Он разворачивается и уходит.
Я старалась не задумываться, почему Грейди торгует наркотой. Теперь понимаю, что для него за этим может стоять тоже своеобразная месть. «Справедливое возмездие», как сказал бы Уэс. Грейди продает наркотики тем, на кого ему плевать. Они с ним годами поступали намного хуже…
Но размышлять об этом нет времени. Крепко обхватив пузырек с «Дексидом», говорю себе, что, когда мы осуществим свой план, для таких ребят, как Грейди, жизнь изменится к лучшему. И покидаю спортцентр с уверенностью в том, что мы с Уэсом на самом деле оказываем услугу обществу.
Я отсчитываю десять таблеток из того, что принес Грейди. Сегодня мы возьмем пять: две для Уэса и две для меня, в дополнение к тому, что нам дадут в клинике. Последняя – для Киары.
Вспоминаю наш план, подхожу к нему как к пьесе из сборника сценариев: повторяю снова и снова, пока не заучиваю наизусть. Порядок действий такой: накачать Киару, принять самим несколько таблеток, чтобы получить над ней больший контроль, отыскать Киару на Центральном вокзале и проследовать в ее сон. Потом основное: запрыгнуть во сне в ее тело пассажира, а проснуться уже в реальном теле из крови и плоти. Управляя им, заставить сделать все что нужно. А в конце покинуть спящую тушку и вернуться на станцию.
Я – на кровати в клинике, жду, когда подействует «Дексид». Все тело наэлектризовано, не знаю, то ли из-за предвкушения идеально спланированного нападения, то ли из-за лишних таблеток.
Кожа просто горит.
На кончиках пальцев потрескивают заряды.
Электричество пульсирует под веками… и
они…
медленно…
закрываются.
Попадаю на станцию, где меня уже поджидает Уэс. Улыбка, скорее осоловелая, чем опасная, приклеилась к его лицу. У меня такая же. Без труда пристраиваемся к идущей нетвердой походкой Киаре и, рука в руке, следуем за ней в ее сон.
Попадаем в какой-то готический бред: музыкальная долбежка на фоне плачущих ангелов и соборных шпилей в форме горгулий. Я-то знаю, какая Киара тусовщица и задира, но ее суперрелигиозная строгая мать, которая регулярно перегибает палку, и папочка-профессор всегда верили, что их малышка-отличница исключительно пушистая и вся в белом, как на первом причастии.
– Этой девчонке надо бы с головой разобраться, – говорю я, пока Уэс тащит меня сквозь потную толпу к кафедре, где Киара соблазнительно танцует со священником.
– Готова?
Я киваю, он дарит дурманящий поцелуй, а потом толкает меня назад, я в свободном падении…
…лечу в тело Киары.
<У-у-у-уф>
Первый вдох после вселения в чужое тело всегда ужасен. Привыкнуть к этому невозможно. Только все твое существо сжалось в бесконечно крошечный шарик, как вдруг снова расширяется, возрождаясь в чужеродном обличье, совсем непохожем на тебя. Чтобы хорошо управлять чужим телом, нужно мгновенно научиться видеть его глазами, ощущать его кожей и дышать его легкими. Могу лишь предположить, что этот вдох сродни первому вдоху новорожденного. Отчаянный и болезненный, сбивающий с толку и, что самое главное, пугающий… вдруг не получится?
Достаточно скоро мои всхлипы начинают напоминать нормальное ровное дыхание, и я вспоминаю, зачем нахожусь здесь. Сбросив одеяло, иду прямиком к бутылке виски, которая, как хвасталась Киара, спрятана в обувной коробке в шкафу. Собираюсь выставить ее безбожницей, коей она и является. Так накачать, чтобы родители, когда найдут ее в абсолютно неправедном состоянии, отправили дочь либо к психологу, либо изгонять бесов. А если найду дневник с описанием ее абсолютно не христианского поведения, будет совсем отлично! Копаясь в вещах Киары, случайно натыкаюсь на кое-что куда более интересное. Под стопкой футболок из христианского лагеря спрятана металлическая коробочка, закрытая на крошечный замочек от дневника. Хватаю с туалетного столика пилочку и вмиг вскрываю замок. Вроде девчонка, которая вот-вот окончит школу с отличием, должна быть посмышленее, а тут такой хлипкий замок… Но когда я вижу, что внутри, все посторонние мысли сразу улетучиваются. Если есть место, куда родители Киары хотели, чтобы их дочь попала больше, чем в рай, то это Гарвард. Я никогда не ставила под сомнение хорошие баллы Киары или ее стремление попасть в Лигу Плюща. Почти все девчонки в команде – сильные соперники и в спорте, и в учебе. Но… В коробке решения самых разных домашних заданий по всем предметам, написанные разными почерками! Сидя в теле Киары на полу и разбирая листок за листком ответы и сочинения, которые писали за нее другие, понимаю, насколько крупную аферу она затеяла.
Вот это контрольная, явно выполненная ребятами из математического кружка, а это – домашка по основам государства и права, сделанная выпускником-отличником. Есть даже стихотворение, написанное десятиклассником, который ведет в школе новый журнал. А еще список, который можно охарактеризовать как лист учета: там указаны все ученики, которых Киара угрозами заставляла делать за нее работы. Интересно, когда она перестала отнимать карманные деньги у тех, кто слабее, и стала использовать их способности? Автоматически хватаю ее телефон и включаю приложение фотокамеры над коллекцией, подтверждающей нечестность этой змеи. Но когда палец зависает над иконкой камеры, замираю. Судя по списку, Киара годами использовала труд всех этих учеников. И если я ее сдам, им ведь тоже не поздоровится… Часы на телефоне показывают, что прошла еще минута. Нужно что-то решать… И я поступаю так, как на моем месте поступила бы Киара.
Щелкаю все что есть. Потом загружаю изображения, где нет прямого указания на имена ее невольных сообщников, на страницу «Фейсбука» в посте «И пусть наказание соответствует преступлению». Остальное, в том числе список, пересылаю по почте Уэсу и стираю письмо из отправленных, чтобы адресата нельзя было отследить. Потом пишу письмо самой Киаре, с ее же адреса: Если потащишь кого-то за собой, выложим оставшееся.
Жму «отправить» и швыряю телефон на кровать. Собираю все листочки, засовываю их в металлическую коробку, аккуратно водружаю на место замок и возвращаю хранилище тайн на место. Отхожу от шкафа и ловлю отображение в зеркале. Демонстративно смотрю прямо в лицо горгоне, чью голову я только что отрубила.
Сажусь на кровать Киары и жду, когда покину ее тело и снова вернусь в сон.
Я жду…
Жду…
Жду…
Ни боли, ни намека на выход. Меня охватывает паника. Может, внутри держит лишняя таблетка «Дексида», которая намертво связала меня с реальностью Киары? Но я очень хочу отсюда выбраться! Встаю и начинаю мерить шагами комнату. А вдруг зайдут ее родители? А вдруг я застряну в Киаре навсегда? Неужели придется в ней жить? Ругаю себя за то, что не послушала Грейди, за то, что высокомерно решила, что все продумала. Я увеличила дозу лекарства, про которое нам толком ничего не известно. Хотя нет… Известно многое, но ничего хорошего. Как можно быть такой дурой? Принять лекарство, которое запускает сознание в бессознательном состоянии, которое дает возможность воровать тела людей? И я еще что-то хочу… Умоляю…
Я оскорбила высшие силы и за это наказана: буду заперта в теле задиры, лицемерки и обманщицы всю оставшуюся жизнь!
Зубы скрипят, в груди что-то давит. Пытаюсь успокоиться. Но сосредоточиться не могу, дыхание слишком неровное. Думай, Сара, думай! Когда я была в теле Грейди, что спровоцировало тот припадок? А когда Уэс вызвал у Джиджи приступ эпилепсии? Я ощущала невероятные страх и волнение. И то и другое сейчас в избытке, но я все еще здесь. А как было с Джиджи? Что я чувствовала, когда меня выбросило…
Замираю. Из тела Джиджи я вышла не так, как из тела Грейди. Там я была вне себя от ярости. И буквально пробила себе дорогу обратно.
Я иду в дальний конец комнаты Киары, потом швыряю ее тело об стену, уж как получится… По дороге спотыкаюсь, голова Киары врезается в гипсокартон розового цвета и… я вылетаю из ее тела!
Шших.
Хлоп.
Я снова во сне Киары. Уэс нарезает вокруг круги, держась на приличном расстоянии от Головешек, которые караулят на танцполе. Хватаю его за руку, мы пробиваемся через толпу, выбегаем с церковной дискотеки в освещенный уличными фонарями сумрак полуразрушенного мегаполиса.
Как и во сне Джиджи, чем дальше мы от сновидца, тем меньше Головешки хотят нас преследовать. Когда мы отбегаем на достаточное расстояние, я увлекаю Уэса в пустынную улочку и с силой толкаю его к мокрой бетонной стене. Месть – как и то, что пока она сошла с рук, – делает из меня хищницу. Но Уэс не против.
Мы целуемся, мы тяжело дышим, пока нас не разлучает утро…
Глава семнадцатая
В школе только и разговоров, что о признании Киары. Я поздно вернулась из клиники и не успела вовремя полюбоваться на то, как ее с первого урока по английскому сопровождали в кабинет директора. Но, как оказалось, я пропустила лишь анонс. Основной показ был впереди.
Уэс перехватывает меня по пути на перекличку и ведет к кабинету директора, где мы пристраиваемся в конце на редкость многолюдного для такого времени дня коридора. Некоторые ребята здесь по праву: в этом месте – внезапно получившем статус «премиум» – стоят их шкафчики, но большинство собравшихся зевак, как и мы, отчаянно жаждут занять лучшее место на представлении.
На скамейке у кабинета униженно сидит Киара, директор Хатч приглашает ее родителей войти. Она свирепо обводит толпу нехорошим взглядом и в какой-то момент даже рычит, устрашающее выпятив грудь: «Чего уставились?» – но назад никто не сдает.
Пока взгляды всех собравшихся прикованы к двери, буря надвигается совсем с другой стороны. По коридору, бешено топая, идет Эми Лоуренс, отличница и автор многих списанных Киарой работ: щеки пылают, из стороны в сторону колышется конский хвост. Она останавливается рядом с Киарой, ноги сильно трясутся – чудо, что она еще не свалилась. Толпа подается вперед.