Знакомства Менли в университетских кругах помогли привлечь на службу в «МИ-8» дополнительные кадры. Среди них были коллега Менли по Чикагскому университету сорокадвухлетняя Эдит Рикерт, которая отличалась необычайным трудолюбием, сорокасемилетний профессор Чарльз Бисон, являвшийся специалистом по средневековой литературе на латинском языке, а также ученик Бисона Томас Нотт. Все они с энтузиазмом переключились с изучения произведений эпохи Средневековья на чтение иностранных шифровок.
Чарльз Мендельсон специализировался на античной литературе и одновременно отличался хорошими познаниями в математике. Он давно интересовался криптологией и добился перевода в «МИ-8» с должности цензора.
Одним из наиболее способных дешифровальщиков, работавших под началом Ярдли, был Виктор Вейскопф. Он эмигрировал из Германии в США. Перед Первой мировой войной Вейскопф работал в американском министерстве юстиции и сумел взломать несколько мексиканских криптосистем. В 1917 году он перешел работать в «МИ-8».
Новообращенные дешифровальщики, принятые Ярдли в «МИ-8», еще не успели как следует усвоить азы дешифрования, как Ярдли столкнулся со специфической проблемой, потребовавшей немедленного решения. Вандеман вызвал Ярдли к себе в кабинет и показал письмо на каком-то непонятном языке. Это письмо надо было прочесть по просьбе министерства юстиции. Вандеман предположил, что оно было написано шифром. Ярдли ответил, что, по его мнению, текст письма больше всего напоминал стенограмму. Вандеман сказал, что давал письмо своей секретарше, которая заявила, что это не Питман[29] и не Грегг[30]. Вандеман добавил, что, как ему сказали в министерстве юстиции, письмо написал немецкий военнопленный.
Ярдли на такси отправился в библиотеку конгресса США, где выяснил, какая система стенографии была наиболее распространена в Германии. Потом он нашел специалиста, который перевел письмо. Выяснилось, что автор этого письма планировал совершить побег из лагеря военнопленных с помощью подкопа.
Этот случай стал первым в череде событий, связанных с необходимостью читать письма, похожие на стенограммы. Эти письма во все больших количествах присылались в «МИ-8» для прочтения по мере того, как слухи о мастерстве сотрудников «МИ-8» распространялись среди цензоров и в других американских спецслужбах. Ярдли даже пришлось обзавестись отдельным подразделением в составе «МИ-8», которое читало присылаемые стенографические письма.
В ноябре 1917 года по распоряжению Вандемана в «МИ-8» была создана специальная лаборатория для чтения писем немецких шпионов в США, написанных невидимыми чернилами. Летом 1918 года из Лондона в Вашингтон приехал главный специалист по невидимым чернилам английского почтового ведомства Стэнли Коллинз. В течение двух месяцев он обучал сотрудников специальной лаборатории «МИ-8» методам обнаружения писем, написанных невидимыми чернилами. Коллинз рассказал, что в Европе был разработан химический реагент, позволявший проявлять любые невидимые чернила.
Сотрудники специальной лаборатории «МИ-8» помогли в составлении обвинительного заключения по делу Марии Викторики, которую Ярдли назвал «самой дерзкой и опасной шпионкой во всей американской истории». Она была дочерью прусского кавалерийского офицера. Ее детство прошло в гарнизонных городах в Германии. В двадцать пять лет Мария отправилась навестить родственников в Южной Америке и там вышла замуж. После смерти мужа она стала журналисткой, побывала в Чили и России. В 1913 году Мария вышла замуж во второй раз – за аргентинца Мануэла Викторика, и взяла его фамилию. С началом Первой мировой войны она вернулась на родину, где работала переводчицей. В 1916 году по просьбе немецкой военно-морской разведки министерство иностранных дел Германии отправило Викторику в США. Ей было тридцать шесть лет, она имела правильные черты лица и светлые волосы, была недурна собой и умна, страдала избыточным весом и употребляла морфий.
Кураторы в военно-морской разведке Германии поручили Викторике написание прогерманских статей для публикации в американской прессе. Она также должна была пропагандировать введение эмбарго на продажу американского оружия странам Антанты, разжигать пацифистские настроения среди американских католиков и оказывать поддержку ирландским националистам. Затем ей было приказано организовать подпольную диверсионную группу, которая должна была взрывать торговые суда стран Антанты.
Главным сообщником Викторики был Герман Вессел, тридцатисемилетний служащий пароходной компании. Он предложил ввозить взрывчатку в США контрабандой, спрятав ее в детские игрушки. А Викторика хотела использовать в качестве тайника алтари, которые закупались в Европе для установки в американских католических церквях. Но до диверсий дело так и не дошло. Викторика и Вессел только и занимались тем, что планировали диверсионные акты, разъезжали по стране в поисках целей для своих диверсий, обсуждали ближайшие планы и решали текущие финансовые вопросы.
Викторика и Вессел обменивались письмами, написанными невидимыми чернилами. Часть из этих писем удалось перехватить и прочесть в «МИ-8». В результате 27 апреля 1918 года Викторика была арестована. Она выдала Вессела и подробно ответила на вопросы, которые ей задавали в ходе допросов. Однако суд над ней так и не состоялся. В 1920 году Викторика умерла от пневмонии. Американские контрразведчики назвали шпионско-диверсионную группу Викторики самой важной из тех, что были выявлены после вступления США в Первую мировую войну.
Организатор и вдохновитель
Уже в первые месяцы существования «МИ-8»Ярдли сумел завоевать уважение и симпатии со стороны своих подчиненных. Один из них впоследствии так охарактеризовал Ярдли: «Он обладал выдающимися организаторскими и руководящими способностями. Следует иметь в виду, что Ярдли начинал на пустом месте. В дополнение к криптографическим талантам его дальновидность как руководителя сыграла существенную роль в наших успехах в «МИ-8». Я не знаю никого, кто в наше время мог бы создать такую организацию, какую создал он, и потом усовершенствовать ее так, как это сделал он». По достоинству оценил достижения Ярдли и Вандеман. Он назвал Ярдли самым выдающимися человеком в американских спецслужбах.
Перехват поступал в «МИ-8» из разных источников – из государственного департамента, с радиостанций военно-морских и сухопутных сил. Некоторые из шифровок, присланных в «МИ-8», удавалось прочитать. Однако только в августе 1918 года, когда в «МИ-8» было набрано достаточное количество дешифровальщиков, объем накопившихся непрочитанных сообщений заметно уменьшился.
В качестве своей первой цели Ярдли выбрал Чили. Более логичным выбором была бы Германия. Но для взлома немецких шифров у Ярдли недоставало нужного количества перехваченных немецких шифровок. В отношении же Чили такой нехватки не было. Кроме того, эта страна представляла интерес для США по нескольким причинам. Во-первых, чилийское правительство, в отличие от правительств многих других латиноамериканских стран, не только не объявило войну Германии, но даже не разорвало с ней дипломатические отношения. Во-вторых, в Чили проживало немалое количество немцев, которые сохранили связь с родиной и помогли чилийцам в создании национальной образовательной системы и военных структур.
В работе над взломом чилийских шифров Ярдли помогли дополнительные материалы, которыми его снабжал государственный департамент, управление военного судостроения и другие американские правительственные ведомства, а также дурная привычка чилийцев смешивать в своих сообщениях шифрованный текст с открытым. В результате в «МИ-8» было прочитано порядка восьмисот чилийских шифровок. Первая была датирована 28 января 1918 года. Она была отправлена из Сантьяго и адресована посольству Чили в Вашингтоне. В ней говорилось: «Сообщите, когда эскадра подводных лодок покинет порт». Эта эскадра состояла из пяти подводных лодок, которые строились на американской судоверфи в американском штате Коннектикут и должны были отправиться в один из чилийских портов в марте 1918 года.
Ярдли также руководил взломом шифров других стран, помимо Чили. Среди них были Аргентина, придерживавшаяся нейтралитета, Бразилия, Никарагуа и Куба, объявившие войну Германии, и Перу, разорвавшая дипломатические отношения с Германией. У Коста-Рики шифры попросту выкрали, а до Эквадора и Сальвадора в «МИ-8» руки не дошли ввиду нехватки людских ресурсов.
Однако добиваться успеха в работе над иностранными дипломатическими шифрами в «МИ-8» удавалось далеко не всегда. Так произошло, например, с норвежским пятизначным цифровым кодом, которым была зашифрована нота протеста Норвегии, адресованная США. Поводом для этой ноты послужила претензия государственного департамента норвежскому правительству относительно потопления американского грузового корабля, якобы произошедшего в территориальных водах Норвегии. А норвежцы утверждали, что этот инцидент произошел в нейтральных водах. В «МИ-8» получили из государственного департамента текст ноты протеста Норвегии на английском языке, перевели на норвежский язык и обратились к американским почтовым цензорам за исходным текстом шифртелеграммы с нотой протеста, присланной из Осло в посольство Норвегии в Вашингтоне. Однако цензоры так и не смогли отыскать эту шифртелеграмму. В ее отсутствие дешифровальщики из «МИ-8» решили не тратить силы на взлом норвежского дипломатического кода, поскольку не видели в этом особой нужды.
В качестве второй своей цели после Чили Ярдли выбрал Мексику. Правительство США желало знать как можно больше об этом соседнем государстве. Возглавил работу по взлому мексиканских шифров Вейскопф. Они оказались сравнительно нестойкими. Вдобавок мексиканские шифровальщики нередко оставляли фрагменты сообщений незашифрованными, что позволяло строить обоснованные догадки о содержании зашифрованных фрагментов. В результате дешифровальщики «МИ-8» довольно легко взламывали мексиканские шифры и читали по две-три шифровки в день. К примеру, 30 сентября 1917 года в «МИ-8» была прочитана шифровка лидера мексиканских повстанцев Венустиано Карранза, пытавшегося заручиться поддержкой Германии. 7 февраля 1918 года