Жаклин заболела. Мужчина, что был, вероятно, врачом, божился, что ничем помочь не может. Герцогиня сдержанно плакала.
И тут вдруг она посмотрела на меня. Страх все же кольнул, но я не потеряла состояние сна. А за мгновение переместилась в дом лорда Энеля. В спальню, что он выделял мне. Серое, мрачное помещение, с голубоватым отсветом из расшторенных окон тут же взволновало. Ведь по ту сторону трельяжного зеркала я могла чувствовать себя в полной безопасности.
Трельяж возник там, где мне и нужно было. Стараясь концентрироваться на сне и деталях, я шагнула через мысленный портал и оказалась в своей квартире. А точнее в прихожей.
Спокойствие, умиротворение и облегчение едва не вытянули меня в мой обыденный мир. Но я сумела удержаться во сне. Сквозь глухоту прорывались чириканья воробьев, дающие полную уверенность, что я действительно сейчас сплю дома в своей теплой постели.
События минувших минут стремительно заплывали белой пеленой густого тумана и уже не казались такими острыми. Приложив не малые усилия, я вспомнила, что хотела сделать. Отчаянно перебирая фильмы, которые в последнее время смотрела, пришла к выводу, что все эти бесполезные голливудские сопли смешались в одну сплошную кашу. Выдохнула с облегчением, ибо вспомнился наш фильм про войну, что смотрела еще в клинике. Попробовала представить пистолет. Но ничего конкретного не вышло. В памяти остался лишь образ черного немецкого автомата, которым наш русский солдат пользовался, как трофеем. Чтобы не вышло бутафории, представила, как он стреляет. Как пули с огненным шлейфом вырываются из его дула, как щепки летят, как высыпаются гильзы.
Невесомая штука, проявившаяся в руке, поблескивала новизной и чем — то очень сложным, чего раньше не строила. Да и теперь казалось, что это вовсе не я создаю, а будто беру откуда-то, лишь направляя магическую силу в нужное русло.
Автомат немецкий в руках. С этим разобрались…
Подумала о Жаклин. Что ж… антибиотики в их мире еще не придумали. Уверена, что то, чем меня пичкала в последние недели мама, вполне сойдет. Представила пачку и даже горький вкус. Проявилась коробочка с нужной маркировкой.
Тем временем чириканья птиц усилились. А еще стали растворяться в дневном свете выстроенные воображением стены. Пока являла нужные мне образы, упустила все остальное.
Не теряя больше ни мгновения, я рванула назад через зеркало прихожей, отчаянно представляя ночной лес с Глорией и помня о том, что у меня таблетки для Жаклин. И кое — что интересное для нахальных оборотней.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ. ЧТО — ТО ПОШЛО НЕ ТАК
Еще не проявилась картинка, а я уже поняла: что — то не так! Хныканья ворвались в мое сознание вместе с насыщенными звуками леса и утренней прохладой.
Оказалась я лежащей на траве. Вернее часть моего тела была на ней, голову обнимала Глория и всхлипывала, вероятно, после недавней истерики.
Сжав ладонь, ощутила холодный металл. Не успела возрадоваться, что все получилось, тут же накрыла тревога. Дернулась, высвобождаясь из объятий.
— Живая! — Ахнула Глория.
Я приподнялась, пытаясь сообразить, в чем собственно дело и что пропустила. А посмотреть было на что. Мне бы и одной только зареванной Глории с растекшейся краской на лице хватило. Но не тут — то было. Вокруг валялись изрубленные трупы не то собак, не то людей. Шпага сыщицы так и осталась торчать в одном из них. Неподалеку от нас я увидела живого деда, тот смотрел на меня расширенными глазами с таким выражением, будто увидел кого похуже оборотней.
Спохватившись, убедилась, что одежда на мне прежняя. М — да… надо было хоть в спортивный костюм переодеться. Колготки в дырках, и это не самое страшное. Меня чем — то красным… Мамочки! Да это же кровь!
— Что случилось?! — Не смогла сдержать эмоций.
Как так вышло, что время так быстро скакнуло к утру?! По заранее продуманному плану я должна была провалиться в сон на минуту и торжественно явить автомат.
— Ты упала. Ну, я это… за тобой. Ну вот, такие дела, — промямлила Глория. — В общем, чудом меня не покусали.
— Билась, как львица, — подал голос дед. — Всю стаю зарубила.
— Это я со злости, — попыталась оправдываться женщина. — Они сами все под шпагу лезли.
— Эх, кого ж королева — мать наша пригрела, — произнес кучер задумчиво.
— Заткнулся бы ты лучше и вторую лошадь искал, осел старый, — бросила Глория, наполняясь некой жизненной энергией и явным позитивом. — Аты, ведьма мелкая, объясни старой, потрепанной жизнью женщине, как ты на ногах стоишь, упав с такой высоты?
Пожала плечами, пытаясь спрятать агрегат. Таблетки я увидела рядом с ногой Глории, но не решилась еще за ними нагибаться.
— Я ее бездыханное тело два часа тут оплакивала, а она просто плечами пожимает!
— Взвинтилась та.
— Не нагоняй страстей. От силы минут пять, — брякнул дед явно распоясавшийся.
— И нашли крестьяне стаю дохлых собак и тело одного старика. Некогда довольного острого на язык, — прогнусавила сыщик и поднялась.
— Все, понял, госпожа, молчу.
— Вот и молчи. Олеся, а что это у тебя за штуковина? Неужто оборотни и эту хрень приволокли?
— Не, не. Это мое. Эм… волосы завивать, — выпалила, не успев придумать лучшего объяснения.
— А, ну ладно. Ты как? Можешь идти? Или дед тебя понесет.
— Ой, госпожа, спина, — простонал кучер и бодро поковылял прочь. — Пойду колесо поищу.
Таблетки прихватила, воспользовавшись замешательством Глории. От громоздкой пачки избавилась, вытащив пластины с антибиотиками и засунув их во внутренний карман пиджачка, который валялся неподалеку. К счастью, кровью не заляпанный. Немецкий автомат, что оказался на редкость тяжелым, я перекинула через плечо за ремешок, как сумочку наперевес.
Острое желание уйти с побоища вскоре возникло и у меня. Стараясь не смотреть под ноги и не дышать, я выскочила на дорогу вслед за дедулей. Несмотря на то, что особо не всматривалась, быстро пришло понимание — тут лежит вся стая, или по крайней мере большая часть. Как умудрилась перебить всех Глория, для меня остается загадкой. Помню с нашей первой встречи, как угрожала мне, акцентируя, что у нее серебряный клинок. Наверное, это сыграло свою роль. Оборотни ведь боятся всякого такого, насколько я из фильмов знаю.
Быть может все дело в эффекте неожиданности. Оборотни даже подумать не смели, что женщина бросится на них. Или они чересчур сильно отвлеклись на упавшую меня?
Из этого всего можно сделать вывод: Глория совсем не проста, как кажется. В общем, та еще ведьма.
Кучер починил колесо довольно быстро. И мы отправились в путь, как ни в чем не бывало.
— Поехали обратно? — Ныла я, думая о Жаклин. — Ну, Глория.
— Нас явно задерживают, значит игра стоит свеч! — Бодро отвечала следователь, настаивая на своем.
И накаркала! Карета резко затормозила. Кучер влетел в наш салон, будто это ловкий циркач — мальчишка лет двенадцати. Следом залетела стрела и воткнулась в оконную раму, чудом не зацепив старичка.
— В лошадей попадешь, морда! — Раздался отдаленно знакомый голос. — Выходите без оружия с руками на виду. Мы вас не тронем! Нам нужны только ваши драгоценности и лошади. Смелее дамочки, на выход!
— Вот же встряли, — прошипела Глория, едва выглядывая через окошко. — Надо было прикончить тех засранцев, когда была такая возможность. Я ж бодрая, сетовала на детскую впечатлительность. А теперь эти хмыри целую банду привели.
— Детская впечатлительность, говоришь? — Фыркнула я, нащупывая автомат. — Психику мою пожалела?
Я вдруг поняла, что меня все это достало, до кома в горле. Я готова была рвать и метать, лишь бы скорее добраться до этого чертового монастыря и вернуться к Жаклин.
Подруге плохо, а от меня почему — то все встречные и поперечные чего — то хотят!
Стрелковому делу я не обучалась. Но в фильмах видела, как отводят штуковину сбоку, чтобы передернуть там что-то или взвести.
— Решила сразить их своей красотой, милочка? — Решила подколоть Глория, заметив мою возню. — Тебе даже кудряшки сейчас не помогут, лохудра и то красивее будет.
— Я все не пойму, чего ты ко мне прикапываешься? — Взвинтилась в ответ. — То ведьмой зовешь, бросая где попало, то слезы льешь, кидаясь на стаю мутантов. Что-то не пойму тебя, дорогая моя тетя.
— Ты поговори мне еще, — бросила сыщица с кривой ухмылкой.
— Эй! — Раздалось за стенкой кареты. — Время на раздумья кончилось! Выметайтесь, или подожжем карету!
Я вышла первой с автоматом на перевес. Глория нехотя за мной. Старик остался в карете, видимо, слишком испугался. М — да… банда вывалила на дорогу человек в двенадцать. По бокам из кусток выглядывали морды и позади еще четверо стояло. Пять стрелков, остальные кто с чем, все колюще — режущее. Хари немытые, заросшие и наглые, торжествующие.
— Что выдра? — Показалась знакомая бандитская морда с ножиком, обращаясь к Глории. — Теперь — то есть что вякнуть?
— Поздно я твоему папочке причиндалы отрезала, — бросила Глория.
— Вяжите их, — прошипел бандит, кривясь.
Глория со звоном вынула шпагу.
— Давайте, подходите, сынки! — Раззадорилась женщина. — Мамочка сегодня добрая, всем хватит. На шпаге еще кровь оборотней не остывшая. Всех щенков псами нечестивыми сделаю!
— Да пристрелите уже ее! — Раздалось из толпы вымученное.
Я с трудом, но отвела затвор до упора. Холодный металл выскользнул из пальца в конечной точке, возвращая механизмы. Щелчок заставил Глорию вздрогнуть.
— Нет, ну оригинально, — прошипела женщина, закатывая глаза.
А я навела автомат чуть левее толпы, дабы никого не зацепить. И выпалила:
— Ахтунг! Ахтунг! Оружие на землю, руки за голову! Все ценности, лошадей и прочий домашний скот…
— Ты что мелешь? — Взялась за голову Глория.
Палец на курке дрогнул. Мощнейший хлопок ударил по мозгам тут же. Автомат чуть не выскочил из рук. Через мгновение раздался второй, третий! Забарабанила громыхающая трель. Полетели гильзы со звоном. Руки задрожали, пальцы отчаянно сжали за ручки. Оружие, будто живое пыталось выскочить из моих объятий, продолжая выплевывать пламя куда попало, но задираясь почему — то вверх.