— Есть, товарищ пол!
— Я в штаб, туда доложишь, — рыкнул и двинул стороной спешным шагом.
Сердце мое чуть не остановилось, повернул бы голову немного влево и увидел бы незваную гостью. Такое ощущение, что наорали и на меня. Странно, что и солдаты не обратили внимания на постороннюю. Разбежались резко, как ошпаренные. А я — то всего в двадцати метрах стояла.
Собралась обратно, да дорогу уже не различить. Фонарик на телефоне врубила и пошла, разгребая кусты. Что показались вдруг намного гуще. Поднялась выше и едва сдержала крик. Прямо на меня смотрели два солдата! Те самые, что бочку с водой нам привозили в обед.
— Ты чего тут лазишь? — Возмутился зеленоглазый, что пялился на меня, а потом дал больше хлеба, видимо, решив, что недоедаю. В полутьме он выглядел злобненько, да и тон мне его не понравился.
— Не наезжай, — осек второй. — Ей — то почем знать куда можно, куда нельзя.
— Прости, — исправился парень, в груди моей тут же потеплело. — Сегодня самый паршивый день. Сильно орал командир? Ты слышала?
— Эм… да, отчитывал там парней на площадке. А это вас ищут? — Догадалась.
— Да, к ужину не успели. Думали, переждем тут до поверки, в строй прошмыгнем, да не вышло. Спалили отсутствие.
Сглотнула слюнку. Блин… надеюсь, они не видели меня, присевшую в кустиках.
— Да еще в самоволку объявят, вообще кранты, — добавил зеленоглазый. — Кстати, меня Гриша зовут.
— Ия Гриша, — брякнул второй.
— Олеся, — представилась и возрадовалась, что освещение тут хреновое. — Слушайте, а что вам будет? Вы же ничего…
— Сто нарядов вне очереди, — горько усмехнулся Гриша, который мне понравился.
— Ага, и рожу заплюют, — добавил его товарищ. — Нет у нас веской причины отсутствия. Мы просто заболтались с вашими, вот и все.
— Вот — вот, рассказывали про то, как классно в армии, а завтра с не выспавшимися физиономиями на полигон. Давыдов еще при школьниках будет шпынять.
— Да поменяют нас, не переживай.
— Я и не переживаю, просто до дембеля всего ничего, а тут на тебе, первый косяк за службу.
— Может, я смогу вам чем — то помочь? — Спохватилась, жалко ребят стало. Дедовщина тут полнейшая походу.
— Прибей Давыдова, — брякнул второй Гриша и почесал затылок. — Блин, ужин пропустили. А жрать охота.
— Кушать, — поправил его зеленоглазый, кивая на меня.
Друг тут же подмигнул как — то чересчур наигранно с кривлянием.
— Слушайте, может, скажете, что вас наша учительница припахала, я подтвержу? — Предложила идею, игнорируя невербальные переглядки.
— А что? Мысль. — Согласился первый Гриша. — С нами пойдешь?
Я искренне хотела помочь и с удовольствием пошла с ребятами в их часть. В принципе, командира не боялась. Даже после демонстрации его децибел. Что он может мне сделать? Я — школьница, учителя где — то рядом. Да и он сам же о нас заботился, предупреждая, чтобы на полигон не шастали.
Штаб оказался недалеко. Одноэтажное серое здание с накинутой маскировочной сеткой выглядело так, будто вокруг идет война, ну прямо сейчас. И люди, его населяющие, заботятся, чтобы ракета вражеская не прилетела.
Войдя в подъезд первой, я встретилась с еще одни солдатом, стоящим около высокой тумбы. Тот тонким певучим голосом объявил:
— Дежурный по штабу на выход!
Восприняла я это, как внезапно сработавшую сигнализацию, замерла в недоумении. Вместо дежурного вышел в коридор подполковник.
— Кого тут черти принесли? Оппаньки! Охламоны! Да с барышней.
Солдаты, что и так по дороге плелись, как собачонки, теперь вообще языки проглотили. А я наоборот расхрабрилась. Похоже, Давыдов был уже пьян.
— Сергей Юрьевич, спасибо вам за помощь, — выдала, тут же вспомнив его имя с отчеством. — Ирина Григорьевна передает вам сердечную благодарность. Мы попросили ребят помочь нам с лагерем, они очень переживали, что не успеют на ужин. Но наш завуч заверила, что с вами договорится. Вы ей очень понравились. Вот только за ребят она переживает.
— Кх, — возмущенно кашлянул командир, хлопая глазами.
Кажется, я застала его врасплох. Растянула милую улыбку, взглянв на него исподлобья.
— Еще раз простите, что без разрешения, — продолжила лепетать, не зная, как еще его задобрить. Ибо хмурое выражение лица с морды командира все никак не сходило.
— Так, — перебил и, будто выдохнув горячий пар, продолжил уже более мягко: — охламоны, в казарму. А тебя старшина проводит. Ирине от меня пламенный привет. Передай, чтоб с ребятней долго не возюкалась, в лесничем домике руководство ждет. А я после отбоя прибуду, личный состав, знаешь ли, дело ответственное. Это вы у родителей по одному, по два. А у меня тут семьдесят три пацаненка.
Оба Григория умчались, даже не попрощавшись. Их как ветром сдуло. Командир позвонил по телефону, что стоял на тумбе, и через минуту в штаб прибежал низенький мужичок, аж запыхался бедный.
— Товарищ прапорщик, отведите лично в расположение школьного лагеря, — скомандовал Давыдов и подмигнул мне с кривой ухмылкой.
Я ответила сияющей улыбкой и чуть не спалила свой шрам, благо вовремя спохватилась.
— Вот же школьницы пошли, — раздалось за спиной едва слышное. — Хоть завтра замуж отдавай.
Прапорщик повел по нормальной тропе с тусклым, но все же освещением. Оказалось, идти — то было минут десять до лагеря. А я шарилась, если учесть поиск туалета, чуть ли не сорок минут.
Спохватилась уже на подходе.
— Извините, а где лесничий домик, мне бы туда. Учителю передать сообщение от вашего командира.
Надо ведь Ирину Григорьевну предупредить. Уверена, она поймет мои порывы верно и прикроет опоздавших военных.
Старшина тяжело выдохнул и, скрипя, зубами повел. Сперва по кромке леса прошли неподалеку от лужайки, затем нырнули в незнакомую мне чащу. Широкая тропа говорила о том, что тут часто ходят. Несмотря на то, что у проводника не было фонарика, вел он уверенно. Вскоре сквозь стволы деревьев стал пробиваться свет.
Дом лесника больше походил на катедж с небольшой территорией и беседкой. Забора не разглядела вообще, зато людей в окнах заметила предостаточно. Кажется, внутри был весь преподавательский состав школы. Окна были нараспашку, поэтому взрывной смех и гам доносился до меня четко, как и некоторый пьяный лепет. В общем, я встала, как вкопанная, понимая, что вижу то, чего не должна была видеть. Учителя кутили вместе с директором. В окошке даже промелькнула Елена Викторовна!
— Извините, — обратилась я к прапорщику, который стал прожигать меня взглядом. — А вы не могли бы позвать Ирину Григорьевну. Это… это интимный вопрос.
— Месячные что ли? — Брякнул себе под нос мужчина и пошел к крыльцу.
Классная вылетела пулей. И тут же впилась в меня взглядом. Затем воровато оглянулась, взяла за предплечье и повела к кустам.
— Ты что тут забыла?! — Прошипела мне на ухо, обдавая легким «амбре».
Я быстрой скороговоркой обрисовала ситуацию с солдатами. Григорьевна прохлопала глазами, как полоумная. Кивнула с задумчивостью.
— Слушай, — обратилась вдруг слишком мягко. — Что там в лагере? Ничего странно не заметила? Сергей Петрович такси видел. Ничего об этом не знаешь?
Переключение темы меня насторожила. Она не восприняла мою просьбу всерьез! А еще вопрос застал меня врасплох.
— Эм… — попыталась выкрутиться. — Нет. Я у Давыдова была в штабе. Кстати, он передал, что будет после какого — то отбоя.
— Так, ладно. Да… и еще. Ты понимаешь ведь, что не стоит болтать?
Кивнула.
— Вот и молодец. В свою очередь с меня соответственно будут некоторые поблажки.
Я снова кивнула, краснея.
— Ирина! — Раздался пьяный голос директора из окна. — У вас все хорошо?!
— Да, да Вадим Феликсович! — Ответила тоненьким голоском и оттолкнула меня в кусты, чтобы директор не заметил.
Не успела опомниться, Григорьевна ретировалась, дверь с грохотом захлопнулась. Обернулась, прапорщика тоже нигде нет. Ну, замечательно. У меня, наверное, на лбу написано, что люблю оставаться одна, ночью, в незнакомом лесу.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ. ТУРСЛЕТ (ДЕНЬ ВТОРОЙ)
Телефонный фонарик сожрал добрую треть зарядки, пока я добиралась до лагеря. Несмотря на кучу слоев одежды продрогла, а еще вымоталась и проголодалась. По списку на сборы надо было взять еды на три приема пищи. Я же поленилась, ограничившись тремя бутербродами. Остался лишь один, и я мечтала вцепиться в него зубами, пока продиралась сквозь кусты.
Страха заблудиться не было, шла на свет и звуки. А вот застрять где — нибудь в колючках или попасть в яму — это да! Но обошлось.
И вот я в лагере. Прожектор продолжает рентгенить сквозь деревья, добавляя света. Но больше его исходит от костра в центре, где и собралось с десяток одноклассников и несколько незнакомых мне ребят с параллели.
Аппетитно пахло жаренными сосисками. И я уже намылилась к костру, да быстро передумала. Разгоряченная пьяная болтовня не на шутку перепугала. Сидели в основном мальчишки, и всего несколько девочек. Расслышала голос Жаркова, лепетавшего громче других, что ему не свойственно, приметила Олега, заинтересованно копающегося в углях палкой. Кажется, некоторые уплетали пиццу, запивая все это дело баночным пивом.
Стараясь остаться незамеченной, я скрылась в палатке. Как же возрадовалась шерстяному одеялу, что мне пихнула в последний момент мама. Вместо спальника у меня имелся надувной матрац. Надула, завалилась на него прямо в одежде, надев шерстяные носки и зимнюю шапочку. Укуталась туго и попыталась уснуть.
С периодическими взрывами смеха я еще смирилась. Спать мне мешал холод, что продолжал хозяйничать в слабо прикрытых местах. Стихия холодным компрессом ложилась на ляжки, кисти рук и лицо. Стоило полежать неподвижно каких — то десять минут и уже подмораживало, как зимой.
Провалялась, промучилась так до половины двенадцатого ночи. Пока за пологом не началась суета, встревожившая меня. Если бы палатку не шатнуло, я бы так и лежала ниже травы, тише воды. Опасаясь, что меня в ней просто придавят, вылезла. В полумраке предстала нелицеприятная картина.