ибудь чувствуете?…
– Яркий свет…- говорит граф.- Он бьет мне в глаза.
Граф стоит на сцене огромного, до отказа забитого людьми зала, щурясь от бьющих в лицо лучей прожекторов. Он в белом смокинге, при бабочке.
– Дамы и господа! Начинаем наш конкурс на лучший бюст СНГ! – объявляет он.- Сиськастые и грудастые – ваш час пробил!
Под звуки бравурного марша на сцену выходит десяток девиц в трусах. Помахивая объемистыми бюстами, они весело маршируют, держа в руках таблички с названиями независимых государств СНГ.
С табличкой «РОССИЯ» идет девушка, в которой мы узнаем графиню.
Зал встречает девушек овацией. Когда девушки выстраиваются шеренгой за его спиной, граф говорит в микрофон:
– Позвольте представить вам наше авторитетное жюри! Председатель жюри – советник Президента по культуре, доктор искусствоведения Брондуктов-Букеев!
В ложе с табличкой «ЖЮРИ» поднимается невысокий мужчина в смокинге. Зал приветствует его аплодисментами, а граф продолжает:
– Члены жюри: популярный киноактер Александр Панкратов-Черный! Президент совместного российско-греческого предприятия «Галатея» Геннадий Шарапов! Американский конгрессмен-демократ Джон Смит! Председатель комиссии Верховного Совета по вопросам этики настоятель Богоявленского собора отец Владимир! Президент ассоциации «Мир – детям» писатель-сатирик Ефим Альперович! И директор концерна «Тюменьнефтьгазстрой» Равиль Гизатулин!
Каждого из членов жюри зал приветствует аплодисментами.
– С особым удовольствием я хочу вам сообщить,- говорит граф,- что в нашем конкурсе принимают участие джаз-оркестр 7-й дивизии Бундесвера под управлением Ганса Майера, а также самая крутая рок-группа СНГ «Ржавые гвозди»!
На сцену с левой стороны выходят четким строевым шагом германцы в форме, а с правой вываливается компания довольно оборванных и немытых молодых людей с гитарами. Зал восторженно встречает их. Граф поднимает руку, призывая публику к тишине.
– Но прежде чем первая участница предстанет на суд жюри,- говорит он,- я хочу предоставить слово проповеднику евангелистской церкви штата Миннесота преподобному отцу Брауну!
На сцену выходит благообразный старичок в строгом костюме. За ним гуськом тянутся пять дородных негритянок. Проповедник подходит к микрофону и обращается к залу:
– Братья и сестры! В детстве я был очень нехорошим мальчиком. Я курил, пил джин с тоником, воровал и занимался онанизмом. Я доставлял очень большое горе моим родителям. Но вот однажды, выпив в очередной раз бутылочку джина, я смотрел телевизор и вдруг увидел, как диктор обращается прямо ко мне: «Все, Боб! Хватит! Кончай все эти дела, иначе будет плохо!» – сказал он, и я понял, что это не диктор обращается ко мне, а сам Господь предупреждает меня об опасности моего поведения! В тот же день я бросил курить, перестал пить и возлюбил Господа, ибо на меня снизошло озарение: «Христос – вот тот ковчег, вот то спасение, которое Бог предлагает человеку в наше время!» Аллилуя, братья и сестры, господу Богу и Сыну Его Иисусу!
– Аллилуя! Аллилуя! – весело запевают негритянки.
«Ржавые гвозди» и джаз-оркестр Бундесвера тут же подхватывают мелодию. Граф берет микрофон:
– Мне также приятно сообщить, что отец Браун подарил каждой участнице нашего конкурса по «Библии» и по две бутылки калифорнийского вина!
Под аплодисменты публики на сцену выносят стопку книг и два картонных ящика. При этом отец Браун собирается снова что-то сказать в микрофон.
– Спасибо, святой отец! – оттирает его граф.- Всё, всё, хватит!
– Дамы и господа! – говорит он, овладев, наконец, микрофоном после короткой схватки с проповедником.- Мы начинаем наш конкурс. Я приглашаю на сцену участницу под номером один! Мария Степанова, Россия!
Под бравурную мелодию на авансцену, покачивая бюстом, выходит графиня. Зал бурно приветствует ее.
– Здравствуйте, Маша,- говорит ей граф.
– Здравствуйте, граф,- говорит графиня.
– Скажите, Маша, вы работаете или учитесь?
– Я работаю в столовой номер 9,- говорит графиня.- И учусь на вечернем отделении Педагогического института.
– Прекрасно! – одобряет граф.- А скажите, Маша, вот ваши груди представляют Россию. Вы чувствуете ответственность?
– Да, конечно, я чувствую большую ответственность,- говорит Маша.- Мне очень бы хотелось победить в этом конкурсе.
– А скажи по секрету, пока нас не слышат остальные участницы, ты боишься кого-нибудь из них? – спрашивает граф.
– Нет, не боюсь. Но мне нравятся бюсты девочек из Таджикистана и Молдовы!
– Я тоже обратил на них внимание,- говорит граф и объявляет: – Напоминаю, уважаемая публика, что все средства от нашего конкурса пойдут на восстановление Храма Христа Спасителя, а тот, кто сделал наибольший взнос, получит право поцеловать понравившуюся ему девушку в грудь! Итак, кто желает поцеловать в грудь Машу?! Стартовая цена – тысяча рублей! – Граф зорко вглядывается в зал.- Тысяча пятьсот! Две тысячи! Две тысячи девятьсот! Пятнадцать тысяч! Пятнадцать тысяч – раз! Пятнадцать тысяч – два! Пятнадцать тысяч – три! Итак, господин, назвавший цифру пятнадцать тысяч, может подняться на сцену!
В полумраке зала появляется идущий по проходу мужчина.
– Поприветствуем победителя! – призывает граф публику.
Под аплодисменты мужчина поднимается на сцену. Он в маске и длинном плаще до пят.
– Ого! – говорит граф.- Таинственный незнакомец! Кто же вы, мистер икс? – обращается он к мужчине.
Незнакомец срывает с лица маску.
– Семен Борисович?! – Маша испуганно пятится от двинувшегося к ней с плотоядной улыбкой Семена Борисовича.
– Да, это я! – и Семен Борисович впивается в Машину грудь.
Джаз-оркестр Бундесвера и «Ржавые гвозди» начинают играть мелодию шлягера «Бухгалтер, милый мой бухгалтер». Зал ревет от восторга.
– Какая страсть! – комментирует происходящее граф, подмигивая залу, но заметив, что страстный поцелуй затягивается, трогает бухгалтера за плечо: – Хватит, хватит, молодой человек!
Но Семен Борисович, лягнув его ногой, валит Машу на пол.
– Ох, и задам я тебе перцу! – торжествует он.
– Пустите, пустите! – кричит Маша, пытаясь вырваться.
Зал ревет от восторга. Граф хватает Семена Борисовича за ноги, пытаясь оторвать его от Маши, но бухгалтер присосался к ее груди, как пиявка. Зал ликует.
Спальня графини. Граф открывает глаза. В ужасе смотрит по сторонам.
– Пустите же, пустите! – мечется на кровати графиня.
Граф бросается к ней. Начинает будить ее. Графиня просыпается. Секунду смотрит на графа, потом обнимает его:
– Граф! Граф! Это какой-то ужас! Мне опять приснился ужасный сон!…
– Успокойтесь, успокойтесь, дорогая! Что вам приснилось?
– Мне приснилось, что я принимаю участие в конкурсе…
Рыдания душат графиню.
– Грудастых и сиськастых? – подсказывает граф.
Графиня, кивнув, начинает горько рыдать:
– Боже, Боже! Какой кошмар!…
Граф поднимается, оборачивается к мсье Ренуару, который бесстрастно наблюдает эту сцену.
– Неужели все это будет? – тихо спрашивает граф.
– Увы,- пожимает плечами мсье Ренуар.
– И нет спасения?
– Я не знаю.
Мсье Ренуар поворачивается и уходит, растворяясь в темноте анфилады комнат.
Санкт-Петербург. Зимний дворец. Знакомое нам по картине Репина Заседание Госсовета.
В глазах рябит от золота эполет, орденов, украшающих мундиры государственных мужей. В кресле с высокой спинкой сидит под гербом Российской империи Николай II. На трибуну поднимается граф Призоров.
– Ваше Величество! Господа!…- обращается он сперва к императору, потом к залу.- Будущее России темно и туманно. Если представить себе человека, способного заглянуть в ее будущее лет этак на сто, что откроется его взору? Всеобщее падение нравов, распад великой державы, обнищание населяющих ее народов, рыскающих, подобно диким зверям, в поисках куска хлеба, массовое впадение в идиотизм!…
Члены Госсовета, дремавшие до этого, открывают глаза, дружно уставившись на графа, который продолжает:
– Для несчастных российских женщин самой престижной профессией станет профессия валютной проститутки! Да, да, господа! – заметив некоторое возмущение в зале, восклицает граф.- Проститутки, которая будет торговать своим телом даже не за рубли, а за германские марки и доллары Северо-Американских Штатов.
– Отчего же не за рубли? – удивляется кто-то в зале.
– Да кому они будут нужны, деревянные! – в сердцах восклицает граф.- Ведь рубль будет дешевле бумаги, на которой его печатают!
– Но позвольте, Дмитрий Николаевич,- говорит император.- Отчего столь мрачные картины возникли в вашем воображении?
– Оттого, Ваше Величество, что если мы сегодня не произведем необходимые перемены в нашем обществе, не произведем их разумно, под надзором правительства и государя, то скрытые от нашего взора противоречия приведут к неминуемому взрыву, к революции, а следовательно – к хаосу и беспорядку!…
– И какие же перемены вы считали бы необходимыми произвести? – спрашивает император.
– Прежде всего, передать землю крестьянам, привлечь рабочих к управлению заводами и фабриками…
Слова графа тонут в протестующих возгласах, криках вскочивших со своих мест членов Госсовета.
– Да вы социалист! – кричит тучный генерал, ища рукой отсутствующую саблю на боку.
– Далее,- продолжает граф,- следует дать низшим сословиям возможность участия в управлении государством…
Договорить графу не дают.
– Это неслыханно! Революционер! Долой! – кричат члены Госсовета.
– Я – патриот России! – говорит граф и покидает зал.
Особняк графа Призорова. Граф и графиня обедают.
– Граф, вы произвели настоящий скандал,- говорит графиня.- Все газеты сообщают о вашей отставке.
– Слепцы,- с горечью говорит граф.- Они погубят Россию.
Бросив салфетку, он встает из-за стола.
– Что вы намереваетесь делать? – с беспокойством спрашивает графиня.