не спрашивая твоего согласия, и уже никогда тебя не отпустит. Что бы от него избавится, тебе придётся, его убить. Ты этого хочешь?
— А вдруг ничего этого не будет? Может вы все просто морочите мне голову? Марго сорвалась на крик.
— Может ты, просто чертов извращенец и просто запугиваешь меня?
— Тебе правда нужна? Твой запах заставил меня мчатся сломя голову больше двух десятков километров не соображая ничего. Я готов перегрызть глотку любому существу мужского пола кто просто посмотрит на тебя. У меня стоит с того момента как я приблизился к тебе как будто я слюнявый подросток и это сводит меня с ума. Тоже самое от твоего запаха происходило с Максом и Сэмом. И поверь, что ты столкнулась с самыми спокойными самцами и это еще не разгар. Как ты думаешь, что будет когда, твой запах почует, молодежь?
Увидев как под появившимися когтями Алекса, начала крошиться столешница Марго вскочила и помчалась наверх. Неимоверных сил стоило Алексу не рвануть за ней вслед. Посидев еще немного предаваясь мечтам о том как бы разнести в щепки весь дом, он постарался взять себя в руки. Удалось не сразу. Алекс понимал что опять напортачил, но не знал как все исправить. и сдержанным — она злилась. Он показывал как хочет ее — она смущалась. Он старался сдерживаться — она провоцировала. Он взрывался — она пугалась. Он пытался надавить — она бунтовала! Он был Альфой стаи — и его действия всегда приводили именно к такому результату, которого он и пытался достигнуть. С ней все совсем наоборот. Господи, раньше все было так просто — женщины хотели его, видя в нем успешного бизнесмена, волчицы — свободного, сильного Альфу. Они сами старались привлечь его внимание, только выбери и помани. Он знал, что это своего рода сделка и всех это устраивало. А тут выясняется, что соблазнитель из него никакой. Особенно если учесть что он не может сдержаться и каждые пять минут орет и рычит на нее. Никогда раньше он не срывался на женщин, даже если они устраивали ему сцены при расставании. Алекс потянулся к телефону.
— Макс не спишь?
— Да время то детское! А ты если мне звонишь, значит облажался.
— Почему это ты так решил?
— Потому что если бы у тебя все получилось, ты бы со мной сейчас не разговаривал.
— Ладно. Я облажался! Ты доволен?
— Черт, конечно нет! Алекс я переживаю за тебя! Что случилось? Она что паникует?
— Да в том, то и дело что нет. По крайней мере, не показывает это. Зато я сам ору на нее и даже кинулся, когда она заговорила о других мужиках. Если бы не кровотечение боюсь, что очнулся бы только когда кончил.
— О других мужиках? У нее, что кто-то есть?
— Нет. Но она думает, что я должен ей дать возможность выбора когда она будет в разгаре.
— Это жесть, мужик. Как ты сдержался?
— Поверь с трудом. Я едва сдержал обращение. И даже сейчас очень хочу разрушить весь дом.
— Твоя мать тебя убьет!
— Я знаю. Марго упорно пытается все подвести под человеческие нормы. Я мозгом понимаю, что это нормально и нужно время, но блин в мозге все меньше крови и соображает он все хуже.
— Я рад, что ты сохранил чувство юмора. Но если она еще раз скажет что-нибудь о, другом я за себя не ручаюсь.
— Где она сейчас?
— Наверху. Может опять плачет.
— А ты почему трындишь со мной? Мужик ты должен прилипнуть к ее заднице и не давать и вздохнуть без тебя. Приручи ее, пусть она привыкнет к твоему голосу и запаху. Пусть нуждается в тебе.
— Но мне кажется, что ей нужно немного пространства.
— Ты осёл. Нужно что бы она дышать без тебя не могла. Мы не люди и фигня с личным пространством не для нас. Не в твоем случае. Начихать, на личное пространство. Если ты заставишь ее уснуть в твоем присутствии, и, это уже будет первый шаг. До разгара остается совсем мало времени. Так что иди к ней.
— Ладно, давай. Надеюсь, ты знаешь, о чем говоришь.
— Алекс кто главный бабник? Вспомни, сколько у меня в постели перебывало…
— Вот то-то и оно. А сколько там задержалось больше чем на неделю?
— Да на хрен мне это надо. Люблю все новое! — отключив телефон, Алекс пробормотал.
Как будто, в самом деле, были желающие остаться… — И собравшись с духом, пошел наверх.
Рита закрыла за собой дверь, все еще опасаясь, что Алекс преследует ее. Опасаясь? Кому она врет. Да у нее ноги подогнулись, когда он прижал ее к стене. В голове ни одной мысли не осталось, кроме того, как она хочет, что бы он ее поцеловал. Внизу живота все полыхало и болело. И это, притом, что он рычал на нее как животное и на человека был похож в тот момент, очень мало. А ведь она от своего тела в первый момент ожидала взрыва привычной паники от близости мужского тела и потери контроля. Взрыв был, но это точно не паника. Рита свернулась калачиком на постели. Что же происходит в ее жизни? Почему все вокруг опять помчалось вскачь, как в калейдоскопе меняя картинки? И опять она ничем не может управлять, даже реакциями собственного тела. Рита опустила руку между своих ног. Так странно чувствовать там прокладку. Она прожила всю жизнь и ничего. Подруги в школе делились по секрету, что с ними «это» случилось. Она тоже с нетерпением ждала. Школа осталась позади и «этого» все не было. Потом Андрей сделал предложение. Она все рассказала ему, но его это не смутило. Да и кого в их возрасте волнуют такие вопросы. Он хотел ее и только ее и вопросы деторождения его на тот момент не волновали. Они были счастливы, и прошли годы, пока это не стало, волновать их на самом деле. Они с энтузиазмом стали ходить по клиникам в России и за границей. Но приговор был окончательным — детей не будет. Она привыкла к этой мысли. И сейчас вдруг «это» случилось. Боже она как ребенок. У нее первая в жизни менструация! В 37 лет! Как на это реагировать? Это должно обрадовать или напугать ее? Волнение поднималось в груди, но определить, что это она не могла. Неужели она стала настоящей женщиной, не только снаружи, но и внутри? И теперь у нее могут быть дети? Хотела она их? Когда то да, но сейчас? Муж был единственным, с кем она хотела бы их иметь, но у него давно своя семья и дети у него есть. Они давно чужие. Алекс? Но все что он говорил пугало ее. Кем будут ее дети, их дети, если он говорит правду? Животными? Да и как можно заводить ребенка от постороннего, почти незнакомого человека? Постороннего. Да он залез ей под кожу своими пальцами и губами, своим запахом. Зачем притворяться? Он волнует ее как никто прежде. С Андреем они жили вместе 14 лет, но никогда она так не была возбужденна от всех ласк своего мужа как от одного только прикосновения губ Алекса к своей коже. При воспоминании о них лицо вспыхнуло и внизу живота опять заболело. Рита застонала. Почему всё, что должно ее пугать в нём так привлекает? Почему когда он бросился на нее, его собственническое рычание прокатилось интимной лаской по ее телу? Почему когда он говорит эту чушь о своих правах, какая-то часть её замирает в восторге, как будто бы ждала этого всегда? Почему когда раньше на нее плотоядно смотрели мужчины, ей хотелось съежиться и уйти, а от его жадных, наглых глаз пульс срывается в бешеную скачку от удовольствия? Сколько она еще сможет сдерживать свое желание прикоснуться в его телу самой? Он был таким огромным. Под его одеждой явно были видны перекатывающиеся мышцы, движения были стремительными и в тоже время плавными, наполненными уверенностью и мощью. Разве ее должны преследовать мысли о вкусе его кожи под ее губами? От него исходила такая аура силы и чего-то еще… Это и есть, наверное, мужская сексуальность, от которой женщины трогаются умом и ведут себя как одуревшие от похоти кошки. Она что тоже становится такой же? Есть ли смысл бороться с собой. Ведь она на самом деле хотела его с самой первой встречи, там в клинике. Если бы не приступ паники и не присутствие Семена она бы позволила ему все что угодно уже там, если бы он захотел. А он захотел бы, теперь она точно знает. Неожиданно Рита поймала себя на том, что улыбается. Алекс хочет её. Он хочет сделать ее своей парой — так кажется, это называется. Пара. Интересно, это ведь что то постоянное? Может и не плохо, что все так поворачивается? Ведь что греха таить жизнь, которую она наладила, приехав сюда после развода, была больше похожа на заморозку. Она замораживала свои чувства, свою боль и это приносило видимое облегчение. Но она знала, что это самообман. Нельзя ничего не чувствовать и оставаться живой. Алекс ворвался в ее ледяное царство и разрушал все как тайфун. Но почему-то это приносило какое-то болезненное удовольствие. Он своими прикосновениями, словами и бешеным рыком ломал корку льда, а ей хотелось улыбаться. Только как быть со вбитыми в голову правилами и нормами? Риту коробило то, что все так молниеносно продвигалось. Алекс не давал ей времени на раздумья и сомнения и это пугало. А вдруг это, какое-то наваждение? Вдруг когда закончится этот самый цикл, он опомнится и поймет, что она не нужна ему? Что останется у нее тогда? Трусливая боль сжала сердце, утягивая её в ледяную бездну. На лбу выступила испарина, и живот скрутило узлом. Боль была настолько сильной, что Рита громко застонала.
Тут же услышала, как открылась дверь и через секунду кровать позади нее прогнулась под весом Алекса. С протяжным вздохом он прижался к ней своим огромным, горячим телом, зарывшись носом в ее короткие волосы. Боль сразу отступила. Его рука обвила ее талию, властно прижимая к себе. Она должна его оттолкнуть? Может прогнать? Ну, хотя бы попытаться! Но Рите так не хотелось возвращения этой ледяной боли внутри. Он молчал и не шевелился. Казалось он, просто впитывает её запах, отдавая ей тепло своего тела. Было так легко, спокойно и комфортно. Как давно она не испытывала комфорта и спокойствия в присутствии постороннего человека, тем более мужчины. Гнев, кипевший в ней внизу, в столовой, иссяк. От его прикосновений сомнения и холод отступили. Двигаться совсем не хотелось. Пусть все так и будет.
— Я, наверное, всё порчу, своей несдержанностью? — бархатный голос Алекса катился по коже Риты волшебной лаской. Я пытаюсь себя сдерживать, изо всех сил пытаюсь, поверь. Но я ведь Альфа и мне так трудно усмирить свою натуру. Особенно сейчас.