— Заходи!
— Все в порядке? — довольно равнодушно глянул тот на пленницу и опустился на свободное сиденье.
Новое действующее лицо выглядело как нечто среднеарифметическое от обоих Наташиных спутников: немного посолиднее и постарше ее соседа, но все же не старик.
— Как видишь! Чисто за ней?
— Нормально. Посторонних не было.
— Теряем время, — напомнил расположившийся за рулем джипа человек. Собеседники сразу же замолчали, и вместо седого затылка перед Наташей возникло повернутое к ней морщинистое бледное лицо.
Несколько секунд мужчина внимательно всматривался в глаза пленнице:
— Жить хочешь?
«С тобой, что ли, старый козел?» — Наташа собралась отделаться фразочкой из пошлого анекдота, но вовремя прикусила язык. И вместо ответа кивнула:
— Хочу.
— Не хорошо, а просто… жить? — на всякий случай уточнил собеседник.
— Хочу!
— Это правильно. Поможешь — свободна.
— Я помогу, — согласилась Наташа.
— Умная девочка! — восхитился чернявый сосед.
— Странно… — Человек за рулем не разделил восторга своего молодого коллеги. — Тебя даже не интересует, что нужно делать?
— А какая разница? — шевельнула Наташа плечиком. Она уже поняла, что мужчины интересуются на этот раз вовсе не дармовыми постельными развлечениями. — Какая разница?
— Тоже верно, — признал собеседник. — Боишься?
— Да.
— Смотри-ка, не врет! Значит, так… Сейчас едем в ваш «приют», к Мурату. Ясно? Высаживаешься. Звонишь. После того как откроют дверь, падай! А потом убирайся куда пожелаешь.
Человек замолчал, и возникшую паузу первым нарушил сосед Наташи, так и не убравший руки с ее плеча:
— Ты все поняла?
— Поняла, но…
— Что-то смущает? — почти ласково поинтересовался седой. — Говори!
— У Мурата мой паспорт. И деньги.
Должны же они понять, что без сопровождающего, валюты и документов в этой стране молодая красивая иностранка не только никогда не доберется до аэропорта, но и вообще…
— Сколько?
— Пять с половиной тонн. — Заработанную за нынешнюю «гастроль» сумму Наташа могла бы назвать с точностью до цента. Но решила не мелочиться:
— Почти шесть!
Тот, что пересел из другой машины, присвистнул:
— Однако! Неплохо нынче живут трудящиеся женщины Востока.
— Забудь о них, об этих деньгах, — поморщился начальник. Достал откуда-то желтый почтовый конверт, протянул:
— Есть где спрятать? Ну и прекрасно.
— А что это? — Уже догадываясь на ощупь о содержимом, Наташа открыла сумочку.
— Две тысячи баксов. По сто и полтинниками. А еще там разная ерунда… Когда все кончится, тебя отвезут к нашему посольству. Высадят. Соотечественникам заявишь о том, что прилетела «челноком», за шмотками и кожей, но какие-то местные жулики обокрали на базаре.
— Здесь это сплошь и рядом, — авторитетно подтвердил чернявый. — Карманники, бандиты разные.
— А если они мне не…
— Успокойся, тебя встретят именно те, кому положено. Все будут предупреждены. — Седой посмотрел сначала на самого молодого коллегу, потом на того, что постарше. Оба одновременно кивнули. — Считай, что уже предупреждены.
— Две тысячи долларов… — Наташа еще раз пощупала не слишком пухлый конверт, и ей стало невыносимо жалко оставлять неизвестно кому честно заработанную за полтора месяца валюту. — Но ведь я же здесь больше месяца, как швейная машинка, из койки в койку…
— Ты чего, дура? Денег, что ли, пожалела? — даже не рассердился, а выразил удивление чернявый сосед.
— Они ведь тебе вообще могут не понадобиться, — поддержал его тот, что постарше. — Никогда!
Последним покачал головой начальник:
— Наташа, не надо торговаться. Ладно?
Оставшиеся минуты посвятили уточнению технических деталей операции.
— Высадим тебя здесь… — Схема квартала, примыкающего к «приюту», была выполнена от руки, хотя и очень профессионально.
Палец с прокуренными, аккуратно подстриженными ногтями провел короткую черту от краешка тротуара до входа в дом.
— Когда откроют, просто встань и придержи дверь. Чтобы она не захлопнулась, ясно? Остальное — наша забота.
— Там телекамера, — уточнила Наташа.
— Вот именно! Замок срабатывает дистанционно?
— Да, со второго этажа.
— Нарисуй. — На колени пленнице лег блокнот с прикрепленной к нему авторучкой.
Наташа как смогла изобразила внутреннее расположение комнат в «приюте».
— Но Мурата ведь все равно нет… Вы в курсе? Он до послезавтра уехал за новыми девочками.
— Мы знаем, — кивнул собеседник, разглядывая набросок. Очевидно, схема полностью совпадала с информацией, которой эти люди уже располагали. — Охрана здесь сидит?
— Вот тут, справа по лестнице. Там один человек, он у Мурата постоянный.
— Из местных?
— Нет, наш, русский, — удивилась вопросу Наташа.
— Такой… плотный, низенький? Со сломанным носом? — живо поинтересовался сосед.
— Почему? Высокий мужик, лет тридцать. У него еще уха одного нет!
— Что — совсем уха нет? Надо же… А как его зовут?
— Ну, представляется Серегой.
— Ладно, разберемся, — прекратил обсуждение начальник и странновато глянул на своих коллег. Несмотря на «прокол» самого молодого из них, выглядел он довольным. — Наташа… Не надо делать резких движений, договорились?
— В каком смысле?
— Ну, например, не стоит даже пытаться шмыгнуть внутрь и захлопнуть дверь у нас перед носом. На это хоть какое-то время, но потребуется, а пуля все равно долетит быстрее. Понимаешь?
— Понимаю.
— Вот и прекрасно… Тогда поехали. По местам — и с Богом!
В сопровождении похитителей Наташа выбралась наружу и пересела во вторую машину, уже оснащенную всеми необходимыми атрибутами местного такси. Захлопывая за собой дверцу, она успела заметить, что освободившиеся места в затемненном салоне «чероки» уже занимают двое мужчин с одинаковыми чемоданчиками в руках…
Добрались очень быстро, хотя на этот раз ни водитель «такси», ни седой человек за рулем джипа не гнали. Напротив, ехали осторожно, соблюдая дистанцию и рядность движения — насколько вообще это было осуществимо в странах Арабского Востока.
Меньше чем в половине квартала от конечной точки маршрута «чероки» притормозил и принял на борт еще одного пассажира. По виду тот почти не отличался от бесчисленных полчищ местных попрошаек, заполоняющих базары и туристические центры ближе к вечеру, разве что чуть погрязнее и повыше ростом.
Постояв, «такси» обогнуло джип и двинулось дальше — видимо, был получен сигнал к началу операции.
— Давай! — Сосед не приказывал, а почти просил, и Наташа неожиданно сообразила, что их машина уже замерла прямо напротив «приюта». — Давай, а?
Отступать было поздно.
Наташа потянула за ручку и через мгновение стояла обеими ногами на пыльной поверхности каменных плит перед входом.
Солнце давным-давно по-хозяйски бесцеремонно оседлало город, и в воздухе не оставалось даже намека на ночную прохладу. Лавка Хаттаба на противоположной стороне улочки еще не открылась, кофейня по соседству тоже темнела тяжелыми ставнями — ничего удивительного, все как обычно.
Жизнь в квартале подчинялась профессиональному ритму его обитателей, большинство из которых составляли заезжие проститутки, курды-контрабандисты и мелкие наркоторговцы. Единственным постоянным источником шума в этой части города считалась площадь перед мечетью какого-то имама — там всегда было людно и небезопасно. Но заведение Мурата находилось достаточно далеко от нее, и посторонние сюда почти не забредали.
В общем-то все знали, что Мурат постоянно ждал неприятностей и считал себя к ним готовым: здание «приюта» поразительно напоминало тюрьму-зиндан или крепость с оштукатуренными белыми стенами. Внизу единственная обитая стальными листами дверь, сканирующий телеобъектив, и все! Первый ряд зарешеченных окон расположен на уровне четырех-пяти метров от мостовой.
Наташа хлопнула дверцей, отпуская «такси», и шагнула вперед. Надавила на кнопку переговорного устройства…
И прежде чем ожил динамик, успела заметить, как доставившая ее машина взревела мотором и рванула с места. Впрочем, ровно настолько, чтобы только исчезнуть из поля зрения охранного объектива.
Джип уже развернулся сзади, на углу, достаточно близко, но также вне сектора обзора.
Что-то внутри телекамеры тихонько зажужжало: Наташу рассматривали. Она представила себе, как, почесываясь со сна, одноухий детина-охранник изучает пространство перед входом… Не выдержала и помахала рукой:
— Это я, Сергей! Открывай.
Щелкнул замок.
С трудом поборов желание оглянуться, она потянула на себя массивную металлическую ручку. Дверь подалась, и, почти распахнув ее, Наташа замерла, не зная, что следует теперь делать.
Но события уже развивались помимо ее воли. Какая-то тяжкая, стремительная сила отбросила Наташу с дороги, и первым в сумеречную прохладу «приюта» ворвался уже знакомый чернявый парень с короткоствольным автоматом в руках. Сразу вслед пробежал его коллега — тот, что постарше.
Наташа взвизгнула от страха, но прежде чем окончательно вжать себя в стену и зажмуриться, увидела еще двоих вооруженных мужчин, выпрыгнувших из застывшего перед дверью джипа.
Кто-то крикнул — не очень разборчиво, но с угрозой.
Почти тотчас же сверху донесся рассыпчатый грохот автоматной очереди, эхо которой перекрыл одинокий и, видимо, точный выстрел: неоконченная команда сменилась криком смертельной боли.
Еще одна очередь. Еще… Опять одиночный выстрел, похожий больше на пушечный залп из фильмов про морские баталии под парусами. Наташа вспомнила большое, тяжелое помповое ружье, висевшее рядом со шкафом в комнате одноухого. Наверное, это он из него сейчас…
Подоспевшие на помощь своим коллегам автоматчики из джипа давно пробежали внутрь и тоже ввязались в драку. Стрельба наверху слилась в дробный гул, то и дело прерываемый женским визгом.
«Боже мой, — против воли, не открывая глаз, подумала Наташа, — а если кто-нибудь из соседей позвонит в полицию?»