говорила. Там, в садовом товариществе, меня не было. А поэтому Леон не стал меня втягивать и в ритуальные убийства, оградил по максимуму. Может быть, мы все слишком переоцениваем дружбу Леона с сильными мира сего. Может, он им нужен только когда полезен, а когда перестает таким быть, они его выбрасывают, как котенка на мороз. Посмотри на Рокотова. На пороге смерти умудрился нагадить Леону.
– Кстати, что тебе известно о его смерти? – тут же насторожился Раф, как пес, взявший след.
Софи физически почувствовала его напряжение, словно наяву увидела, как осторожно ступает он на тонкий лед, как прощупывает его толщину перед собой.
Эх, Раф, Раф. Не бойся, сегодня я расскажу и покажу тебе достаточно, чтобы ты был впечатлен.
– А что тебе известно о том, как Леон помогает им в исполнении желаний? – уточнила в свою очередь Софи.
– Ходят разные слухи, – уклончиво ответил Раф. – Насколько мне известно, Леон делает им кулоны на желания. И если этих желаний слишком много, все может закончиться плохо.
Софи даже повернулась к нему, чтобы в полумраке комнаты, освещаемой лишь искусственным камином, видеть его лицо, когда она все расскажет.
– Леон продает их души демонам, – сказала Софи таким тоном, будто говорила, что Леон для них булочки с маком печет. – Однако, смотрю, ты не очень удивлен.
– Я слышал нечто подобное, – уклончиво ответил Раф. – И такое в том числе. Значит, это правда? И у тебя есть доказательства?
Софи перевернулась на другой бок, не заботясь о том, что одеяло неприлично сползло. Она знала, что выглядит отлично. Дотянулась до сумочки у кровати, вытащила телефон.
– У меня есть фотографии. Много. Рабочего кабинета, рабочего процесса. Личные записи его ежедневника. Я ведь шесть лет была его правой рукой. У меня много всего.
Софи обернулась, чтобы продемонстрировать Рафу доказательства, но тот не дал ей такой возможности, вместо этого вдруг перевернул ее на спину, уперся руками по обе стороны от ее лица, заключая в кольцо и не давая вывернуться, затем долго, чувственно поцеловал.
– Софи, ты чудо, – заверил Раф, наконец отстраняясь. – Это просто бомба. Я наконец сделаю ту передачу, о которой давно мечтал. Но вопрос: почему вдруг сейчас?
Софи усмехнулась.
– А ты не слышал? Пару дней назад твой братец совсем слетел с катушек. Выгнал всех нас, покалечил себя. Жить ему осталось всего ничего. А я не хочу после его смерти разгребать все то дерьмо, что он нам оставит. Это во-первых. А во-вторых, он очень плохо поступил с Алисой, я не могу ему этого простить.
Раф удивленно выгнул бровь.
– Это ты за нее так вступаешься?
– К девушкам, которые мне не конкурентки, я могу проявить женскую солидарность.
Раф еще несколько долгих секунд смотрел ей в глаза, будто искал подвох, а затем снова наклонился и поцеловал. Что ж, похоже, ночь у них действительно будет длинная.
***
Алисе было любопытно, зачем Леон возвращался к Смирнову, но спрашивать она не стала. Вернулся он в крайне задумчивом состоянии, без лишних вопросов надел шлем и сел на мотоцикл, хотя Алиса чувствовала, насколько некомфортно ему было ехать сюда. Сейчас же Леон так глубоко ушел в свои мысли, что будто забыл, как сильно не любит мотоциклы.
В город они вернулись уже ночью, но ресторан в отеле еще работал. Леон от ужина отказался, и Алисе пришлось есть в одиночестве. Она же была так голодна, что пропускать прием пищи не собиралась. Зато наедине с собой могла обдумать слова Смирнова. А сказал он пусть немного, но очень интересные вещи. Он сказал, что в Алисе есть капля тьмы. В то время как Леон утверждал, что тьма в ней не задерживается и вскоре после «процедур» уходит вся. С того момента, как Алиса в последний раз забирала у него тьму, прошло уже достаточно времени, чтобы она полностью ушла. Так почему Смирнов говорит, что есть? Кто из них врет? Едва ли целитель, ему просто незачем, а Леон уже достаточно дискредитировал себя, чтобы Алиса ему не верила. И потом, она ведь не смогла открыть ящик в церкви. Леон утверждал, что тьма просто изменила ее, но что, если она никуда не ушла?
А еще целитель сказал, что Алиса могла бы видеть будущее и вовсе это не опасно для нее. Снова расхождение со словами Леона. Но тут понятно: если бы Леон позволил ей развивать свой дар, она вполне могла бы увидеть и будущий ритуал. Пусть видений о себе у нее никогда не было, но были о Леоне. Тогда, в пещере, еще в самый первый рабочий день, Алиса видела, как бездушный нападает на него. И ритуал могла бы увидеть. А Леону это было не нужно.