— Извините, — сказал он и продолжал как ни в чём не бывало: — Итак, расчёты показываютПРФФ высочайшую и несомненную ценность моего прожектПРФФа, призванного служить одной-единстПРФФвенной благородной цели — построению счастПРФФья для всех разом коротышек. Не благороднейшая ли это цель? Скажите, скажите нам без промедления!
Привыкший к выходкам своего оппонента, Ярило реагировал совершенно спокойно и снова заговорил по теме:
— Допустим на мгновение, что вы каким-то образом добились невозможного и подземный город существует. Как в этом случае будет организовано питание переселенцев? Ведь если они будут производить сельскохозяйственные работы на поверхности земли, как и прежде, то весь ваш проект не стоит и выеденного яйца?
— Вы сами не стоите выеденного яйца, академик. Простите. Да будет вам известПРФФно, дорогой коллега, что в земле живёт бесчисленное множество всевозможных червячков и личинок, чрезвычайно питательных и богатых белками.
Скажу прямо: вот уже неделю я питаюсь исключительно, поверьте, исключитПРФФельно червячками и личинками. Их можно варить, жарить, солить, сушить, мариновать и даже делать из них сладкие конфеты. Я специально принёс вам на пробу пакетик с засахаренными личинками. Вот, берите, угощайтПРФФесь!
Хрустнул бумажный пакет, и послышался звук резко отодвинувшегося стула.
— Нет, нет, спасибо, профессор, я уже завтракал, — взволнованно проговорил Ярило где-то вдалеке от микрофона. — Уфф… С вами не соскучишься. Кстати, не вы ли заказывали вчера большой комплексный обед в ресторане Дома учёных? Я как раз сидел неподалёку.
— Что?! — сорвался на крик Злючкин. — Какой ещё обед! Вы подвергаете сомнению чистоту моего экспериментПРФФа? Смотрите же… — Злючкин стал громко чавкать, набивая рот засахаренными личинками. — Смотрите! Нет, нет, вы не отворачивайтесь!..
Но тут передачу прервали, и в эфире зазвучал концерт по заявкам.
Вечером Знайка неожиданно серьёзным и озабоченным тоном пригласил Незнайку к себе. Тот, немало удивлённый, проследовал в заставленную стопками книг, всё ещё пыльную и не прибранную комнату.
— Послушай… — начал Знайка с некоторой нерешительностью. — Тогда, на Луне…
Ты, кажется, был знаком с Козликом?
— С Козликом? — повторил Незнайка, и ему сразу припомнился ужасный и нелепый сон, в котором Козлик звал его на помощь, а Луна в облаке белого порошка разваливалась на куски. — Козлик! Да ведь это мой самый что ни на есть лучший в мире друг! А что такое случилось?
— Ты погоди, сядь. Ничего особенного не случилось. То есть я хочу сказать, что ничего пока ещё не известно.
— Ты давай не выкручивайся, говори всё как есть.
— Я и не выкручиваюсь. Пока ещё действительно ничего не известно. Просто с Луны были какие-то странные сигналы от этого твоего Козлика.
— «Просто, просто», — в нетерпении передразнил Незнайка. — Какие такие сигналы?
— Ну вот, послушай.
Знайка сунул кассету в магнитофон, и Незнайка услышал надрывный голос Козлика, отчётливо пробивавшийся сквозь радиопомехи: «Не давайте им ничего! Если прилетят — не давайте ничего!..»
— Ну, что ты раскис? Есть какие-нибудь соображения?
Незнайка шмыгнул носом и молча отрицательно покачал головой.
— Слушай, ты так не расстраивайся. С ним-то, наверное, всё в порядке, это он нас о чём-то предупреждает. Понять бы только, кому и чего не давать. Может, семян не давать? А, как ты думаешь?
— Из-за семян он бы так не стал… Незнайка опять шмыгнул и утёр нос рукавом.
— Всё?
— Что «всё»? — не понял Знайка.
— Больше ничего не передавали?
— Нет, ничего. И на наши позывные никто не отвечает.
— Это плохо.
Знайка молча опустил голову, как будто он сам был в чём-то виноват.
— Если никто не отвечает, надо лететь, — сказал Незнайка таким голосом, что Знайка испугался.
— Что значит «лететь»! Ты это погоди, «лететь». Вот чудак, разволновался. Они сами к нам скорее всего летят. Вот когда прилетят…
Но Незнайка, не дослушав его, вышел из комнаты.
— Ну и ну… — пробормотал Знайка. — Смотрите, какой он впечатлительный. Надо будет за ним следить получше.
Незнайка отправился к себе, лёг и напряжённо уставился в потолок. В голове у него всё ещё звучал голос Козлика, который, словно барабанным боем, сопровождался собственными словами: «Надо лететь, надо лететь, надо лететь…»
Но, даже находясь в столь взвинченном состоянии, он понимал, что лететь в космос без специальной программы в компьютере ракеты, без запасов воздуха, воды и провизии — невозможно. Для подготовки нужно было время и, самое главное, желание со стороны Знайки. А Знайка очень не любил неточностей и недоговоренностей. И в самом деле: глупо лететь куда-то сломя голову, если оттуда предупреждают, что сами летят сюда… С этим Незнайка и заснул.
А утром он направился к Пачкуле Пёстренькому, чтобы поделиться с ним своими переживаниями и заполучить хотя бы одного союзника в этом деле.
Пёстренький жил неподалёку, всего в нескольких кварталах, и Незнайка быстро добрался до его дома подснежными ходами. Прохожие с удивлением смотрели, как он, ни с кем не здороваясь и сосредоточенно глядя себе под ноги, торопливо шагает мимо.
— Дома? — спросил он у громыхающего посудой в тазу с мыльной водой портного Заплаткина.
— Дома, ясное дело, — проворчал тот. — А где ему ещё быть, по-твоему?
Действительно, Пёстренький очень не любил холод и зимой не вставал с кровати без особой необходимости. Соседи и знакомые поражались его способности спать почти круглые сутки с перерывами для еды и прочих неотложных надобностей.
С началом весны он оживал, летом был бодрым и деятельным, а с первым снегом начинал зевать и впадал в спячку.
На этот раз Незнайка застал Пёстренького, к своему удивлению, не спящим, а почитывающим какой-то старый пожелтевший журнал. Под кроватью виднелся ещё ворох таких журналов, извлечённых скорее всего из подвала или с чердака.
— А, это ты, — сказал Пёстренький рассеянно. — Как там внизу, обед готовят?
— С чего это тебе обед? Недавно завтракали. Пёстренький протяжно зевнул:
— Я… видишь ли… завтрак проспал, оказывается.
— Что же тебя не разбудили?
— А у них против меня сговор.
— Чего-чего?
— Они, видишь ли, против меня сговорились. Боятся, что я из-за спячки де-гра-дирую. Это вроде болезнь какая-то, надо ещё у Пилюлькина спросить. Вот, журналы принесли… Сказали, что будить не будут больше, что, если сам не проснусь, останусь голодным.
— Ну и как оно?
— Да пока, знаешь ли, не очень. Завтрак они, видишь ли, устраивают ни свет ни заря: в десять часов — это же самый сон… А ты, говорят, куда-то ездил?
— Ездил, ездил. А ты небось даже из дому не выходил?
— Хотел я в праздник на реку пойти. Оделся даже, прилёг на дорожку, да так и уснул до утра.
— Понятно. А что читаешь?
— Вот это, что ли? «Занимательная химия». Удивительно легко даётся, всё понимаю.
Мне химия всегда нравилась, опыты разные делать… Пилюлькин говорит, что у меня способности; я вместе с ним ракеты для фейерверка делал, жаль только, что сам фейерверк проспал…
— Что же ты свои способности скрываешь? Если что-нибудь хорошо получается, надо вперёд идти, развиваться.
Пёстренький поднял голову и посмотрел на Незнайку внимательно:
— Ты сам-то как? У тебя, вообще-то, всё в порядке? Ничего не случилось?
— Помнишь, я тебе рассказывал про Козлика?
— Какого ещё козлика?
— Ну, мы с ним на Луне подружились.
— А, теперь вспомнил. Вы ещё там в баранов превратились.
— Да не превратились мы… не в этом дело. Теперь там, на Луне, передатчик сломался, а он что-то хотел сказать. Понимаешь, что-то очень важное, потому что я его знаю, он о пустяках так не будет говорить.
— Чего-чего? — не понял Пёстренький.
— Лететь надо на Луну, вот чего.
— Что, прямо сейчас?
— Прямо сейчас не получится, надо Знайку уговорить.
— Ну и уговаривай, меня он совсем не послушает. Только я, знаешь ли, не полечу.
Чего я там не видел, на Луне? Я её и без того каждый день вижу. И вообще, у меня планы другие. Пилюлькин обещал…
— «Обещал, обещал»!.. — злобно прошипел Незнайка и поднялся со стула. — Сам ты Пилюлькин! Я думал, что ты… а ты… — И Незнайка, не попрощавшись, вышел, сгоряча хлопнув дверью.
Не найдя в Пёстреньком союзника, он расстроился ещё больше. До вечера он сидел у Стекляшкина, вслушиваясь в бессмысленное завывание и треск космического радиоэфира. Больше ничего в этот день не случилось.
Новые сигналы с Луны. Профессор Злючкин ощущает свой звёздный час, но вынужден бежать в ванную. Глубокомысленные версии и скоропалительные выводы
Несколько дней Незнайка ходил мрачнее тучи, а потом разразилась сенсация.
Радиостанция Космического городка, а также некоторые другие станции и даже отдельные радиолюбители начали принимать слабые, но постоянно повторяющиеся сигналы с Луны. Эти сигналы крутились, по всей видимости, на закольцованной магнитофонной ленте и состояли из нескольких фраз, смысл которых не удавалось разобрать из-за помех.
На позывные с Земли никто не отвечал; непонятно было, откуда идёт передача — с поверхности Луны или с внутреннего ядра посредством местной связи.
Прежде Стекляшкин часто переговаривался с работавшими в лунной обсерватории учёными Альфой и Мемегой. Они рассказывали о первом урожае гигантских растений, применении в промышленности приборов невесомости, об отмене денег и других обнадёживающих переменах. Но однажды связь прервалась на полуслове, и с тех пор земные коротышки перестали узнавать что-либо о жизни подлунного мира.
После этого некоторые решили, что лунатики, заполучив семена гигантских растений и приборы невесомости, попросту обленились, а иначе они давно бы уже наладили передатчик и вышли на связь. Никому не приходило в голову, что гигантские растения не прижились, что приборы невесомости сели один за другим, как использованные батарейки. Никто не догадывался о том, что большинство лунных коротышек думало в основном не о расширении своего космического кругозора, а о том, как бы не протянуть ноги раньше времени.