стающие до ста процентов акции, — бодро сообщил мне юрист. — Ваша чудо-девочка Марта, помня, что вы интересовались этими акциями, проявила инициативу и выкупила их все. Хотя я все еще не понимаю, зачем они вам нужны, но теперь именно Савельевы являются полноправными хозяевами этого концерна.
— Значит, теперь у меня не контрольный пакет, а вообще все акции этого сраного «Маготеха» и я являюсь его хозяином? Остается всего-ничего, найти этот сраный «Маготех» и заявить на него свои права, — я задумчиво смотрел на Вяземского. — Скажи, Кирилл, а кто выбрасывает в свободную продажу абсолютно все акции своего предприятия?
— Тот, кто понятия не имеет, что он делает, но ему срочно нужны деньги, — бодро отрапортовал Кирилл.
— Верно. Но есть и другая категория, те, кто хочет избавиться от любых улик, связывающих их с компанией. Я не удивлюсь, если акции были выброшены через компанию-однодневку или подставное физическое лицо, да еще за сумму, которая гораздо ниже рыночной, чтобы их купили быстро. — Эта мысль пришла мне в голову только что, словно озарение снизошло, потому что изначально, я, как и Вяземский, думал исключительно о первом варианте.
— Я уточню, — он опустил глаза, что-то записывая на листе бумаги. Вряд ли ему что-то удастся разузнать, но, кто бы это ни был, мы оба получили то, что нам было нужно: я все акции «Маготеха», он — отсутствие любого упоминания о «Маготехе» в его активах, в итоге, все относительно счастливы.
— Что-то еще? Я по глазам вижу, что на этом твое сообщение не завершилось?
— Я выяснил подробности гибели моего предшественника на месте вашего юриста, Виталий Владимирович, — Кирилл слегка наклонил голову набок, а у меня появилось горячее желание голову ему свернуть. Что у них за привычка-то у всех такая, тянуть кота за яйца, с наслаждением слушая, как тот вопит в ожидании окончания пытки.
— И? — я смотрел вопросительно. — Кирилл, хватит делать театральные паузы. У меня не так и много времени, чтобы наблюдать за твоим представлением!
— Простите, Виталий Владимирович, — несмотря на то, что я повысил голос, Вяземский улыбался. — Леснин был приглашен на яхту Юрием Янычевым — официальным юристом «Маготеха». И нет, это не было убийство. Дело было тщательно расследовано и… Они оба погибли в тот вечер и Леснин и Янычев. Уж не знаю, что именно они праздновали, но напились просто до потери человеческого облика, как сообщают их спутники. В общем, Янычеву стало плохо и он решил, простите за подробности, поблевать в Черное море. Чтобы помочь другу, Леснин направился с ним. Даже не спрашивайте, чем. — Вяземский поднял руку, не давая мне задать вопрос о том, как именно Леснин должен был помогать Янычеву блевать. — На беду этих упившихся недоумков, вы же не против, если я буду называть вещи своими именами, на море начался шторм. Янычева штормило в резонансе с яхтой, и тогда Леснин действительно «помог». Он схватил Янычева за ноги и свесил за борт, удерживая таким образом, чтобы друг как следует опорожнил желудок. Во время очередной волны яхта сильно накренилась, Леснин, который залез на ограждения, чтобы держать Янычева, не удержался и они вдвоем полетели прямиком в штормящее море. Несмотря на службу у Савельевых, Леснин магом воды не являлся, и они утонули до того момента, как им пришли на помощь.
— Потрясающе, — прошептал я, потому что прекрасно знаю, за что Леснина пригласили на яхту бухать на халяву. За то, что он предупредил «Маготех» о том, что мама собирается прикрыть эту лавочку, вот за что. — И где тридцать серебряников этого Иуды? И второе, как он мог обойти клановую клятву, когда сдал намерения регента в отношении «Маготеха»?
— Леснин был вольнонаемным юристом. Он не являлся частью клана. Что касается пресловутых тридцати серебряников, то, полагаю, что это как раз и была яхта, которая фактически стала его гробом. Потому что в каюте были найдены бумаги, которые передавали ее Леснину, как новому владельцу. И да, Виталий Владимирович, — Вяземский жестко усмехнулся. — Леснин подписал стандартный договор, в котором в качестве возможных наследников упомянут клан Савельевых. Это всего лишь дань традиции, вот только других наследников у Леснина не было, а как-то исправить договор он не успел. Времени, наверное, не хватило. Так что у нас теперь есть большая и комфортабельная яхта на Черном море. Порт приписки — Одесса. Собственно, так я все и выяснил, через яхту. — Кирилл замялся, а потом, вздохнув, добавил. — Мне позвонили из порта и спросили, что с яхтой делать. Договор аренды с Янычевым подошел к концу, ну а мы и не знали, про нее. Пришлось в срочном порядке лететь в Одессу на ближайшем дирижабле. Предупредить вас не было возможности, вы почему-то отключили ком, — я отключал ком, когда в химические лаборатории входил в костюме полной защиты. — Я вам, кстати, из Одессы звоню. Здесь я выяснил все подробности и продлил аренду пирса сроком на три года.
— Очень хорошо, только мне непонятен один момент: когда я только-только заинтересовался «Маготехом» мне заявили, что он свернул свою деятельность и самоликвидировался, а сейчас он снова вполне официально продает акции и, получается, что процветает?
— Это распространенная практика, Виталий Владимирович, — Вяземский на секунду задумался и продолжил. — Когда кто-то не хочет запускать процедуру банкротства, которая аннулирует все разрешительные лицензии, и их получить потом будет очень и очень сложно, временно прекращают деятельность, например, для переосвидетельствования. Ну а затем не регистрируют заново, а снимают остановку. Вот и все.
— Действительно, все оказалось очень просто. — Да и мама не успела их прикрыть, так что зря бежали, да еще в такой дикой спешке. — Спасибо, Кирилл, хорошая работа. Как только закончишь с яхтой возвращайся обратно.
— Да, конечно, Виталий Владимирович, — я отключился и протер уставшие глаза. Выспаться как следует не получалось вот уже несколько дней. Наверное, надо попросить у той же Любаши какое-нибудь снотворное, а то я скоро, похоже, свихнусь. Только я опустил руку, как снова раздался сигнал вызова. До что же это такое? У меня какой-то день разговоров сегодня. Активировав вызов, я посмотрел на своего бухгалтера, и чуть ли не встал по стойке смирно, потому что Варвара Степановна чуть спустила очки с переносицы и посмотрела на меня поверх синих, как и все на голограмме, дужек. И хотя я прекрасно понимаю, что так ей просто удобно, но ничего поделать с собой не мог. Страшная женщина, но профессионал, каких мало. Можно сказать, что мне повезло.
— Варвара Степановна, когда вы вот так звоните посреди дня, у меня начинается нервный тик и я представляю, что мы полностью разорены и надо бежать, чтобы не попасть в долговую яму, — выпалил я на одном дыхании, глупо улыбаясь при этом.
— Долги и разорение — это дело бухгалтера. Хороший клановый бухгалтер не допустит разорения клана, даже, если для этого придется посадить всех, включая его главу на хлеб и воду. Я — хороший бухгалтер, — кто бы сомневался, я убрал с лица идиотскую улыбку и постарался выглядеть серьезным. — Вы мне поручили, Виталий Владимирович, провести предварительную работу по приобретению двенадцатого квартала, — она зашуршала бумагами, и, вытащив нужную, продолжила говорить. — Я подготовила договор и выяснила все нюансы. Это будет стоить нам гораздо дешевле, чем приобретенный ранее тринадцатый квадрат, потому что в двенадцатом нет корпусов, приспособленных для размещения в них лабораторий. Особенно лабораторий, занимающихся химическими экспериментами и экспериментами, закрепленными в перечне опасными для здоровья и жизни людей. Так что я настояла на том, чтобы стоимость рассчитывалась с учетом этих особенностей.
— И сколько же вам удалось сэкономить? — я с любопытством смотрел на своего бухгалтера.
— По сравнению с аналогичной покупкой тринадцатого квадрата — почти половину стоимости, которая как раз и была заложена в специфику строений и оснащения этих строений различными необходимыми вещами, такими, как принудительная приточно-вытяжная вентиляционная система.
— И кто определяет цену объекта? — я даже удивился такой разнице в цене, учитывая, что и за тринадцатый квадрат я вряд заплатил хоть на копейку больше, потому что Варвара Степановна учла каждый ржавый гвоздь, валяющийся на полу в качестве стоимости, а учитывая полчища крысюков, от которых еще нужно было избавиться, тринадцатый квадрат достался мне за смешную цену. Двенадцатый же, получается, вообще почти даром. За одиннадцатый, если мне взбредет в голову его приобрести, мой бухгалтер потребует доплату с продавца?
— Город, естественно, — Варвара Степановна хмыкнула. — Департамент архитектуры и строительства, у которого даже промышленные квадраты числятся на балансе, пока не уходят в частные руки.
— Неслабо, — протянул я. — Варвара Степановна, выпишите себе премию.
— Я подумаю, — она кивнула. А затем отложила бумаги в сторону и снова посмотрела на меня поверх очков. — Я не за тем позвонила, чтобы сообщить детали сделки, которую мы вот-вот заключим. Считайте это открывшемся даром предвидения, но я сразу же навела справки про одиннадцатый квадрат. Все три сектора расположены на одной линии, имеют общую систему коммуникаций и Сети, к тому же все эти три квадрата легко охранять малыми силами. По моим данным одиннадцатый квадрат также был выставлен на продажу, но, когда я начала запрашивать коммерческое предложение, выяснилось, что квадрат сдан в аренду, и срок аренды заканчивается завтра.
— Ну так запросите коммерческое, когда арендаторы свалят, — я недоуменно смотрел на нее. Варвара Степановна совсем сняла очки и принялась протирать их специальной тряпочкой. Так делают люди, когда им не по себе. Внезапно нервозность бухгалтера передалась мне. — Что случилось? Что на самом деле случилось? — тихо спросил я.
— Арендатором является концерн «Маготех», — я как во сне провел рукой над комом, отрубая вызов, после чего набрал на виртуальной клавиатуре нужные цифры. Когда передо мной возникла голограмма Вихрова, я без переходов заявил: