Должен признаться, что у меня есть срочный план: я хочу сделать все возможное, чтобы помочь возродить культуру сновидений, создать общество, в котором снами делятся и их празднуют везде и всегда — на рабочем месте, в семье и в школе, в учреждениях здравоохранения, в очереди в магазине, в постели с партнером. Если мы оценим сны в нашем обществе так же, как Островная Женщина, то можем исцелять и возрождать мир. Наши отношения будут богаче, станут более тонкими и творческими. Партнеры будут помнить, как уважать и радовать богов друг в друге. Родители осознают, что на самом деле необходимо их детям, и мы будем учить видеть сны наших детей, которые являются потрясающими сновидцами до тех пор, пока мир взрослых не разрушает их сны.
В нашей культуре группы сновидцев будут важнейшей частью каждой клиники, больницы и медицинского центра, а доктора будут начинать беседу с пациентами с вопроса об их снах. Цены на медицинские услуги упадут, потому что, когда мы прислушаемся к своим снам, мы получим ключи к самоисцелению и сможем обнаружить, а иногда и предотвратить развитие нежелательных симптомов задолго до того, как они проявятся в теле. Имея развитую культуру сновидений, мы будем помнить, что источники здоровья или болезни являются и физическими, и духовными. Мы будем использовать сны, чтобы отслеживать и останавливать потери энергии, психические атаки и нездоровые отношения между умершими и живыми.
Как древние ирокезские разведчики снов, мы будем определять вероятные будущие события во сне и научимся не допускать того будущего, которого не хотим. Мы будем помогать друг другу и нашим лидерам понимать последствия своих действий, видя гораздо дальше давящих сиюминутных событий и просчитывая затраты, прибыли и потери на семь поколений вперед. Мы вспомним о своих обязательствах перед древними и теми (как говорят ирокезы), чьи «лица все еще под землей», и всеми, кто вместе с нами живет в хрупком «пузыре» насыщенного кислородом воздуха.
В сообществе сновидцев мы будем исцелять наши отношения с уже умершими. Мы будем помнить, что наши сущность и душа не ограничиваются личностью в одной жизни.
Возрождение культуры сновидений — это не фантастика. Это — возможное будущее, которое может проявиться благодаря усилиям всех сновидцев, потому что мы все видим сны, и придет время, когда сны прорвутся даже через самый твердый панцирь скептицизма и материализма. Потребуется множество учителей и посланников сновидений, но не будет необходимости в проповедях и спорах. Те, кто ценит сны и уже освоил их основные техники — такие как процесс молниеносной работы над снами, впервые представленный в данной книге в части 4, главе 16 «Шаман на завтрак», — смогут предоставить другим безопасное пространство, где можно делиться снами и почитать свои сновидения во сне и наяву. Это может произойти тихо и незаметно — на остановке автобуса, в магазине, в очереди на почте или на посиделках около кухонного стола, в общении с незнакомым человеком или с близким родственником, который открывается вам впервые.
Тем, кто лишь начинает делиться своими снами, мы можем подарить подтверждение того, что они не одни, что они не сходят с ума, что их сны — это не просто сны. Мы можем быть учителями в любой момент повседневной жизни. Мы можем вдохновлять всех видящих сны на встречу с собственной силой, признавая их власть над их собственными снами. Не принимая на себя роль экспертов, мы можем предложить совет тем, кто не раз был в мире сновидений. Мы можем поделиться знанием настоящих сновидцев о том, что мы рождены летать и во сне помним, что у души есть крылья.
Краткое замечание: эпиграфы и стихи, автор которых не указан, написаны мной.
Часть IПутешествие к сердцу праматери
Различие между прошлым, настоящим и будущим — не более чем иллюзия, хоть и весьма навязчивая.
В итоге единственными событиями моей жизни, которые стоят того, чтобы быть рассказанными, являются те, когда вечный мир врывался в мир преходящий. Именно поэтому я, главным образам, говорю о внутренних переживаниях, к которым отношу свои сны и видения.
Если человек с рождения одарен талантам к определенным эмоциям, его жизнь странным образом отличается от жизни обычных людей, так как никакие из привычных средств устрашения не действуют па него.
Боги пьют из сердца, кик олень из реки.
Глава 1Духи влюбляются
Состояние полного сознательного невежества — это прелюдия к настоящему знанию.
Иди, осматриваясь в поисках индейского мира духов, и ты увидишь, что уже находишься в нем. Так сказал странник, проходивший здесь прежде. В повседневном понимании я вовсе не искал этот мир, однако вскоре после того, как переехал на ферму в Чатеме, понял, что нахожусь в его глубинах.
Я не могу сказать, что не был подготовлен. Некоторое время до того, в 1981 году, я с достаточной настойчивостью начал поиски пути души, пути, который вывел бы за рамки отчаяния и замешательства повседневной жизни. Я только что достиг того, что многие люди посчитали бы исполнением мечты. Мое первое литературное произведение — триллер о временах холодной войны — пользовалось популярностью, став бестселлером. Я смог распрощаться с работодателями и покупать авиабилеты в любую точку мира, и куда бы ни отправился, встречавшие всегда хотели пожать мне руку и получить автограф. А я был в глубокой депрессии. На языке ирокезов мое состояние называлось «опущенный ум», но тогда я этого не знал.
Сны и сердце говорили, что я напрасно растрачиваю талант, и, когда я смотрел на себя во время выступлений перед аудиторией студий и метрдотелями, мне не нравилось то, что я видел. Я наполнял свой банковский счет, но не ту пустоту, которая, как я чувствовал, была внутри меня. Меня толкала вперед жажда жизни, но я стремился ко всему, будто в надежде, что, двигаясь со скоростью падающей звезды, смогу избежать и размышлений о принятых мной решениях, и воспоминаний о более глубоком уровне мироздания.
Однако сны не оставляли меня, осмеивая планы ненасытного эго, призывая вернуться к истинной жизни. В одном из снов, посетившем меня не один раз после того, как мои триллеры возглавили список бестселлеров «Нью-Йорк таймс», я видел себя работающим в трудовом лагере, под присмотром солдат, одетых, как персонажи комической оперы. Я мог покинуть его в любой момент, но решил остаться, потому что комендант лагеря выдал мне ключ от буфета, где стояли набитые гамбургерами холодильники.
Еще мне снился лев. Он присутствовал в снах с того времени, когда я был ребенком, хотя в жизни и были периоды, когда я не мог видеть его, как дети из книги «Хроники Нарнии», которые больше не могут видеть Аслана после того, как усвоили взрослый взгляд на вещи. В том сне я наблюдал за толпой людей, которые дразнят сквозь прутья клетки огромного белого льва. Они ведут себя как толпа беззаботных зевак в воскресном зоопарке: бросают мусор на землю, корчат глупые гримасы. Они думают, что дразнить льва безопасно, пока кто-то не замечает, что двери клетки открыты. Люди в ужасе убегают. Я спокойно вхожу в клетку Мне не становится страшно, когда лев направляется ко мне. Он поднимается на задние лапы и кладет передние мне на плечи, как огромная дружелюбная собака. Лев хочет, чтобы я оглянулся и понял, что происходит на самом деле. Обернувшись, я понимаю, что в клетке находятся люди, а вовсе не львы. В месте, где расположился лев, царь природы, — свобода и неограниченные возможности. Белый лев говорит мне глубоким голосом: «Видишь, люди — это единственные животные, которые живут в клетках по собственной воле».
Так я начал искать путь, который вывел бы меня из клетки, созданной своими собственными руками для себя ради гамбургеров и других ограничивающих вещей, и вернул бы туда, где обитают львы.
В один ненастный день, когда дождь лил как из ведра, мой гость привел меня в дом африканского жреца-предсказателя, находившийся в старой части Сан-Хуана. Прежде я уже встречался с людьми, практикующими сантерию (синкретическую религию нового света) и почитающими африканских духов, скрывающихся под масками католических святых. В Бразилии я танцевал все ночь под музыку барабанов во время церемоний кандобле, на которых срываются маски святых и ориша племени йоруба и духи предков получают приглашение «овладеть» танцующими, говорить и исцелять через них. Я читал, что в традиции йоруба существует высший путь, который содержит глубокие знания, зашифрованные в стихах, и ведет к развитию непосредственных взаимоотношений с Высшим «Я». Хотя барабаны возбудили интерес, больше всего меня заинтриговал высший путь. В Пуэрто-Рико, где я собирал материал для одного из романов, я узнал, что бабалао, или «отец тайн», который был мастером высшего пути, жил в столице и был готов поговорить со мной.
Эйд принял меня неформально, в кругу семьи. Диплом на стене свидетельствовал о том, что он получил степень доктора наук в области электротехники.
— Я последователь силы в двух смыслах, — с тонким юмором отметил он, — как знахарь и как доктор наук.
Он привел меня в свое священное пространство, в изобилие цвета и запаха. Мы сидели вместе на полу, на жесткой циновке, и он бросал бронзовые медальоны, соединенные друг с другом цепочкой, чтобы проявить оду — священные узоры пророчеств Ифы. Оду вызывали поток облеченного в поэтическую форму знания, проистекавшего из глубин памяти. С губ бабалао слетали имена королей и героев. Он рассказал историю короля древности, который был подавлен последствиями необдуманных действий и постоянными раздорами между его женщинами и собирался повеситься на дереве. Но вместо того чтобы убить себя, король стал богом. Эта история неким образом имела отношение ко мне. Эйд объяснил, что, согласно результатам его гадания, я являюсь «сыном» двух восточно-африканских богов (