Туман наркотика окутывал мозг Рея. Но он и вымывал из головы липкие мысли отчаяния и безнадежной тоски.
Громила ошалело крутил головой. Его обильно вырвало.
– Рей, вы в норме? Можете мыслить здраво? – Ричард уже успел подняться с земли и терпеливо взирал на приятеля.
– Он меня почти достал, – Рей утер рот предплечьем и поднялся.
– На чем он сыграл? Чувство долга? – в голосе Гринривера послышалось неподдельное участие.
– Любовь к родине, – прорычал волшебник.
Таким Ричард Салеха не видел никогда. Бывший лейтенант аж побелел от злости. Умиротворяющий эффект наркотика действовали на ярость громилы как стакан холодного лимонада на объятый пламенем амбар.
– Ты представляешь, Ричард? Эта паскуда убедила меня в том, что я убийца своего народа! Что я вообще всех убить могу по какой-то очередной инструкции!
– И теперь мы знаем, что игрок не может действовать напрямую. Лишь усиливает то или иное чувство.
– Ага, дает новое толкование эмоциям, – Рей согласно кивнул. – Значит, ты говоришь, мы можем достать ублюдка?
– Без гарантии, но, да… – Ричард кивнул.
– Кажется, я дозрел до визита к графу Фальцанетти.
– Тогда не будем медлить, Рей. У нас осталось пять дней.
Компаньоны растворились в темноте улиц, а за их спинами ярко вспыхнуло здание ресторана.
Граф снова встретил гостей лично. Фальцанетти сложно было заподозрить в гостеприимстве, просто живые слуги у него не задерживались (в живых), мертвые слуги тоже долго не функционировали, уже из-за природы силы самого мага.
А на достаточно разумных созданных слуг у самого архимага элементарно не хватало таланта. Нет, он мог создать своих ментальных клонов, и даже это сделал однажды. Закончилось все резней, когда из полусотни копий в живых осталась только одна. Фальцанетти до конца так и не был уверен, что он был изначальной версией себя, хотя нельзя сказать, что это его на самом деле волновало.
Так что дверь он открывал гостям самостоятельно, еду ему приносили, а уборка стала уделом бытовых амулетов, которые фактически, жрали золото. Если бы маг нуждался в деньгах, он бы легко мог продавать куски кварца с магической энергией по весу золота (а на поддержание чистоты уходил кристалл весом две унции в день). Но страной правили люди, кровно заинтересованные в том, чтобы у Графа никогда не возникало нужды в деньгах. Более того, в этом были заинтересованы вообще все.
Лет пятьдесят назад как раз произошла такая история. Одиозный Архимаг тогда только недавно преодолел ту границу силы, когда у адептов тонкого искусства начинает безнадежно и с гарантией ехать крыша, и никто не знал, как именно сойдет с ума декан факультета биологии, адепт школы Жизни изменяющей, Леонардо Фальцанетти.
Те мрачные времена начинались именно так. У новоиспечённого архимага закончились деньги на его всё более жуткие эксперименты. И он не нашел ничего лучше, чем на скорую руку состряпать несерьёзную болезнь. Ну, чтобы, значит, единолично продавать от нее лекарство.
Нет, ничего такого (в понимании самого Фальцанетти, но все же). Болезнь должна была вызывать приступ веселья и неудержимого желания танцевать. Чокнутый биолог даже поставил ограничение на саму болезнь. Идея была, как и все гениальное, простому уму непостижима. Саму болезнь вызывал грибок. Споры его циркулировали по кровотоку, жили там и выделяли в кровь носителя продукт распада, который заставлял человека танцевать и веселиться (тем самым повышая объём молочной кислоты, которая самому грибку помогала размножаться и выделять споры на поверхность кожи).
После неистовой эйфорической пляски больной должен был лежать пару суток без сил, за это время колония грибка в крови погибала. Организм учился распознавать инородный организм и формировал иммунитет.
Промежуточным носителем архимаг сделал комаров. Они кусали обессиленного человека и потом давали заражённое потомство. А оно, уже в свою очередь, переносило грибок дальше. Насекомые обеспечивали не слишком широкий ареал заражения, и вообще, в холода они должны были полностью погибнуть. Грибок не давал комару впасть в спячку.
Но что-то пошло не так.
Для начала, грибок замечательно прижился в крысах. И в блохах.
А пляска не просто утомляла человека: от ударной дозы стимулятора мозги больных напрочь перегорали и они плясами сутками. Потом они умирали, так и продолжая танцевать и хохотать.
Блохи же имели гораздо более короткий цикл размножения, нежели комары, не впадали в спячку и вообще ни в каком виде не планировали умирать. Но вот в какой-то момент их жизни концентрация грибка в теле достигала пика и у блох выходило из строя чувство насыщения, и они кидались на все подряд, чтобы насытиться. И кусали, кусали, кусали. Прыгали и кусали. Исторгали из себя съеденное и снова кусали.
Болезнь окрестили веселой чумой. А потом, когда архимаг стал продавать лекарство за огромные деньги, переименовали в польку профессора Фальцанетти.
В качестве лекарства маг продавал обычные конфеты, правда очень сладкие. Тоже новая разработка профессора: необычный сахар, что шел на конфеты, давали синие кактусы. Этот сахар повышал концентрацию глюкозы в крови, а при высокой концентрации глюкозы грибок переставал выделять в кровь токсины.
Потом, кстати, стало ясно, что вместо пилюль из странного сахара можно съесть фунт обычного.
Жертвами чумы стали полсотни тысяч человек. Среди высших аристократов жертв было не так много, ведь свое лекарство архимаг начал продавать почти сразу. А вот нижний город, где жили небогатые мещане, опустел. Его потом незатейливо сожгли и отстроили по новой.
Фальцанетти тогда тоже едва не сожгли, вместе с обращенными в могильники домами. Но тогдашний император принял решение, что государству нужен человек, которого можно скинуть в болото во вражеском тылу и потом просто наблюдать, как соседнее государство превращается в цветущий сад. Сад давал вкуснейшие плоды, а еще там не было никаких крупных животных и людей.
Потом, правда, граф принялся изредка охотиться на прохожих. Город вздохнул с облегчением: что делать с подобными психами все хорошо знали.
Полиция стала выдавать пытливому ученому адреса с именами. Преступность в городе снизилась, а существование верховного биоманта для города стало безопасным.
Дом у графа находился в том районе города, куда редко забредали случайные люди. Они с Морцехом вообще-то были соседями, просто жили на разных концах квартала.
– О, господа, как я рад! Как я рад! Что привело вас в мой дом? Вы решили принять мое предложение, сэр Ричард? Если желаете, можем немедленно переходить к самому интересному, к консумации брака!
– А как же физическая зрелость? Мы с вами обговорили это отдельно. Для меня важно вступать в брак с физически и психологически полноценной девицей, – Ричард как раз достиг того состояния, когда ему было совершенно плевать с кем идти на сделку. А психов он навидался достаточно.
– О, Ричард, не переживайте, я дам девочке удобрение и думаю к утру она дозреет! Не стоит переживать по пустякам! – граф был само радушие, он провел гостей в кабинет, где извлек на свет пару старых бутылок.
– Физическая зрелость – это замечательно, но психологическая зрелость определяется образованием, жизненным опытом и прочитанными книгами. Для этого у вас, при всех ваших талантах, удобрения нет, – Рей грустно покачал головой, всем своим видом демонстрируя сожаление, что его изуродованный наниматель прямо сейчас не может вывести кладку с дочкой биоманта.
Ричард бросил благодарный взгляд на приятеля. В этом взгляде была и изрядная доля удивления. Молодой человек был готов вообще на все.
– Да, признаться, я не учел этот момент… О, прошу меня извинить, вы же наверняка пришли по какому-то делу?
– Да, граф. Нам надо спасти императора. И только вы можете нам в этом помочь. Ему грозит смертельная опасность! – Ричард сцепил руки в замок и прикусил костяшку указательного пальца. Весь его вид демонстрировал решимость (и нервозность).
– О, это отличная новость! – Фальцанетти аж подпрыгнул от полноты чувств. И кинулся обнимать Гринривера. Тот сдавленно охнул, но не отстранился. Хотя желание сбежать было крайне сильным. – Ричард, друг мой, надеюсь, однажды я смогу назвать вас своим сыном! У меня всего один вопрос, как вы узнали, что я мечтаю спасти его величество? Ах, шалун, вы нашли способ меня восхитить еще раз! Надеюсь, расследование по факту покушения поручат нам? В противном случае я не гарантирую, что на нас не смогут выйти! При всех ваших талантах, вам еще не хватает опыта!
– О чем вы? – ошарашено просипел молодой человек.
– Ну как, о чем это я? Ричард, я вас хорошо изучил. Держу пари, вы сами организовали покушение, которое я должен с вами героически предотвратить. Но пожалуйста, не переживайте, я совершенно точно вас не выдам. Я знаю, вы хотите убить его императорское высочество понарошку. А измена понарошку не считается! Так что излагайте план, но скажу сразу, я всецело вас поддерживаю! Я хочу спасти нашего императора и тогда меня снова будут приглашать на официальные приемы и мероприятия! А то представляете, меня даже не пригласили на свадьбу! Признаюсь, если бы не клятвы верности, я бы с удовольствием пришел туда сам и напустил лягушек женщинам в платья. Всей стране известно мое чувство юмора! Над моими шутками все смеются! – самодовольно закончил граф.
Рей и Ричард переглянулись. Даже не ошарашено, скорее просто устало. В своем безумии граф был к истине ближе, чем кто-то еще.
– Граф, я вас обрадую. Именно на свадьбу нам и надо попасть. К началу церемонии. Проблема в том что разум императора и его приближенных захвачен жуткой тварью. И мы единственные в этом городе, кто может противостоять влиянию этого существа! Но тварь тоже понимает всю нашу опасность. И потому был приказ не пускать нас в город и стрелять на поражение. И потому мы пришли к вам. Вы знамениты! Вы лучший в деле неожиданных атак! Только вы можете решить эту задачу и не уничтожить при этом город подчистую, – Ричард понятия не имел, в чем хорош Фальцанетти, но это его волновало в самую последнюю очередь.