Глава 13
Лия открыла глаза и увидела перед собой незнакомого мужчину. Он лежал рядом, его лицо было расслабленным, дыхание ровным, а рука по—хозяйски обнимала её талию. Первое мгновение она замерла, не осознавая всей странности ситуации, но затем её тело резко напряглось. Она не знала этого человека.
Сердце забилось быстрее, холодный страх пробежал по спине. Она никогда не видела его раньше, никогда не засыпала рядом с ним. Лия медленно, стараясь не выдать своего потрясения, выскользнула из его объятий и приподнялась на локте. Незнакомец лениво открыл глаза и улыбнулся, словно её беспокойство было лишь утренней причудой.
– Доброе утро, – сказал он спокойно, как будто ничего необычного не происходило. – Ты странно себя ведёшь, Лия.
Она сглотнула, пытаясь осознать происходящее.
– Кто ты? – её голос дрожал, звучал непривычно хрипло.
Мужчина нахмурился, потом улыбнулся, как будто она сказала нечто забавное.
– Ты странная с утра, – произнёс он, не убирая руки. – Виктор, твой муж.
Она почувствовала, как реальность будто бы уходит из—под ног. Муж?
Лия глубже вжалась в подушку, стараясь сохранить равновесие в этом внезапно пошатнувшемся мире.
– Ты шутишь? – она пыталась говорить спокойно, но голос дрожал.
– Шуточки до первого кофе, дорогая, – усмехнулся Виктор, приподнявшись на локте. Он наклонился и поцеловал её в висок. Совершенно естественно, уверенно.
Лия не двинулась, только машинально провела языком по пересохшим губам.
– Ты не помнишь, что сегодня за день? – спросил он.
Она покачала головой, даже не зная, что сказать.
– Театр, Лия. Мы идём на спектакль. Ты сама выбрала пьесу ещё месяц назад.
Спектакль. Какой спектакль? Она не покупала билетов, не ждала никакого вечера.
Пальцы Лии сжались под одеялом, а взгляд метнулся по комнате. Тут всё выглядело так, словно это действительно её дом. Её духи на комоде, её плед на кресле, книги на прикроватной тумбе. Только вот фотографии…
Её собственные глаза смотрели на неё с многочисленных снимков, но рядом с ней всегда был Виктор. Они смеялись, держались за руки, целовались. Вот они на море, вот в каком—то парке, вот на семейном ужине.
Но она никогда не видела этого человека раньше.
– Ты в порядке? – Виктор сел, наблюдая за ней с лёгким беспокойством.
Лия прикусила щёку изнутри, ощущая, как внутри растёт тревога.
– Просто не выспалась, – пробормотала она, натягивая на себя простыню.
Виктор недоверчиво прищурился, но не стал расспрашивать дальше.
– Тогда я пойду, приготовлю завтрак. Будешь тосты или кашу?
– Кофе, – ответила она автоматически.
Он кивнул, встал, накинул халат и вышел в коридор. Лия осталась сидеть на кровати, слушая его удаляющиеся шаги.
Она сглотнула, закрыла глаза, глубоко вдохнула. Что это за жизнь?
Весь день был похож на ритуал, который должна была знать только она, но все, кроме неё, в нём ориентировались. Виктор был заботлив, внимателен. Они завтракали в маленьком кафе недалеко от дома, и он улыбался ей так, будто это обычный день. Будто они не просто муж и жена, а любимые друг другу люди, привыкшие к этим традициям.
– Ты вчера говорила, что начала новую книгу, – напомнил он.
Лия зацепилась за эту ниточку:
– Да. О чём она?
Он удивлённо посмотрел на неё:
– О чем? Ты ведь сама говорила, что хочешь написать роман о женщине, которая путешествует между реальностями.
Она сжала пальцы на чашке.
– Да… конечно.
Они гуляли по набережной Москвы—реки, и вечерний город отражался в воде дрожащими огоньками. У воды прохладный ветерок колыхал редкие листья, случайно упавшие на мокрый гранит парапета. Виктор рассказывал ей что—то о своей работе, делился новостями, которые, по его мнению, могли её заинтересовать, но его голос звучал фоном к её собственным мыслям. Она наблюдала за лодками, медленно скользящими по реке, за тем, как вдалеке переливались огни Кремля, как пары прогуливались, держась за руки.
Виктор предложил взять кофе в небольшой палатке, стоящей на краю прогулочной зоны, и, пока продавец готовил заказ, он улыбнулся ей, словно хотел поймать её внимание.
– Ты как будто где—то далеко, – заметил он.
Лия чуть напряглась, но постаралась улыбнуться в ответ.
– Просто любуюсь городом, – сказала она.
Виктор взял два бумажных стаканчика, протянул ей один, и они пошли дальше, медленно шагая вдоль воды. Тонкие лучи фонарей расчерчивали набережную длинными светлыми полосами, а мосты впереди выглядели как массивные тени на фоне мягко светящегося неба. Он говорил о чём—то тёплом, простом, о планах на неделю, о том, куда они поедут летом. Лия кивала, соглашалась, но внутри неё росло странное ощущение чуждости. Будто её поместили в жизнь, которой она никогда не жила, но которую должна была прожить.
Вечером они пошли в театр. Лия не помнила ни названия пьесы, ни режиссёра, но сделала вид, что знает. Смотрела на сцену, но слышала только собственные мысли.
– Тебе понравилось? – спросил Виктор, когда они выходили.
– Очень, – соврала она.
Они вернулись домой. Муж включил мягкий свет, налил им вина.
– За хороший вечер, – сказал он, касаясь своим бокалом её.
Лия сделала глоток, слабо улыбнувшись.
– Всё—таки эта пьеса была великолепна, – добавил он, обнимая её.
– Да.
Она старалась не чувствовать, как сжимается её грудь. Оба легли в постель. Виктор коснулся её плеча, притянул ближе:
– Ты счастлива?
– Конечно, – ответила она.
Но когда утром открыла глаза, Виктора рядом не было.
Лия проснулась от едва уловимого шума. Где—то за стеной щёлкнул выключатель, послышался приглушённый звук воды в раковине. Она не сразу поняла, что что—то изменилось. Простыня под её рукой была грубее, чем вчера, а воздух в комнате тяжёлый, пропитанный запахом табака. Глаза ещё не успели привыкнуть к тусклому свету, но интуиция уже подсказывала: это не та спальня, в которой она засыпала.
Она повернула голову и увидела мужчину. Он спал на спине, одна рука раскинулась по постели, вторая лежала на животе. Высокие скулы, резкие черты лица, чуть нахмуренные брови даже во сне – он выглядел суровым и замкнутым.
Лия медленно выдохнула, пытаясь удержать контроль над собой и не поддаться панике. Её разум отчаянно искал хоть какую—то зацепку, хоть малейший намёк на воспоминание, но перед ней лежал совершенно незнакомый человек, которого она никогда прежде не видела.
Память судорожно искала хоть какие—то зацепки, но находила лишь беспорядочные обрывки: чужие слова, незнакомые улицы, телефонные разговоры, которые будто не касались её самой. Ей казалось, что если она сосредоточится, то поймёт, как оказалась здесь, но каждая попытка разбивалась о тревожную пустоту.
Мужчина зашевелился, нахмурился ещё сильнее, затем открыл глаза. Холодный взгляд скользнул по ней, словно оценивая.
– Поднимайся, – сказал он. Голос низкий, но сухой, будто разговор для него – вынужденная необходимость. – Мне нужно, чтобы ты приготовила кофе.
Она не сразу ответила. Чужая уверенность, с которой он говорил, словно подразумевала, что всё давно решено.
– Кто ты? – Лия услышала, как собственный голос прозвучал глухо, почти шёпотом.
Мужчина недовольно поморщился.
– Опять это начинается?
Он сел, потянулся за пачкой сигарет на прикроватной тумбе, не удостоив её даже взгляда.
– Дмитрий, – бросил он, зажигая сигарету. – Твой муж.
Лия села, натянув простыню на плечи, будто это могло защитить её от происходящего.
– Нет, – покачала она головой, больше для себя, чем для него.
– Да, – отозвался он так буднично, будто ей просто нужно было вспомнить очевидное.
Он сделал глубокую затяжку, лениво наблюдая за ней сквозь клубящийся дым.
– Лия, сколько можно? – раздражённо проговорил он. – Ты знала, за кого выходишь замуж.
Она сглотнула, чувствуя, как мир снова рушится под её ногами.
Квартира была просторной, но холодной. Минимум деталей, никаких фотографий, никаких вещей, создающих ощущение уюта. Чёткие линии, стекло, бетон, строгая мебель. В этом доме жило правило, а не человек.
На кухне было чисто, слишком чисто, как в гостиничном номере. Всё стояло на своих местах: кофемашина, аккуратно расставленные чашки, идеально ровные стопки тарелок. Лия заметила, что стол был накрыт только на одну персону.
Дмитрий сел у окна, взявшись читать газету.
– Ты не завтракаешь? – её голос был слишком ровным, словно она говорила не сама, а кто—то за неё.
– Нет, – коротко ответил он.
Она поставила перед ним чашку кофе и села напротив.
– Мы… давно женаты?
Дмитрий опустил газету и посмотрел на неё так, будто решал, стоит ли продолжать этот разговор.
– Достаточно.
Лия ждала, но он не добавил ни слова.
– Я… не очень хорошо себя чувствую, – произнесла она осторожно, стараясь не выдать дрожи в голосе. – Мне кажется, у меня провалы в памяти.
Дмитрий снова сделал затяжку и медленно выдохнул дым.
– Опять эти странности?
– Я не шучу, – она сжала пальцы, глядя на него.
Он отложил газету, потёр виски, затем посмотрел на неё с лёгким раздражением, но и с чем—то похожим на терпение.
– Лия, ты слишком много анализируешь, слишком много думаешь. Ты знала, на что идёшь. Всё просто: у нас есть договорённость, у каждого своя жизнь, и у нас нет необходимости разыгрывать спектакль.
Слова Дмитрия, произнесённые с ледяной отстранённостью, эхом разнеслись внутри неё, оставляя после себя ощущение пустоты. Она смотрела на него, надеясь уловить в его лице хоть намёк на эмоцию, на какое—то объяснение, но он лишь снова поднял газету, давая понять, что разговор закончен. Лия не могла подобрать слов, которые могли бы хоть немного прояснить для неё эту реальность.
Весь день прошёл в удушающей, звенящей тишине, словно между ними стояла невидимая стена. Дмитрий был занят в своём кабинете, погружённый в дела, а Лия бесцельно перемещалась по квартире, прислушиваясь к каждому его шагу, но не находя в себе смелости заговорить. Разговоры сводились к дежурным фразам, сказанным не глядя, и не оставляли после себя ничего, кроме тяжёлого осадка. Даже воздух в квартире казался неподвижным, как в доме, где давно никто не смеялся.