- Главное - мы не потеряли друг друга, - резко бросил кальир, подходя к своему спиру, роющему землю мощными задними лапами. Он положил руку на чешуйчатую спину и одним прыжком вскочил в седло.
Девушка, наконец оставившая в покое тела погибших, повторила его действия с еще большими изяществом и легкостью. Тяжелый акрам, оттягивающий ее пояс, кажется, совсем не мешал ей двигаться.
Последним оседлал своего спира северянин с необычным именем Ольк. Он медленно подошел к животному, некоторое время постоял рядом с ним, будто пребывая в нерешительности, потом тряхнул головой и чуть менее ловко последовал примеру товарищей.
- Судьбы больше нет, - сказал он хрипло, чеканя слова. - Слышите? Она не повелевает нами!
- И пусть не стоят у нас на дороге ее рабы! - заявила ему в тон девушка, заставляя своего спира задрать голову вверх и злобно зашипеть.
- Хозяин почтенного рода, - барск-северянин повернулся к Варху. В его глазах мрачно тлел холодный огонек решимости, - мы не хотели того, что здесь произошло. Но если кто-нибудь приедет, чтобы узнать о судьбе этих восьми, расскажи им как все было. Можешь даже показать им дорогу, по которой мы ушли. Только предупреди, что найдя нас, они найдут свою смерть.
Варх долго стоял у калитки, глядя как оседает на холмы взбитая тремя парами могучих лап пыль. Он стоял, жарило макушку начинавшее медленно опускаться к горизонту светило, где-то высоко над домом кричала стая ранчаков - пернатых вестников смерти, в самом доме плакал запертый на кухне внук, а в голове бились прощальные слова странного северянина…
То, что кто-то может не верить в непреложную волю Тши-Хат казалось не столько кощунственным, сколько попросту странным… и все же мгновенная зависть кольнула в сердце трактирщика. Зависть к тем, над кем всемогущая Хозяйка Дорог, была, похоже, не властна.
Часть третья: Тысяча Судеб
Режет небо сталь клинка…
Мир во власти кулака,
Жизнь на острие ножа.
Как нам выжить, не дрожа?
Как нам выжить, не шепча
"Да" на окрик палача?
Не за запертым замком,
Не в кустах, и не ползком,
А шагая в полный рост…
Как нам прыгнуть выше звезд?
Как сказать убийце: "Нет",
И не ждать стрелы в ответ?…
Нам навстречу вскачь заря…
Может быть, мы жили зря?
Зря спешили, зря рвались,
Зря душой стремились ввысь,
Поднимали якоря…
А любили? Тоже зря?…
В лица нам - колючий снег.
Позади уют, ночлег,
Впереди туман и мгла,
Пропасть страха, бездна зла.
Жизнь и смерть играют в мяч,
Мы, мячи, несемся вскачь…
Силы тают, как свеча…
Счет: ноль-ноль… Пока ничья…
Силы тают, дни летят,
Дни на месте не стоят.
Сколь в запасе? Вечность? Час?
Время тоже против нас…
Но за нашею спиной
Уж поднялся, вырос строй…
Их, не верящих в Судьбу,
И в пустую похвальбу.
Их, готовых в полный рост
Сделать шаг на мост из звезд,
И, с усмешкой на устах,
Руку отводя в замах,
Бросить яростное "Нет"…
И плевать им на ответ!
Глава первая
Речной ард построил свою крепость на левом берегу Глубокой. Деревянный частокол-восьмиугольник, высотой в четыре роста взрослого фэйюра, своей северо-восточной стеной вплотную прижимался к подножию отвесных скал Северной гряды. Южная и юго-восточная стены нависали над каменистым речным обрывом, а остальные прикрывал искусственный ров десяти шагов шириной. Ров с двух сторон врезался в речное русло и крепость, таким образом, оказывалась почти со всех сторон окружена водой. Войти в нее можно было только по подъемному мосту, сделанному из пары десятков тяжелых бревен в обхват толщиной. В поднятом состоянии мост полностью перекрывал узкие прочные ворота. С пяти квадратных башен, при наличии оружия дальнего боя, можно было легко контролировать все подходы к стене. Лес на добрых полстана вокруг крепости вырубили, а высокая трава регулярно срезалась младшими учениками. Таким образом, незамеченным пробраться внутрь укрепления не смог бы, пожалуй, и сам Отшельник.
А может, Отшельник и смог бы. Он, поговаривали, вообще много чего мог.
Раску окликнули с привратной башни, когда тот уже подъезжал к мосту. Узнав, без лишних вопросов подняли окованное металлическими полосами забрало ворот и впустили гостя в крепость.
- Кош-кевор на плацу, - сообщил караульный, парень лет семнадцати, вооруженный узким полуметровым мечом и ворбом.
- Неужели сам учит? - удивился Раска.
- Смотрит, - коротко ответствовал молодой страж и замолчал, не считая нужным добавлять к сказанному что-либо еще.
Отшельника он и впрямь нашел на хорошо утоптанной земляной площадке для тренировок. Тот внимательно наблюдал за идущим на ней боем. Раска остановился рядом, прикипев взглядом к двигающимся по плацу бойцам.
Их было четверо - обнаженные до пояса молодые парни лет двадцати пяти. Все четверо вооружены по примеру легкой пехоты нолк-ланов - парные мечи для обоих рук и выпуклые миндалевидные щиты-наручи. Бой велся в "предельном" темпе, и Раска сразу понял: воины перед ним не из рядовых.
Рослый темноволосый атлет северянин, успешно отражал непрерывные атаки двух своих товарищей. Мечи плясали в его руках как живые, отводя в стороны удары чужого оружия. Иногда он и сам переходил в наступление, но противостояли ему бойцы равного мастерства - атаки темноволосого захлебывались, ему вновь и вновь приходилось уходить в глухую оборону. Пара действовала грамотно и спокойно. Они все время перемещались вокруг своего противника-одиночки, пытаясь занять такую позицию для атаки, чтобы как можно больше затруднить темноволосому отражение ударов, сыплющихся одновременно с двух сторон. Тот, однако, облегчать задачу неприятелям не собирался и уходил с "линии смерти" скользящими, выверенными движениями. Четвертый их товарищ пока стоял в стороне, выжидая, готовый вмешаться в схватку как только позволит наставник.
Раску невольно захватило действо на площадке.
Танец стали…
Танец смерти…
Танец жизни…
Жизнь, танцующая Смерть…
Темноволосый парировал и наносил удары сам, подставлял под клинки противников покрытые стальными чешуйками наручи, отражал выпады левым мечом и тут же рубил правым, отбивал правым и резко колол левым. Раска (сам не первый год ходивший в учениках у Скользящего Зарши, учащего кевора Каменного арда) подумал, что довелось бы ему встретиться с одним из этих парней в настоящем бою и он не поставил бы на свою победу куска подсохшей лепешки. Бойцы наверняка были из учеников второго шага, во всяком случае - уж никак не ниже третьего.
Темноволосый, между тем, явно начинал уставать. Он, наверное, рубился здесь еще задолго до появления Раски и теперь усталость проникла даже в его неутомимое тело. Парные шиссы яростно сверкали в лучах медленно опускающегося к горизонту светила, но движения северянина уже начинали замедляться. В его просторных домотканых штанах на уровне левого бедра зиял узкий разрез, края которого набухали алым, и Раска знал (по собственному опыту знал) как беспощадно ноют от напряжения мышцы молодого барска…
Закончился бой внезапно, как ему, пожалуй, и полагалось закончиться… Четвертый боец, плотный и коренастый крепыш кальир, доселе лишь взиравший на происходящее со стороны, резко сорвался с места, на ходу выхватывая из ножен легкую обоюдоострую эпилеру. Он влился в бой столь же стремительно, сколь и умело - вклинился между метнувшимися в стороны напарниками и острие его меча устремилось к предплечью темноволосого. Тот все же успел блокировать правым наручем выпад нового врага, но шансов у него уже не осталось - троица слаженно развернулась, замыкая обреченного бойца в треугольник атаки, выбраться из которого было бы непросто и лучшему воину. Темноволосый, видимо, уже понял, что проиграл, но сдаваться не собирался. Он бросился к коренастому, резко сокращая дистанцию. Последовали два коротких и быстрых боковых удара обоими мечами. Кальир отразил оба и даже умудрился краем левого наруча выбить у противника меч из правой руки, но темноволосый оказался уже слишком близко - он молниеносно выбросил вперед пальцы обезоруженной руки и вонзил их в горло соперника. Коренастый опрокинулся навзничь. Однако, подобрать выпавшее оружие барск не успел. Товарищи поверженного им противника атаковали одновременно. Два выпада он отбил наручами, еще два - оставшимся мечом, но потом один из клинков тяжело ударил его плашмя в плечо, а с другой стороны почти одновременно хлопнул по ребрам второй.
- Бой окончен! - громко произнес хорошо знакомый Раске голос. В центр площадки вышел не очень высокий, но жилистый и стройный сэй-гор, которому можно было дать по возрасту не более сорока. На самом деле ему скоро должно было "стукнуть" семьдесят пять и в его длинную черную шевелюру уже давно вплелись серебристые проволочки седых волос. Это был Кин-Тат, главный учащий кевор Речного арда, ближайший друг и Первый ученик самого Отшельника.
- Ты уложил одного, Парелл, - он окинул темноволосого суровым взглядом глубоко посаженных желтых глаз; тот стоял на одном колене, прижимая ладони к левому боку и жадно хватал ртом холодный вечерний воздух, - но и сам погиб. В итоге - толку от твоей единственной удачи тебе никакого. Тебе так же безразличен твой успех, как и твоему мертвому противнику.
Кин-Тат перевел взгляд на потирающего шею коренастого.
- Скажи мне, в чем твоя ошибка?
- Я выдохся, - пробормотал темноволосый Парелл. Он уже отдышался и встал. Немного ниже левой подмышки у него, должно быть, образовался внушительный синяк, но боль парень умел контролировать, ничем не выдавая своих чувств.
- Это только следствие, - возразил ему кевор, - а ошибка твоя заключается в том, что ты слишком затянул схватку, слишком много потерял сил и дал возможность своим противникам привыкнуть к тебе, приспособиться к стилю твоего боя. Понимаешь?