Лия напряглась. Она помнила это место чётко – тёмная дубовая дверь, стеклянные витрины, запах бумаги и старого картона, когда входишь внутрь. Она покупала там книги много лет. Неужели так сильно ошиблась? Или город действительно изменился?
Такси свернуло на боковую улицу, и уже через минуту они остановились у здания издательства. Высокий фасад, знакомая чёрная табличка у входа. Казалось, здесь всё было, как прежде.
Лия рассчиталась, вышла из машины и, не теряя времени, направилась к дверям. Ощущение тревоги не исчезло, но она заставила себя не обращать внимания на гул беспокойства внутри. Всё объяснится. Это просто игра восприятия.
Она толкнула стеклянную дверь и вошла внутрь. Офис издательства встретил её привычным светом потолочных ламп, запахом кофе и бумаги. На стойке регистрации сидела молодая женщина в строгом сером жакете, волосы собраны в тугой пучок. Лия узнала её – это была Анастасия, секретарь Натальи, но что—то в ней было другим. Женщина смотрела на неё с нейтральной вежливостью, в её взгляде не было ни узнавания, ни привычного лёгкого раздражения, с которым она всегда встречала Лию.
Лия подошла ближе и улыбнулась.
– Доброе утро, Настя. Наталья у себя?
Секретарь слегка нахмурилась, смерила её взглядом, словно впервые видела.
– Простите, а вы кто?
На секунду Лия подумала, что ослышалась.
– Что значит "кто"? Я Лия, у нас с Натальей встреча.
Анастасия посмотрела на неё чуть внимательнее, но во взгляде не появилось узнавания.
– Прошу прощения, но я не знаю вас. Вы записаны на встречу?
Лия нахмурилась. Это было уже не просто странно.
– Записана? Вы меня разыгрываете? Я здесь уже десять лет работаю с Натальей! Позвоните ей, она объяснит.
Анастасия секунду колебалась, затем, пожав плечами, взяла телефон и что—то быстро набрала.
– Наталья, у меня здесь женщина, говорит, что у вас назначена встреча, но… – короткая пауза, секретарь бросила на Лию ещё один быстрый взгляд. – Да, хорошо.
Она положила трубку и кивнула на дверь кабинета.
– Проходите.
Лия быстрым шагом направилась к кабинету. Сердце билось быстрее обычного. Внутренний голос подсказывал ей, что эта встреча не принесёт облегчения.
Дверь в кабинет была чуть приоткрыта. Наталья сидела за массивным деревянным столом, перебирая бумаги. На ней был строгий тёмно—синий костюм, волосы убраны назад, как всегда. Лия почувствовала облегчение. Всё—таки это её издатель, всё в порядке.
– Наташа, привет! – Лия улыбнулась, заходя в кабинет. – Я к тебе, надо обсудить тираж новой книги.
Наталья подняла голову, и её лицо моментально изменилось. В глазах мелькнуло недоумение, затем лёгкое раздражение.
– Простите, – её голос был холодным, отстранённым. – Кто вы?
Лия замерла.
– Наташа, это не смешно. Я – Лия. Твои книги, наши контракты…
Наталья чуть откинулась в кресле, скрестила руки на груди.
– Я впервые вас вижу. И никогда с вами не работала.
Лия открыла рот, но не нашла, что сказать.
– Это какая—то ошибка, – наконец выдавила она. – Я издаю у вас книги уже больше десяти лет! Проверь в базе! Лия Соломина!
Наталья молча посмотрела на неё, затем медленно повернулась к монитору, что—то напечатала. Тишина тянулась долго.
Лия наблюдала за ней, чувствуя, как в животе сжимается ледяной комок. Она почти видела, как по экрану бегут строки, как Наталья ищет её имя, открывает файлы.
Взгляд издателя чуть нахмурился.
– Вас нет в базе. Ни одной книги с вашим именем.
Лия почувствовала, как мир под её ногами накренился. Голова закружилась, воздух стал густым, словно его не хватало.
– Этого не может быть, – прошептала она.
Но взгляд Натальи был абсолютно серьёзен. В этой реальности Лии не существовало.
Лия вышла из издательства, ощущая, как подкашиваются ноги. Гул в голове не утихал, мысли не складывались во что—то цельное, они хаотично метались, пытаясь нащупать точку опоры. Это было невозможно. Ошибка, нелепая случайность, чьё—то недоразумение. Конечно, её книги должны быть в базе. Конечно, Наталья её знает. Это абсурд и бред, но не реальность.
Стук каблуков разносился по тротуару, сопровождая её быстрые, торопливые шаги. Холодный воздух бил в лицо, но не прояснял сознания. Она шла слишком быстро, почти бежала, не замечая, как люди оборачиваются ей вслед. Инстинктивно она направлялась к тому единственному месту, которое могло вернуть ей ощущение стабильности – домой.
Двери метро мелькнули перед глазами, но в этот раз Лия не спустилась вниз, не хотелось запутываться в подземном лабиринте среди толпы безразличных лиц. Она подняла руку, останавливая такси.
– На Страстной бульвар, дом четырнадцать, – выдохнула она, усаживаясь на заднее сиденье.
Водитель кивнул, включил счётчик. Машина мягко тронулась с места.
Она закрыла глаза, пытаясь сжать в мыслях ускользающую реальность. Всё это просто ошибка, просто временный сбой. Возможно, дело в какой—то бумажной неразберихе, возможно, технический сбой в базе издательства. Как только она войдёт в свою квартиру, увидит свои вещи, почувствует знакомый запах кофе на кухне, все тревоги исчезнут.
Но когда машина подъехала к её дому, по спине пробежал ледяной озноб.
Фасад здания казался странным. Нет, в целом всё было так же: старый кирпич, арка у входа, небольшая лестница перед подъездом. Но что—то изменилось – какие—то незаметные глазу детали, которые она не могла сразу зафиксировать.
Лия вышла из машины, не прощаясь с водителем, поднялась на крыльцо и привычно потянула дверь на себя. Она не поддалась.
Перед ней оказался электронный замок, установленный явно не недавно.
Она машинально сунула руку в карман, но ключа там не оказалось.
На подъездной двери висела новая табличка: "Домофонная система установлена в две тысячи десятом году. Для получения ключа обращайтесь в диспетчерскую."
В две тысячи десятом году. Она помнила этот момент, сама получала новый ключ. Почему теперь это кажется чем—то чужим?
Она нажала кнопку домофона. Гулкий сигнал раздался где—то внутри.
– Кто? – женский голос был незнакомым.
Лия сглотнула.
– Это… Лия. Я здесь живу.
Повисла пауза.
– Простите, но вы ошиблись.
Лия почувствовала, как всё внутри опускается в бездну.
– Нет, вы не понимаете. Это моя квартира. Кому вы её сдаёте?
– Девушка, я здесь живу пятнадцать лет. Здесь никто никогда не жил, кроме меня и моей семьи.
– Это невозможно! – голос её дрогнул. – Я живу здесь!
Ответа не последовало – в динамике домофона раздался лишь короткий гудок отбоя, оставляя после себя оглушающую тишину. Лия инстинктивно отпрянула от двери, словно почувствовала невидимый удар, пробежавший по телу ледяной волной. Мир вокруг завибрировал, дрогнул, будто слегка исказился, потеряв устойчивость.
Грудь сжалась от невыносимого напряжения, когда она сделала несколько шагов назад, подняв взгляд вверх. Окна её квартиры светились тёплым жёлтым светом, и на мгновение ей показалось, что внутри кто—то двигался, создавая неясные тени на шторах. В её квартире кто—то жил, кто—то находился там, словно всё это время она была чужой в месте, которое считала своим.
Взгляд выхватил из толпы проходящую женщину с пакетом. Сердце стучало в ушах. Лия сорвалась с места, подбежала к ней, схватила за локоть.
– Простите, вы давно живёте в этом доме?
Женщина, округлив глаза, отшатнулась.
– Да, больше десяти лет.
– Вы помните, кто жил в пятой квартире раньше?
Женщина нахмурилась.
– Насколько я знаю, там всегда была та же семья. Супруги Смирновы.
– Этого не может быть. – Лия отступила, чувствуя, как внутри неё что—то рушится. – Я жила здесь.
Она шагнула назад, потом ещё, пока спиной не упёрлась в стену подъезда. В груди всё сжалось, стало тяжело дышать.
Она засунула руку в карман, лихорадочно ища что—то, что могло подтвердить её существование. Нащупала паспорт, резко его вытащила.
Лия глубоко вдохнула, пытаясь унять дрожь в руках, но её пальцы сжимали паспорт, выдавая напряжение. Раскрыв документ, она замерла, не сразу осознавая увиденное. Имя оставалось тем же – Лия Соломина, но в графе "место жительства" значился Санкт—Петербург. Сердце пропустило удар, а затем с удвоенной силой застучало в груди.
На мгновение её охватила холодная, всепоглощающая пустота, словно ледяная вода плеснула в лицо, стирая остатки прежнего мира. Она перечитывала эти строки снова и снова, но буквы оставались неизменными, каждый раз подтверждая неоспоримый факт. Санкт—Петербург. Она больше не живёт в Москве. Более того, она никогда здесь не жила. Всё, что связывало её с этим городом, оказалось вычеркнуто, растворилось в неизвестности, оставив её наедине с новой, чужой реальностью.
Лия уронила руки. Город вокруг дрожал, словно зыбкое отражение в воде. Всё, что она знала, что было неоспоримо её, внезапно рассыпалось, оставив её в этой новой, чужой реальности.
Лия растворилась в пустоте этой новой реальности, словно её прежняя жизнь испарилась без следа, уступая место чему—то чужому, необъяснимому. Всё, что она знала, всё, что было частью её мира, теперь оказалось в руках других людей, стерев её следы из этого пространства. Её существование, её прошлое, её дом – всё исчезло, оставив лишь холодную, безмолвную пустоту.
Лия стояла на тротуаре, чувствуя, как холодные волны паники поднимаются где—то в глубине её сознания, затапливая привычную логику. Вокруг всё казалось смутно знакомым, но одновременно отчуждённым. Москва ли это? Или её призрачное подобие? Прохожие сновали мимо, их лица казались одинаково бесстрастными, взгляды скользили по ней, как по пустому месту, не задерживаясь ни на секунду. Казалось, она была прозрачной, не существовала в их мире, но именно это отсутствие реакции лишь усиливало тревогу.
Холодок пробежал по спине, когда она сделала первый шаг в сторону. Гул города звучал глуше, чем обычно, словно звук исходил откуда—то издалека, сквозь толстую стеклянную стену. Она почувствовала лёгкое головокружение, будто земля под ногами на мгновение ушла в сторону, а затем вернулась на место.