Когда я пробудился от этого сна, то почувствовал свет на лице. Это был яркий свет полной луны, освещающий из-за океана мою комнату. Мое сердце сильно билось в такт ритмам волн, разбивающихся о скалы.
На рассвете я отправился к ущелью. Переходя ущелье но дощатому мосту; окутанному брызгами морской воды, я почувствовал прилив радости, той радости, которая вызывает слезы на глазах и заставляет упасть на колени. Преклонив колени на узком мосту, я почувствовал присутствие древних, окруживших меня. Они осматривали меня, ища подтверждение моих намерений.
— Я помогу людям вернуться на пути души, — пообещал я. — Я помогу им видеть сны вместе с Примирителем. Даю слово.
Я почувствовал неимоверную волну энергии поддержки, вливающейся в мое сердце. Я перешел мост и возжег табак для Настоящих Людей около дерева — Стража врат, где предыдущие посетители оставили небольшие приношения в виде монет, сластей и цветов. Когда дым распространился по ущелью, в моем сознании пронеслись слова, сказанные на древнем языке Островной Женщины:
— Ты будешь тем, кто ты есть, — опорой и поддержкой для людей. Ты поможешь людям увидеть последствия их действий вплоть до седьмого поколения.
Водяная пыль в воздухе уплотнилась, складываясь в фигуры индейцев, старейшин и праматерей. Над ними, вровень с лесом, возвышалась огромная фигура с рогами[36].
Эта книга была «зачата» при встрече со Львом. Она росла внутри пространства, которое было открыто мне во время другой встречи — с древними сновидцами. Это произошло одним вечером того же года, когда ко мне обратился Горный Лев, когда все медведи в снежной стране уже посапывали в берлогах, погрузившись в долгий зимний сон.
Я иду с Кэрол, еще одной мой сестрой по сновидениям, талантливой целительницей и учителем сновидений, но освещенной солнцам местности. Я произношу сочиняемую на ходу молитву Матери-Земле. Последний стих состоит из шести строк. Я повторяю их и играю с ними, переходя на невнятное бормотание, когда не вспоминаются правильные слова. Я замечаю, что мы припаи в красивое место. Я вижу крутой спуск к пещере, где недалеко от воды растет старое дерево.
Я спускаюсь к этому дереву. Его корни выходят на поверхность, возвышаясь на пару футов, меня завораживают узоры, составляемые ими. Я знаю, что существует нечто огромной ценности в корнях этого дерева и это нечто может принести совет и исцеление многим, многим людям. Я представляю себе людей, ожидающих дара из пространства, и вижу множество разных семей.
За вход в сокровищницу внутри древнего дерева необходимо платить. Я должен завершить песню, ту песню, которую сочинял для Праматери.
Я проснулся в возбуждении, но и в растерянности, потому что не завершил песню. Простая мелодия, но даже те несколько слов, которые я смог сложить во сне, не приходили на память после пробуждения. Я позвонил Кэрол. В конце концов, она была частью сна.
— Я как Винни Пух, — сказал я Кэрол. — У меня есть какое-то жужжание, но мне нужны «слова».
Когда я объяснил, что мне нужно вернуться обратно в сон, чтобы завершить песню и открыть врата в дереве, она не медлила ни секунды. Она схватила барабан, села в машину и приехала.
Через несколько минут после се прибытия я уже лежал на полу своей «пещеры» — в подвальном помещении городского дома, где я пишу и иногда веду небольшие группы.
Мои глаза были закрыты повязкой, и я наслаждался роскошной возможностью полностью отдать себя путешествию, пока кто-то другой стучит в барабан для меня.
Когда зазвучал барабан, я перенесся обратно в пространство сна. Я чувствовал запах земли и наслаждался упругостью высокой, мягкой травы, приминаемой и сразу же вновь выпрямляющейся под ногами. Смотря вниз, я видел отпечатки медвежьих лап на земле: пятку и четко отпечатавшиеся пять пальцев. Я чувствовал, как медведь ступает но земле своими лапами — совсем как человек. Я снова взглянул и без малейшего удивления заметил, что медвежьи следы оставлял я сам.
Мне была необходима песня. Пока я шел, ритмы двигались со мной. Теперь слова втекали в мое сознание без всяких усилий.
Я иду вместе с Матерью,
Я плыву по ее коже.
Я и дитя ей, и любовник,
Внутрь продвигаюсь все глубже.
И следующая строфа:
Я восхвалю небо над ней,
Я восхвалю ее глубины,
Я вижу сны с Матерью,
Она поднимает меня из сновидений пучины.
И третья, завершающая строфа:
Шагай легко по Матери,
Позволь разлиться ее милосердию.
Восхваляй ее и служи ей,
Окутай мир восхищением.
Восхваляй ее и служи ей,
Окутай мир восхищением.
Распевая песню, я вернулся к древнему дереву. Врата среди корней открылись, и я оказался в другом мире. Большая семья медведей собралась вокруг костра. Меня пригласили присоединиться. Теплота их гостеприимства и признания наполнили мое сердце радостью.
Этим миром правит Мать. Она предстала в виде охквари, Матери Медведицы. Она предлагает мне исцеление.
Она попросила снять мою шкуру. После того как я сделал это, то заметил, что это очень мохнатая медвежья шкура, выглядящая скорее кремово- серой, чем чисто-белой. Она хотела, чтобы я лег на огонь, подобно туше на вертеле. Я согласился па это. Я ожидал, что семья медведей съест меня. Вместо этого они вылизали и очистили меня зелеными травами.
Затем Мать Медведица приказала вновь надеть белую медвежью шкуру и посадила к себе на колено. Я был примерно в четыре раза меньше ее. Она покачивала меня как ребенка, и я всхлипывал, пока молоко ее исцеления и сострадания струилось по мне. Я окреп, наполнился вдохновением. Она положила лапы на мою руку, чтобы закрепить связь с целительным медвежьим даром и моей способностью ощущать и исцелять при помощи своих рук.
Ома пригласила меня погрузиться глубже в ее мир. Ома показала своего рода пещеру творения — умиротворяющее помещение, стены которого были частично сложены из земли, частично — из обработанных камней. Оно хорошо освещалось через круглое отверстие, расположенное вверху. Я видел простой грубый стол из дерева, по которому были разбросаны игрушки, ремесленные и письменные принадлежности. Я подумал, что мне следует приходить сюда, чтобы писать то, что должно быть написано с моей помощью[37].
Я приводил многих людей посмотреть на врата в дереве, чтобы они получили исцеление в реальности Праматери, установили связь с животными- стражами, чтобы нашли Настоящий север — безошибочно указывающий направление компас, который мы получаем в свое распоряжение, когда живем своим сердцем и в согласии с глубинной мудростью Земли.
Я написал эту книгу в том пространстве, которое открыла для меня Праматерь в корнях древнего дерева. Если вы ищете переход в Другой мир, ищите его в дереве. Оно может расти у вас на заднем дворе, в вашем районе или быть тем деревом, память о котором вы сохранили из детства или привезли из отпуска, проведенного в другой стране. Оно может быть деревом из ваших снов. Любое дерево может оказаться осью мира, лестницей между мирами. Врата в дереве всегда могут привести нас из Мира теней в Реальный мир.
Нам откроется гораздо больше после того, как мы пройдем через врата ирокезского времени сновидений и узнаем, как создаются и обновляются миры.
Часть IIИрокезам снится мир
В моей груди вновь открывается рана, когда звезды сходят на землю и сближаются с моим телам.
Есть волшебные истории, которые должны быть написаны для взрослых, истории, которые все еще находятся в зародышевом состоянии.
Сон есть исток всей метафизики, это исток богов.
Произнеси мое имя в зарослях, и я вновь предстану перед тобой.
Глава 7Код истории и внутренние песни
Такую цену боги назначили за песню: мы становимся тем, о чем поем.
Говорят, что рассказ — кратчайший путь от человека к истине. Греческие философы, жившие до рождения Сократа, определяли истину в контексте человеческой жизни как то, о чем мы помним и согласно чему действуем. Истина, alethia, буквально означает «не забывать», не утонуть в забытьи реки Леты, из которой должна напиться каждая человеческая душа на пути к жизни в теле на Земле. Сильная история, поражающая ум и сердце, может открыть истину, которую мы помним и согласно которой живем. Нечто, о чем мы должны читать в книгах или расспрашивать у других людей, не является живой истиной.
Как я уж объяснял, в ирокезских языках слово «забыть» означает «позволить своему разуму упасть». Последствия забывания истоков и цели человеческого существования ярко описаны в великих историях Времени сновидений ирокезов.
Я назову их не мифами или легендами, а романами-мифами, от греческого слова mythistorema,использованного поэтом Йоргосом Сеферисом для своего первого цикла мифических стихотворений[38]. Они представляют собой многомерные драмы, сплетенные между мирами. Они разворачиваются во времени, которое иногда совпадает с линиями человеческого времени, но движитель событий находится в более глубокой реальности, как мы замечаем в собственной жизни, когда открываемся собственным снам и отдаем себя синхронности. Они описывают взаимодействие людей и существ, отличных от людей, включая неземных богов, которые начали эксперимент по развитию соз