В том, что на возведение оборонительных рубежей вокруг военного городка опять бросили мою везучую тушку, не было ничего удивительного. Как в старой навязчивой рекламе: «При всем богатстве выбора другого выбора не было».
Это кажется, что в отряде полтысячи человек, из них две сотни духов в учебке, которых можно использовать в качестве ударников социалистического труда при желании хоть круглосуточно. Последняя фраза про «ударников» имеет несколько другой смысл в этом времени, но суть от этого не меняется.
В реальности людей всегда не хватает. Кроме того, что есть плановые наряды и дежурства, есть боевая подготовка и учебный процесс. Через два месяца эти бывшие гражданские неучи и балбесы должны сесть за руль многотонного грузовика и пуститься в путь по горным серпантинам. Понятно, что не сразу и далеко не все «поднимутся» в горы, но водителей остро не хватает, дембелей надо отпускать, они и так по два года и три месяца в среднем выслужат к тому времени.
Со связистами аналогичная ситуация, им тоже скоро придется сразу впрягаться в службу без раскачки. Сказывается специфика пограничных войск, где, по сути, все время идет непрерывное боевое дежурство.
Именно поэтому к обучению молодняка подходят со всей серьезностью и без послаблений. Деды, как это ни удивительно, тоже обычно заняты делом. Огромное количество застав на протяжении ста пятидесяти километров, часть из них в труднодоступных районах, поэтому снабжение этих анклавов дело не легкое.
В результате получается, что на внеплановые работы особо выделить некого. На пару дней оторвать от учебы можно, а постоянно – уже проблема.
Но наше начальство блеснуло умом и нашло оригинальный выход из ситуации. Преподавателей опросили, кто из курсантов хорошо знает профессию и учить его не особо нужно. Среди связистов таких не нашлось вообще, все же на гражданке радисты редко встречаются, зато в автороте легко набрали десяток водителей, которые и так хорошо управляют автомобилем. Понятное дело, что моя персона оказалась в списке одной из первых. Я и не возражал, все же лучше, чем бегать за ЗИЛом на полигоне, за руль меня давно никто не сажал. Прапорщик Зейналов – гад и самодур. Впрочем, я об этом уже упоминал.
Кроме меня такой чести удостоились Жека и Мага, они на гражданке успели поработать по специальности, и начальство решило, что учить их – только портить.
Работа по укреплению «обороны» военного городка свелась к латанию дыр в сетке рабица и натягиванию колючей проволоки поверх забора. Если бы моим мнением о надежности таких укреплений кто-нибудь поинтересовался, я бы обязательно выдал парочку рекомендаций, в основном матерных, но, к сожалению или к счастью, рядовой Морозов и его мысли никого не волновали.
Руководили процессом строительства знакомый мне капитан Иванов из комендантской роты и какой-то старлей из инженерной службы. И если с колючкой они порешали вопрос быстро и незатейливо, все же обустройство «Системы», то есть комплекса заграждений на границе дает богатый опыт в этой сфере, то с воротами они застопорились конкретно.
На ум пришла нелестная поговорка про баранов и новые ворота, но я запретил себе думать об этом, опасаясь, что ее содержание угадают по выражению моего лица.
Оказавшись рядом, я подслушал разговор двух гениев оборонительного строительства о противотанковых ежах, которые можно сварить из толстых труб за неимением швеллеров. Тут мне захотелось убиться о стену ближайшей многоэтажки с разбегу, ибо такой мозговой штурм обязательно приведет к печальному результату. Они либо вообще ничего не успеют сделать, либо соорудят что-то непотребное и бесполезное. Поэтому не выдержал, и как только старлей отошел куда-то по делам, обратился к капитану, естественно, строго по форме согласно Уставу.
Тот удивился, конечно, но выслушал мою идею о бетонных блоках на дороге внимательно, хоть и не без скепсиса.
– И где ты такое видел? – задал он вполне резонный вопрос, поскольку фильмы о спецназе и блокпосты в Чечне в этой реальности пока еще не существуют, и почерпнуть такую идею неоткуда.
– В Цаган-Амане. На посту ГАИ видел, трищ капитан! – бодро ответствовал я, всем видом изображая дисциплинированность, прилежание и бескрайнее уважение к старшему по званию.
– ?..
– В Цаган-Амане узкий участок земли полосой в пару километров с выходом к Волге, который отдали калмыкам. Они тут же установили пост ГАИ и стали трясти всех проезжающих.
– Что стали делать? Трясти? – видимо, некоторые слова из будущего здесь имеют несколько другой смысл, поэтому их не сразу понимают.
– Трясти – значит вымогать штрафы. Себе в карман, – несколько путано объяснил я смысл слова «взятка». – И так сильно всех достали, что водители стали проскакивать этот пост не останавливаясь на большой скорости, игнорируя указания инспектора об остановке. Тем более что через пару минут – другая область, где калмыки преследовать не имеют права.
– Ну и?.. – поторопил меня капитан, медленно закипая и готовясь воздать по заслугам неразумному бойцу с его глупыми россказнями.
– Калмыцким инспекторам такое положение дел не понравилось, и они выложили на дорогу несколько бетонных блоков в шахматном порядке, так что теперь через пост можно проехать только «змейкой» и на очень малой скорости.
Для наглядности схему размещения блоков я нарисовал на земле при помощи прутика. Не Айвазовский, конечно, но зато понятно.
Капитан крепко о чем-то задумался, отложив наказание невиновных и награждение непричастных до лучших времен.
– Рядовой Огнев здесь, автокран на ходу, мы их за пару часов положим, – подкинул я еще один козырь. – Фээски с бассейна можно забрать, его все равно не скоро достроят.
– Напомнить, чем твоя предыдущая поездка на автокране закончилась? – скривился капитан, словно это мы лично организовали и погромы, и всю последующую катавасию.
– Товарищ капитан, если разрыть дорогу экскаватором и бросить трубу рядом, типа водопровод чинят, то местным придется весь квартал вокруг объезжать, – рискнул подкинуть еще одну оригинальную идею, граничащую с вредительством.
– $€£%#^*, – заявил капитан Иванов на одном из видов разговорного диалекта русского языка, чаще всего встречающегося на флоте или во время неудачных погрузочных работ на суше. – Исчезни, Морозов, с глаз моих, так чтобы я тебя долго искал и не нашел. От греха подальше.
Понятное дело, после такого ответа мне пришлось быстро ретироваться и больше не отсвечивать в поле зрения капитана. Но, как ни странно, мои советы были восприняты всерьез и в полном объеме.
Не только бетонные блоки положили как надо, но и дорогу на следующий день разрыли, в точности как я намекал. Вдобавок еще и без моего личного участия обошлись, в соответствии с указанием майора Теплинского, который приближаться к крану мне запретил категорически. О чем я тут же сообщил сержанту Сидоренко. К тому же капитан Иванов прямо запретил показываться ему на глаза. Кто я такой, чтобы двойной приказ начальства игнорировать?
Прожив долгую, местами счастливую жизнь, я все равно часто возвращался мыслями к этому времени. Почему-то меня долго и упорно терзал вопрос: отчего это все началось? И конкретно эта ситуация, с которой начался окончательный коллапс советской власти в этом далеком провинциальном городе. Было много разных причин и предпосылок, о которых я узнал много позже, но картина даже по прошествии десятилетий не складывалась в единое целое. Не было у националистов никакой вменяемой причины для штурма военного городка, однако они полезли на заграждения, провоцируя на серьезные ответные меры. При этом абсолютно точно первая кровь в тот момент им была не нужна, в результате восстание и последовавший мятеж оказались неподготовленными и были быстро подавлены войсками и госбезопасностью.
И только сейчас словно щелкнуло, последний пазл встал на свое место. Картина сложилась полностью. Сразу после разговора с агентом-браконьером по кличке Синус, который стал жаловаться на резко подешевевшие жилые дома.
Причина была не политическая! Все дело оказалось в банальной алчности.
Почти сотня домов и квартир, оставшихся пустыми после изгнания армян, – это фантастический куш стоимостью в несколько миллионов рублей.
Именно поэтому упали цены на жилье – ситуацию просчитали многие. Но для окончательного решения вопроса о собственности требовалось жестко выдавить беженцев из города, показав, что иллюзий нет и возврат невозможен. Пока они здесь под охраной военных, отжать и перепродать их имущество невозможно. Всегда есть шанс, что законный хозяин вернется. Нужно было изгнать владельцев навсегда, желательно за пределы республики и без возврата. Что, собственно, и произошло в моей реальности.
Именно поэтому случился фальстарт, заинтересованные лица решили хапнуть здесь и сейчас, опасаясь, что соратники подсуетятся раньше.
Глава 33
К обеду потеплело настолько, что пришлось скинуть бушлат. Солнце припекло не по-детски. Полное ощущение, что май на дворе. Деревья зеленые, трава изумрудная, веселый детский гомон во дворе, красивые девушки дефилируют мимо, смущая неокрепшие души солдатиков. Редкие облачка на ослепительно голубом небе. Лепота, да и только! И лишь один человек смотрит на эту красоту печально и тоскливо, словно попаданец в 21 июня 1941 года за несколько часов до начала войны.
Несколько выбивается из общей картины стук топоров и молотков – это «саперы» усиливают стойкость забора, похоже, начальство всерьез восприняло послание от неизвестного доброжелателя. Видел час назад майора Жилинского, вид тот имел злой и решительный, поэтому я благоразумно укрылся за ближайшим автомобилем. Не стоит попадаться ему на глаза, даже не из-за страха наказания, просто не нужно провоцировать нехорошие ассоциации. Иначе скоро все будут воспринимать рядового Морозова как предвестника грядущих неприятностей. Подсознание – штука тонкая, даже если логической связи нет, ассоциация «моя фигура – появление проблемы» все равно возникнет.