– Я навел справки о детском лагере, координаты которого были указаны в платежке. Его больше нет, но мне удалось раздобыть телефон тогдашнего директора. Я дозвонился ему не далее как два часа назад. Он сказал мне, что в том году была проблема. Через несколько недель после каникул с ним связался один из родителей: его сын жаловался, что Николя Жантиль его будто бы трогал. До суда не дошло, но очень вероятно, что этот ребенок был не единственным. Дети в этом возрасте мало говорят и вряд ли отдают себе отчет в серьезности происходящего.
– Фредди мог быть одним из тех детей, которых трогал Николя Жантиль в лагере? – спросил один из жандармов.
– Это маловероятно, – ответила Абигэль. – Детям было лет по пять, это значит, что сегодня Фредди должно быть восемнадцать. А он куда старше, он из моего поколения, как Карина Мюзье и Николя Жантиль. Если он был в лагере, то, скорее всего, в составе персонала. Возможно, он что-то видел или сам чему-то подвергся со стороны Жантиля.
– Бывший директор лагеря работает теперь в мэрии Лиона, а все тогдашние документы давно сданы в архив, – продолжал Фредерик. – Но он обещал завтра же поискать и представить нам как можно скорее список персонала лагеря за август две тысячи второго года. Я сказал ему, что это очень срочно.
Лемуан кивнул. Поднялась Абигэль и взяла слово.
– Это еще надо проверить, но я думаю, что Николя Жантиль не знал о существовании сына до этого дела. Во всяком случае, Беатрис Кодиаль больше никогда его не видела после той встречи в лагере и даже совершенно вычеркнула его из памяти. Тем не менее Фредди заставил писателя совершить чудовищный поступок, который, наверно, хуже смерти: отрезать себе все пальцы. Жантиль – педофил и, вероятно, очень страдал от своего извращения. Картинки в его компьютере неупорядоченны, это было просто болезненное накопление, и вряд ли он получал удовольствие. Я думаю, когда Фредди показал ему Виктора на экране и сказал, что это его сын, писатель сразу же ощутил некое сострадание к этому ребенку. И, как бы очищаясь от живущего в нем зла, счел своим долгом спасти сына. Он сказал «Прости», обращаясь ко всем детям, чьи фотографии скопились в его компьютере…
Она села. Патрик Лемуан поблагодарил ее и указал на четыре имени на доске, за которыми следовал большой вопросительный знак.
– Николя Жантиль, Бенжамен Виллеме, Карина Мюзье, наш неизвестный родитель Золушки и… Абигэль Дюрнан.
Все взгляды устремились на молодую женщину.
– Вы знаете, что она имеет отношение к этому делу, что ее дочь Леа должна была оказаться в числе похищенных детей и стать четвертой, – продолжал Патрик. – Если автомобильная авария изменила расклад и заставила Фредди похитить другую девочку, то его глубинные мотивации остались прежними. И его ненависть тоже. Надо покопаться в прошлом всех этих людей. Узнать, где они жили, где учились, раздобыть список их дружков и подружек, выяснить все, вплоть до цвета глаз их дантиста. Да, я хочу знать все с того дня, когда они вышли из чрева матери. Наверняка найдется точка соприкосновения. Фредерик, тебе сподручнее заняться прошлым Абигэль.
Капитан жандармерии посмотрел на доску с удовлетворенным видом и хлопнул в ладоши:
– Отлично! Я практически все сказал. Тиски сжимаются. Всем оставаться на связи. Скоро мы прижмем этого сукина сына!
72
Было далеко за полночь, когда Абигэль села за письменный стол, обложившись своими досье, при слабом свете ночника. Они с Фредериком наскоро перекусили, и теперь ее друг принимал душ.
Замешана она была серьезно. Тайны этой истории крылись где-то в ее голове, в нейронах, убитых или лишь усыпленных пропидолом. Вспомнить она не могла, но собиралась завтра же с утра пойти посмотреть свою историю болезни, чтобы узнать, лечилась ли она в детстве в Центре сна в горах.
Пока же она открыла профили родителей похищенных детей. Многие страницы сведений о них, собранных в ходе расследования для подпитки огромной массы информации по делу Фредди. Она чувствовала себя Шерлоком Холмсом с лупой в углу футбольного поля, точно зная, какой крошечный участок лужайки надо осмотреть. Тот, на котором были Бенжамен Виллеме и Карина Мюзье, отец Артура и мать Алисы.
Она сосредоточилась на Карине Мюзье, больше не подававшей признаков жизни. Тридцать пять лет, родилась в Париже, медсестра, двенадцать лет замужем. Жили супруги в Ретеле, близ Реймса, оттуда и похитили девочку Алису, когда она возвращалась с урока танцев.
Абигэль внимательно просматривала все прочие сведения о жизни Карины, как вдруг взгляд ее зацепился за город, где та училась на медсестру с 1999 по 2001 год: Монтобан в департаменте Тарн-и-Гаронна. Там же, где Николя Жантиль и, по всей вероятности, Фредди были в детском лагере летом 2002 года.
Вот и точка соприкосновения. След в прошлом Николя Жантиля и Карины Мюзье, которые были в одном регионе примерно в одно время. Карина жила в Монтобане до 2003 года, когда познакомилась со своим будущим мужем, приехавшим туда по делам. Они влюбились друг в друга, и она уехала с ним в Реймс.
Абигэль переключилась на отца Артура и пролистала относящиеся к нему страницы. Бенжамен Виллеме, коммерческий представитель в области охранной сигнализации, не принадлежал к их поколению. Сын Артур был поздним ребенком, рожденным во втором браке, когда Виллеме было уже за сорок. Прежде чем заняться охранной сигнализацией, он больше десяти лет, до 2000 года, был директором Департаментского управления по санитарным и социальным делам. Новая жена, новая работа и новое место жительства… Директором он работал в Бордо. Не в том же департаменте, что двое других родителей, но недалеко: тоже Юго-Запад.
Трое из четверых родителей похищенных детей находились меньше чем в двухстах километрах друг от друга в конце 1990-х – начале 2000-х. Абигэль не помнила, чтобы когда-нибудь бывала в этих краях, она всегда жила в Лон-Пляж, в школе и университете училась тоже в Норе. Но может быть, она была там до коллежа и забыла об этом?
Она вывела на экран карту Франции. Всмотрелась в горный рельеф на границе Франции и Испании. Пиренеи… Эти ли горы с заснеженными вершинами увидела она в том странном воспоминании? Был ли там Центр сна, где она могла лечиться?
Абигэль запустила поисковик, набрала «Центр сна», «Пиренеи», «горы». Система выдала бесчисленное множество результатов: лечение сном в Пиренеях, сеть клиник, исследовательские программы. Она порылась, так ничего и не отыскав, потом сказала себе, что подождет до завтра, возможно, в ее истории болезни найдется информация. Она устала, голова болела постоянно после падения и удара. На электронную почту пришло письмо.
Абигэль,
Простите, что отвечаю так поздно, но я сегодня весь день был в разъездах. Странно, что Вы говорите, будто не получали моего письма, в моей почте есть подтверждение получения, значит, Вы его открывали… Но я посылаю Вам его заново во вложении. Счастливо, и на этот раз держите меня в курсе.
Гислен
– Исходящее сообщение –
Тема: Ваше зашифрованное послание
Дата: 21 июня 2015 13:21:51
От: Гислен Лопез/Ghislain.Lopez@gmail.com/
Кому: Абигэль Дюрнан/Abigaeldurnan@free.fr/
Прежде чем прочесть дальнейшее, Абигэль констатировала, что письмо датировано 21 июня, около половины второго. Этот день она помнила смутно. Чердак у Жизели… Карнавальные маски… Удушающая жара… Она проснулась 22-го вечером. До этого – черная дыра.
Здравствуйте, Абигэль.
Меня зовут Гислен Лопез, я увлекаюсь криптографией. Я случайно наткнулся на зашифрованное послание, которое Вы выложили на форум четыре месяца назад. Оно меня заинтересовало, я люблю головоломки и поэтому занялся им…
Она дочитала до конца. Книжный шифр… Книга, страницы, служащие ориентирами… Числа в шифре, не превышавшие 48… В голове вдруг щелкнуло: она вспомнила о коллекции комиксов своего отца. Неужели Ив использовал XIII, чтобы зашифровать свое пресловутое послание? Неужели все было так просто, так очевидно и разрешилось благодаря неизвестному ей пользователю?
Абигэль кинулась в спальню Фредерика, вытащила из-под кровати две коробки со странным ощущением дежавю, воспоминанием, которое никак не удавалось поймать. Она уже делала что-то подобное, этот жест был записан где-то в ее нейронах.
Она порылась в вещах отца, но комиксов не нашла. А между тем она была уверена, что положила туда альбомы и просила Фредерика ни в коем случае не продавать их на блошином рынке. Он переложил их в другое место? Она поискала на книжных полках, но тщетно. Огляделась вокруг. Вещи, мебель. Задрала рукав свитера, проверяя, на месте ли ожоги.
Где же эти проклятые комиксы? Она вернулась к компьютеру и перечитала письмо Гислена Лопеза. Если она действительно получила этот мейл 21 июня, то куда он делся? Он исчез из папки «Входящие». Кто его удалил – Фредерик?
Абигэль напрягла память мучительно – и бесплодно. В своей тетради снов она внимательно перечитала последнюю запись: «Передо мной был чемодан, полный наркотиков… кокаин…» Абигэль ничего больше не помнила, даже этого сна. Как будто все постепенно стиралось из ее памяти. Как будто сон через несколько дней ей уже не принадлежал. «Гул самолетов… красно-белая башня впереди, между деревьями…»
А что, если она уже читала письмо Лопеза, поняла тайный код отца и сумела расшифровать его послание? А что, если это была реальность? Если она действительно ездила в этот лес и откопала там чемодан, полный наркотиков, 21 или 22 июня? Но в таком случае почему она не сделала татуировку или хотя бы не обожглась, чтобы сохранить след?
Она рвала и метала: никакой возможности проверить. Ни единого шанса убедиться, что это было на самом деле.
Услышав, как хлопнула дверь ванной, она удалила письмо Гислена и вернулась на страницы Интернета. Фредерик встал за ее спиной. От его кожи хорошо пахло, и он зачесал свои темные волосы назад.