Увидел его и Антон, с перепугу даже руки вверх поднял, но вскоре опустил обратно: пробираться к выходу было слишком тяжело, требовалась помощь всех частей тела. Он сильно хромал, должно быть, тяжелые балки повредили ноги, но желание жить было сильнее боли. Обошлось без переломов, на остальное он не обращал внимания.
И все же они успели. Выскочили в холодную ночь за несколько мгновений до того, как внутри церкви случился новый обвал. Крыша окончательно рухнула, языки пламени поднялись намного выше деревьев, рассыпая миллионы искр и озаряя все вокруг.
– Я уже вызвала пожарных, – сообщила Софи, надрывно кашляя. – А теперь нам нужно убираться отсюда.
Влад сунул пистолет Софи, велел не спускать Антона с мушки, а сам внезапно шагнул к Алисе и поднял ее на руки. И это было очень вовремя: она и так изодрала в кровь босые ноги, бежать по лесу уже едва ли смогла бы. Тамара Ильинична и Мария Антоновна, хоть и продолжали тихо всхлипывать, знали, к кому шли на работу, поэтому в себя пришли быстро, не бились в истерике и довольно бодро бежали между деревьями. Леон шел последним. Не жаловался, но через плечо Влада Алиса видела, что он наконец начинает чувствовать свои раны. Что бы ни дала ему Стражница, действие лекарства заканчивалось.
Большой внедорожник стоял там, где его оставляли Алиса и Леон, когда впервые приезжали в эту церковь. Отпустив Алису, Влад нашел в багажнике машины моток крепкого скотча, связал им Антона и бросил того в багажник, не обращая внимания на его протесты. А чтобы их не слышать, просто заклеил ему рот, как он раньше поступил с женщинами. Разложил дополнительные сиденья для Тамары Ильиничны и Марии Антоновны, сам сел за руль. Леон молча указал Софи на переднее пассажирское сиденье, с трудом забрался назад, Алиса села рядом.
– Куда? – спросил Влад, заводя машину.
– В Логово, – первой отозвалась Софи, с тревогой поглядывая в зеркало заднего вида. – Там остались целые комнаты, нам нужно прийти в себя. Алисе одеться, а Леону попасть к Стражнице.
– Я в порядке, – возразил Леон, но даже по его голосу было понятно, что до порядка ему далеко.
Алиса видела лишь неповрежденную сторону его лица, но могла разглядеть капельки пота на лбу. Ему было нестерпимо больно, но он пытался это скрыть.
– Ты не в порядке, – твердо заявила Софи. – Действие отвара Стражницы закончилось, и ты вот-вот отключишься от боли. Так что не спорь, Леон.
Он и не спорил. В машине повисла напряженная тишина, в которой Алиса наконец начала понимать, что натворила. До этого события развивались так стремительно, что у нее не было времени задуматься, и только сейчас она осознала, что убила человека. Не бездушного, который давно превратился в демоническую тварь, а настоящего, живого человека. И если в ситуации с отчимом она могла убеждать себя, что действовала несознательно, что вообще не знала, на что способна, она просто сказала слова, которые говорят тысячи людей друг другу, то с Рафаэлем все было иначе. Она не хотела отдавать его Падальщикам, но она это сделала. И точно ли не хотела? Точно ли в глубине души не осознавала, что делает? Или все же?..
Теперь Алиса понимала, как проходил ритуал: Леон должен был призвать Падальщиков, забрать себе душу Алисы, а ей отдать свою тьму. И Падальщики, пришедшие за тем, в ком эта тьма, забрали бы ее. Но Алиса испугалась. Отшвырнула от себя тьму. Боялась попасть обратно в Леона, поэтому отбросила в сторону. В сторону Рафаэля.
– Алиса?..
Она вздрогнула, подняла голову. Леон смотрел на нее внимательно, будто мысли читал.
– Я знаю, о чем ты думаешь, – тихо произнес он.
Алиса замотала головой.
– Я человека убила… – одними губами прошептала она.
Леон протянул руку, сжал ее пальцы. Кожа его оказалась внезапно горячей, но Алиса понимала, что это не к добру: у него сильный жар.
– Ты сделала то, что должна была. Что собирался сделать я, если бы не помешали Падальщики. Только таким способом можно было вернуть демона в его мир. Убить Рафа так, чтобы он ничего не почувствовал заранее. Ты молодец. Спасла не только тех, кто был в церкви, но и еще минимум десять человек, которые стали бы жертвой демона в его попытках обрести могущество.
Возможно, через какое-то время она и сама будет думать так же, но пока Алиса чувствовала, что ее трясет от ужаса.
– Значит, демон ушел? – спросил Влад, слышавший их разговор, а затем добавил: – Мы же можем говорить при Тамаре Ильиничне и Марии Антоновне?
– Полагаю, они имеют право знать, – кивнул Леон.
– Не надо думать, что мы ничего не знаем, – подала голос с заднего ряда Мария Антоновна. – Может быть, не в курсе всех деталей, но в Логове сложно скрывать тайны.
Губы Леона дрогнули, но так и не превратились в улыбку.
– Думаю, что так, – сказал он, отвечая на первый вопрос Влада. – Так говорил колдун в моем сне. Да и я демона больше не чувствую. Впрочем… – Леон прервался, тяжело сглотнул. – В данный момент я вообще мало что чувствую.
Кроме невыносимой боли, добавила про себя Алиса, которая заглушает все остальное.
– А что будет с тобой? – напряженно спросила Софи. – Падальщики забрали Рафаэля в этот раз, но ведь ты так и не получил душу?
– Кажется, какую-то получил, – признался Леон. – Рафаэль прятался за чужими душами. В тот момент, когда Алиса швырнула в него тьмой, в нем была чужая. И теперь она во мне.
– Но ведь ты говорил, что чужие души не могут надолго задерживаться в теле, – вспомнила Алиса. – Поэтому Рафу постоянно нужны были новые.
– Потому что он просто забирал их, действовал как демон, но оставался при этом человеком. Он не умел удерживать их. Я же получил в результате ритуала. По факту, ритуал прошел успешно, только вместо тебя я отдал Падальщикам Рафа.
Леон замолчал, закрыл глаза, и Алиса почувствовала, как непроизвольно сжались его пальцы.
Они выехали из леса, появилась мобильная сеть, и у Софи с Владом разом запиликали телефоны.
– Шесть пропущенных от Копейко, – сказала Софи.
– А у меня от родителей, – удивленно-испуганно добавил Влад.
Алиса понимала его тревогу: часы показывали лишь начало шестого утра.
– Отец пишет, что по телевизору какой-то ужас показывают, – добавил он. – Ему не спалось, он включил утренние новости, а там какой-то кошмар.
И вряд ли имеется в виду пожар в старой церкви. Во-первых, журналисты сюда еще не доехали, а во-вторых, кого волнует пожар в заброшке?
– Звони Копейко, – сказал Леон, выпрямляясь.
Алиса вспомнила слова Рафаэля о том, что он приготовил какой-то сюрприз. И вот Рафаэля нет, а сюрприз, похоже, начался и без его участия.
Софи тем временем набрала номер, коротко переговорила с невидимым абонентом, а потом пообещала:
– Мы скоро будем, Аркадий Николаевич. – Сбросив вызов, она обернулась к Леону: – Что-то происходит в здании телеканала. Похоже на захват заложников, но, кем именно, непонятно. Копейко говорит о каких-то монстрах.
– Отец тоже пишет о монстрах, – согласился Влад.
– Бездушные, – выдохнул Леон, прикрывая глаза. – Вот его сюрприз. Рафаэль прятался за чужими душами, но души ему требовались часто. Едва ли хоть одна задерживалась дольше, чем на три-четыре недели. С демоном он связался несколько месяцев назад. За это время мы нашли и уничтожили пять бездушных. Где остальные?
– Он прятал их? – догадалась Софи.
– А потом отвез в здание телеканала, – кивнул Леон. – Таков был его план: обвинить меня в создании небольшой армии бездушных, которую он с честью и достоинством победил бы. Сначала он вывел меня на чистую воду, всем рассказал правду обо мне. Я наверняка решил ему отомстить и привел армию туда, где он работает. Заодно все это было бы задокументировано и снято журналистами. Я был бы повержен, а Рафа назвали бы героем.
– Теперь герой мертв, а с армией нужно что-то делать, – проворчал Влад. – На телеканал?
– Да.
– Леон! – возмутилась Софи. – Нам сначала нужно в Логово, ты не справишься с бездушными в таком состоянии.
– Мы справимся, – твердо заявил Леон.
Софи посмотрела на Алису, ища ее поддержки, но та промолчала. Она тоже считала, что Леону сейчас ехать на телестудию опасно и вообще противопоказано, но в то же время понимала, что он не послушает доводов здравого смысла. Единственное, что она может, – это пойти с ним и помочь. Да, босиком и в пальто практически на голое тело, но это не помешает ей держать в руках сосновый кол.
Машина вдруг вильнула вправо и остановилась на обочине. Ничего не говоря, Влад выскочил на улицу и вскоре вернулся с охапкой молодых сосенок в руках. Не церемонясь, сгрузил их в багажник прямо на связанного Антона, снова сел за руль.
Софи поняла, что спорить с этой отчаянной троицей бесполезно. Пока ехали в город, она просмотрела в телефоне все утренние новости, и увиденное никого не порадовало: похоже, в здании телеканала находилось не меньше десятка людей – ночная смена телеканала. И примерно столько же бездушных. Журналисты снимали происходящее на камеры мобильных телефонов, отправляли в эфир. Кто-то из них забаррикадировался в студии, кто-то спрятался в подсобных помещениях. Некоторые, к сожалению, пострадали. На видеозаписях были видны пятна крови на стенах, но, разумеется, самую жесть в эфир не пускали.
К зданию телеканала добрались в районе шести утра. Оно, конечно же, было оцеплено полицией, близко к нему никого не подпускали. Зеваки и журналисты толпились за красной лентой, за которой бдительно наблюдали несколько полицейских. Машину Леона Волкова пропустили без проблем. Прежде, чем Алиса вышла бы из машины, ее вдруг тронула за плечо Мария Антоновна. Алиса обернулась. Женщина протягивала ей свои ботинки.
– У нас один размер, Алиса, – сказала она. – А я не собираюсь выходить.
Что ж, это было очень, очень вовремя. Алиса натянула ботинки на босые ноги, вылезла из машины вслед за Леоном, Владом и Софи. Вчетвером они приблизились к начальнику полиции, который уже ждал их. Судя по его виду, ситуация складывалась пресквернейшая. Впрочем, Алиса и так это знала. Однако Копейко посмотрел на них с неменьшим удивлением. Один вид Леона, будто вышедшего из преисподней, и Алисы в пальто с чужого плеча и голыми ногами чего стоил.