– Хорошо, Эмили. Я обещаю, – сказал я, удерживая её взгляд. – Больше никаких путешествий во времени.
Эмили облегчённо вздохнула и слегка улыбнулась, кивнув.
– Спасибо, Егор. Я тебе доверяю.
С этого момента казалось, что всё должно измениться к лучшему. И сначала так и было. Я развёлся с Аллой. Она осталась жить в нашей московской квартире с дочерями, а я забрал дачу. Мы с Эмили начали жить вместе в её квартире.
Однако недаром говорят, что даже самые блаженные сны не лишены теней. В наших отношениях тоже начали появляться тени, возникшие из моего прошлого и странной способности переписывать время.
Однажды ночью я проснулся от яркого сна. Я стоял на переполненной платформе, и поезд приближался. Я не узнавал станцию – это было место, где я никогда не бывал. Эмили была рядом, но казалась не реальной, а, скорее, похожей на призрак, заблудшую душу.
Я стоял на ветреной платформе, и звук приближающегося поезда оглушал меня. Я не мог пошевелиться, мои ноги словно приросли к земле, а в груди поселилось что-то тяжёлое, похожее на печаль. Люди вокруг спешили, а я не мог оторвать взгляд от приближающегося поезда, который казался мне знакомым.
Вдруг я оказался в центре платформы, и раздался громкий грохот – поезд столкнулся с автомобилем, стоявшим на путях.
Звук был оглушительный, чёрный дым окутал всё вокруг. Среди хаоса я услышал слабый крик о помощи. Это была Эмили.
Я попытался двигаться на её голос, но мои ноги не слушались. Внезапно я снова очутился в своей спальне, обливаясь потом и тяжело дыша. Оглядевшись, я не увидел Эмили. Сон казался настолько реальным, что я не мог избавиться от ощущения, будто с ней произошло что-то ужасное.
Я вскочил с постели и побежал искать её. Её нигде не было, но я услышал шум воды из ванной. Облегчение окатило меня – она жива и здорова! Но образы сна всё ещё преследовали меня.
Неделю спустя Эмили не стало. Возвращаясь с дачи на машине, она застряла на железнодорожном переезде. Машинист не успел затормозить, и поезд врезался в её автомобиль. Смерть наступила мгновенно.
Я не знал, как жить дальше. Всё потеряло смысл.
Я был в оцепенении несколько дней, чувствуя, будто у меня вырвали часть моей души. Я не мог работать, не мог есть. Всё, что я мог делать, – это лежать в постели и смотреть в потолок, заново переживая каждый момент, проведённый с Эмили.
Ночами сны мучили меня, возвращая образы её смерти и призрачного присутствия на платформе. Я не мог убежать от кошмара, и казалось, что мой разум медленно разваливается.
Дни сливались в одно. Я с трудом заставлял себя вставать с постели и заниматься повседневной рутиной. Люди говорили со мной, но их слова казались далёкими и незначительными. Всё, о чём я мог думать, – это Эмили и вечные вопросы «что, если бы…», засевшие в моей голове.
Я помнил каждую её улыбку, каждое прикосновение, и не мог избавиться от мысли о том, как бы всё сложилось, если бы я не оставил её ради Аллы? Целый рой сожалений и самобичевания пожирал меня изнутри.
Каждый день приносил новые страдания, и я чувствовал, как мой дух угасает, теряясь в прошлом и разрушаясь от принятых решений.
Эмили… Когда я думаю о ней, меня всегда охватывает смешанное чувство восхищения и боли. Её характер был загадкой, которую я так и не разгадал до конца, даже после всех наших лет вместе. Она была многогранной, словно старинная книга, с каждым прочтением открывающая новый смысл.
Эмили была сильной. Это первое слово, которое приходит на ум, когда я думаю о ней. Она всегда умела постоять за себя, не показывая слабости, даже когда внутри всё разрывалось на части. Когда она смотрела на меня своими зелёными глазами, в них светилась решимость. Никто и ничто не могло заставить её свернуть с выбранного пути, каким бы трудным он ни был. Её стойкость одновременно восхищала и пугала меня.
Эмили была независимой. Я не раз пытался предложить свою помощь, старался быть для неё опорой, но она всегда улыбалась и качала головой, как будто говорила: «Я справлюсь сама, Егор. Ты не должен беспокоиться». Она никогда не показывала свою уязвимость, предпочитая держать всё под контролем. Даже если ей приходилось скрывать боль и страх, она делала это с достоинством, которого я никогда не видел у других.
И всё же под этой железной маской скрывалась женщина, полная нежности и тепла. Иногда, в короткие моменты, когда она позволяла себе расслабиться, её глаза становились мягче, а улыбка – теплее и искреннее. В такие моменты она казалась совершенно другой – хрупкой и уязвимой, как будто наружу выглядывала та девочка, которая слишком рано повзрослела и научилась справляться с миром сама.
Эмили любила жизнь, хотя часто казалось, что она сама себе не позволяла ею наслаждаться. Её любимым временем года была осень, когда листья становятся золотыми и красными. Она могла часами гулять по пустым паркам, мечтая вслух и рассказывая мне о своих надеждах. Её мечты были простыми, но всегда осложнялись её собственным выбором – бороться и добиваться. Это было её благословение и проклятие одновременно.
Она всегда хотела быть значимой, оставить свой след в мире. Виктор знал это и дал ей возможность быть частью чего-то большего. Возможно, поэтому она так долго держалась за него, несмотря на все трудности их отношений. Она не боялась рисковать и делать жертвы ради своей цели. Иногда мне казалось, что её упрямство – это не просто черта характера, а способ выжить в мире, который постоянно пытался её сломить.
Эмили всегда заставляла меня верить в невозможное. Её воля и решимость показывали мне, что я могу больше, чем думал. Она была огнём, который согревал и обжигал одновременно. Я любил её за это, даже если иногда это приносило боль. Она была женщиной, не боявшейся быть собой несмотря ни на что. Она была моей Эмили – такой, какой я её видел, и какой, возможно, не видел никто другой.
Конечно, я мог бы снова вернуться во сне в прошлое, в тот день, когда я сделал ей предложение на даче в 1982 году. Всё бы изменилось. Эмили была бы жива, и мы могли бы жить счастливо. Но в таком случае мои дочери никогда бы не родились.
Это осознание мешало мне выбрать лёгкий путь. Но мой разум всё ещё кипел от смятения и боли.
Я думал об Эмили, о нашем прошлом и будущем, которое у нас могло бы быть, если бы я сделал другой выбор. Я вспоминал своих дочерей, их милые лица и тёплые улыбки, их жизни и то, какими они стали.
Каждый день я метался между двумя путями, которые простирались передо мной, не зная, что делать и как двигаться дальше.
И все же я решил вернуться в прошлое.
Глава 8
Приняв трудное решение, тем же вечером я заснул и, сосредоточившись, вновь оказался в 1982 году, на даче, где мы с Эмили были вместе, и я сделал ей предложение стать моей женой.
Открыв глаза, я увидел тот же дом. Это был болезненно знакомый осенний день. На улице было солнечно. Всё выглядело точно так же, за исключением одного: Эмили не было.
В надежде найти её, я обошёл все комнаты, но дача была пуста. Неужели я допустил ошибку? Мой разум бурлил от множества догадок и предположений. Я беспомощно оглядел пустой двор, где ветер шуршал листьями, вызывая у меня мурашки по коже.
– Эмили, если бы ты только была здесь, – пробормотал я, закрывая глаза.
Бесцельно побродив по даче, я решил отправиться в Москву. Но первый шок я испытал, добравшись до железнодорожной станции – она была совершенно пуста. Ни одного человека. Кассы открыты, но и они пусты.
Казалось, будто все исчезли в одно мгновение. Я всё ещё не мог осознать, что происходит. Решил продолжить путь в Москву, надеясь, что там всё будет иначе. Но, проведя более трёх часов в ожидании, я понял, что поезда тоже не ходят.
Постепенно до меня доходило: я попал в мир, лишённый людей.
Идя по рельсам в сторону Москвы, я начал сомневаться в правильности своих действий. Если этот мир лишён людей, значит, я совершил ошибку.
Может, смерть Эмили в будущем так сильно изменила прошлое?
Деревья возвышались надо мной, их длинные тени падали на пустые рельсы. Я чувствовал себя маленьким и незначительным в этом пустом мире. Мои шаги глухо раздавались в тишине, а воздух был пропитан запахом осени.
Но я был полон решимости найти Эмили, даже если для этого пришлось бы обследовать каждый уголок Москвы. Я шёл часами, стараясь осознать странную реальность, в которой оказался. Пустота была пугающей, как в постапокалиптическом фильме.
Проходя мимо заброшенных зданий, оставленных машин и медленно опадающих листьев, я не мог избавиться от ощущения, что всё это – лишь иллюзия.
Когда я наконец добрался до столицы, Москва предстала передо мной городом-призраком. Пустые улицы, замершие окна офисов и магазинов, ветер, гоняющий старые газеты. Без толп туристов Красная площадь казалась ещё более бескрайней и пугающей.
Шагая по пустым улицам, я не испытывал ни страха, ни паники – только странное ощущение, что всё это нереально, словно сон. И в этом опустевшем городе я остался один.
Блуждая по Москве, я отчаянно искал признаки жизни, но ничего не находил. В центре города меня окружила гнетущая тишина, нарушаемая лишь звуками ветра и моих собственных шагов. Поднялся сильный ветер, принёсший с собой запах мокрых листьев. Одиночество сжимало моё сердце.
Добравшись до квартиры своего детства, я рухнул на кровать. Чувство страха и одиночества, которых я никогда раньше не испытывал, медленно накатывало на меня, даже несмотря на то, что я знал: это всего лишь сон, и скоро я проснусь.
Но мысль об обещании, данном Эмили, больше не вмешиваться в течение времени, останавливала меня. Было ли правильным продолжать пытаться изменить прошлое?
Не успев окончательно осмыслить всё, я услышал, как в прихожей открылась дверь. Некто прошёл по коридору и вошёл в мою комнату. Это был я! Точнее, моя точная копия.
– Привет, – сказал гость.
Он выглядел точно так же, как я, но в его глазах было что-то странно мягкое.