Глупо, сказала я себе. Сны — не реальность. Сны — это... сны. И у меня на самом деле имеются проблемы посерьезней. Пропажа энергии, например.
Тут Сет заворочался сонно и стащил с меня одеяло. Я потянула его обратно, Сет повернулся на бок и открыл глаза.
— Привет, — сказал он, — кто уступит?
— Может, ты?
— А может, ты?
— Я — зло, забыл, что ли?
Мы еще немного поиграли в перетягивание одеяла. Я изображала веселье, поскольку не собиралась посвящать Сета в свои проблемы. И вскоре встала, преодолев желание остаться в постели. Смотреть сны... Но Сету пора было садиться за книгу, да и меня ждала дневная смена в магазине.
Заскочив домой, я обнаружила там Винсента, который готовил завтрак, и Ясмин. До моего прихода они говорили, видно, о чем-то веселом, потому что здоровались со мной, еще продолжая посмеиваться.
— Яичницу будешь? — спросил Винсент, ловя пачку масла, брошенную Ясмин.
Накануне в доме у меня масла не было. Как, впрочем, и других продуктов. Значит, сходил-таки в магазин.
— Нет, спасибо, — ответила я, присаживаясь к кухонному столу. — Завтракала уже.
— Много потеряешь, — сказала Ясмин. — За такую извращенную яичницу, как он готовит, ему прямая дорога в ад.
Винсент поставил на плиту сковороду, зажег газ.
— А, так это за яичницу я туда отправлюсь? Помнится, в последний раз ты говорила, что за парковку.
Глаза ангела озорно сверкнули. Гладкие черные волосы Ясмин сегодня были собраны в хвост, отчего она выглядела совсем юной. Забавно... учитывая, что истинного возраста ее не представить ни человеку, ни суккубу.
— Ах, да. Я и забыла. Ну, теперь уж и не знаю, что перетянет. Пачка масла на яичницу из двух яиц или параллельная парковка в трех футах от тротуара.
Он шлепнул ее по руке деревянной лопаточкой.
— В трех футах? Ты машину хоть раз в жизни водила? Единственное, что водить умеешь, — так это меня... за нос.
— Да, конечно. За него тебя обвели задолго до меня...
Переводя взгляд с одного на другую, я поняла, что обо мне тут уже забыли. И, чувствуя себя лишней, потихоньку отступила в коридор, а оттуда — в спальню. Прикрыла дверь и недоуменно воззрилась на Обри, которая нежилась на кровати в пятне солнечного света.
— Обри, они что, все утро так?
Кошка зевнула, поморгала зелеными глазами, свернулась белым шариком — точь-в-точь как во сне. И прикрыла мордочку лапкой.
Ну и ну, подумала я. Экая неожиданность. Я сошла с ума? Или эти двое, Ясмин и Винсент, и впрямь... флиртуют? Ангелу, конечно, положено быть милым и дружелюбным, но чтобы настолько... Тем не менее, поразмыслив, я пришла к выводу, что не ошиблась. Более того... эти их шуточки не похожи были на заигрывания первых дней. Скорее на хорошо знакомое мне поддразнивание, на которое способны лишь те, кто давно уже вместе и чувствуют себя друг с другом так спокойно и уверенно, что могут заканчивать начатые другим фразы. Как мы с Сетом... о чем недавно говорил Эрик.
— У них любовь, — сказала я Обри, сама себе не веря.
Кошка не откликнулась.
Но как?.. Спать друг с другом они точно не могли. Я знала, что для ангелов это означает падение. Ясмин же определенно оставалась до сих пор на стороне правды и справедливости. Может, ангелу разрешается любить человека, если между ними нет физической близости? В это после знакомства с ханжой Джоэлем не верилось. Такие, как он, не допустили бы даже целомудренной связи. И значит, о парочке никто не знал, в том числе и Картер. Честно говоря, мне знать тоже не хотелось. Ничем хорошим отношения великих трагических любовников никогда не заканчивались.
Прихватив одежду и отправившись под душ, я поняла вдруг, что у них дела обстоят, пожалуй, еще хуже, чем у нас с Сетом. И как это могло произойти? Правда, я всегда считала, что с ангелами возможны любые чудеса. Душ я приняла и волосы высушила, не переставая ломать голову над этой любовной загадкой. И, входя в гостиную, опасалась, не наткнусь ли на что-нибудь еще более откровенное.
Но наткнулась на знакомое неприятное излучение. Обволакивающее и мускусное.
На диване сидел Нифон.
— Пошел вон, — сказала я с порога.
Ясмин и Винсент, доедавшие яичницу, с удивлением взглянули на меня. Нифон кивнул в их сторону:
— Мне разрешили войти. Не думал, что возникнет проблема.
Ангел и человек заметно растерялись. Все стало ясно. Нифон явился неожиданно, они, не зная о моих с ним отношениях, его впустили. Приняли, видно, за компаньона по злодейским делам, каковым он, строго говоря, и являлся.
Винсент торопливо встал, понес грязную тарелку в раковину. Ясмин вскочила тоже.
— Ну, — сказал Винсент, — нам, кажется, пора.
— Да. — Ясмин схватилась за пальто. — Приятно было повидаться.
Исчезли они с такой скоростью, как будто телепортировались.
Я снова сосредоточилась на Нифоне.
— Пошел вон, — повторила я.
Он откинулся на спинку дивана, раскинув руки.
— Лета, Лета...
— И хватит меня так называть.
— Как пожелаешь. Не волнуйся, сейчас уйду. Хочу только поделиться последними новостями о Тауни.
О господи. Тауни.
«Пожалуйста, — взмолилась я про себя, — дай мне услышать, что вчера она преуспела!»
Правда, состояние, в котором я оставила ее в баре, надежды не внушало. Если только она не вдохновилась моим примером с Джудом.
— Жертву она так и не поимела. Черт.
— Что ж, спасибо, — сказала я и указала ему на дверь. — Можешь идти. Буду рада, если в следующий раз ты сообщишь последние новости по телефону. Лучше всего — из такси, идущего в аэропорт. Чтобы больше я тебя, гадину, не видела.
Он посмотрел на меня обиженно, но с дивана встал.
— Хорошо, хорошо. Только я еще кое-что хотел сказать.
— Нет ничего, что я хотела бы от тебя слышать. — Я уже почти рычала.
— О, не уверен. — Он взялся за дверную ручку, но уходить, похоже, не собирался. — Думаю, тебе будет интересно. Это касается твоей личной жизни.
— Нет уж! О ней мы говорить не будем.
— Ле... Джорджина, я всего лишь хочу помочь, — проныл он. — Ведь это ужасно, что вы не можете отдаться своей любви полностью.
— У нас. Все. Прекрасно. Отодвинься от двери. Не пачкай ее своими волосами.
Нифон выпрямился, заботливо пригладил затылок.
— Послушай... я понимаю, почему ты с ним не спишь. Это прелестно. Спасаешь его жизнь, энергию и так далее. Но что, если проблемы не станет? Что, если я сделаю так, чтобы у секса не было побочных эффектов?
— Ага. По доброте душевной.
— Ну... — Он пожал плечами. — У всего своя цена.
— Оно того не стоит. Чтобы Сет продал душу.
— Я могу кое-что добавить. Продлить ему жизнь... и молодость...
— Нет. Клянусь Богом, если ты сейчас же не уйдешь, я позвоню Джерому. — Я блефовала, поскольку Джерома в городе не было.
— Я всего лишь хочу помочь...
— Как мне помог? — Я не потрудилась скрыть сарказм.
Насмешливое выражение вдруг исчезло с его лица. Оно стало жестким. Злым. Страшным.
— Я помог тебе, малышка Лета. Ты была никто. Вообще никто. Дочь нищего рыбака из глухого дерьмового городишки. Потаскуха из глухого дерьмового городишки. Изгадила себе жизнь, а я все уладил. Сделал тебя той, кто ты есть. Решил твои проблемы. Спас твоего мужа. Дал тебе вечную молодость и красоту. Не кажется ли тебе, что ты у меня в долгу?
— Оно того не стоило, — сказала я мрачно. — Не стоило.
— Вот как? Ты предпочла бы увидеть, как муж покончит с собой? И умереть опозоренной, всеми презираемой парией?
Я не ответила. Перед глазами вновь встало лицо мужа в тот миг, когда он узнал о моей измене. Это воспоминание преследовало меня и теперь, через века. Он был в таком отчаянии, что хотел умереть. Но я, продав душу и став суккубом, заключила с адом сделку. Муж забыл меня, как и все остальные, кого я знала. Он не умер, остался жить, забыв о том даже, что я вообще существовала на свете. Стоило ли оно того?
Лицо Нифона сделалось еще язвительней. Черт открыл дверь.
— Пока, Джорджина. Дай знать, если передумаешь.
Он ушел, а я долго еще смотрела на дверь, не в силах сдвинуться с места. О предложении купить душу Сета я не думала. Оно меня не интересовало. А вот все остальное, что он сказал... напоминание о прошлом... Я вздохнула. Ни с этим разбираться не хотелось, ни со всем остальным, что происходило сейчас в моей жизни. Кстати, об остальном... До работы еще два часа, и я решила наступить себе на горло и еще раз попытаться узнать, что за сны мне снятся. У Данте.
Лавочка его выглядела ничуть не лучше, чем в прошлое посещение. Но на сей раз я застала там клиентку. Темноволосую девушку в сером свитере, которая по возрасту могла быть студенткой. Увидев ее с порога, я попятилась было, но Данте жестом пригласил меня зайти.
— Ничего, ничего. Можешь тут подождать. Он перевел взгляд на девушку. Оба сидели возле колченогого, покрытого бархатом стола.
— Вы ведь не против?
Девушка меня словно и не заметила.
— Нет-нет! Дальше, пожалуйста. Что там за мужчина?
Данте ослепительно улыбнулся. Улыбка казалась заученной, но на клиентку, похоже, действовала безотказно. Подойдя ближе, я поняла, что он гадает на картах Таро. На столе уже лежало несколько штук. Данте выложил еще одну.
— О, «Папа», — сказал он таинственно и многозначительно.
— И что это значит? — пискнула девушка.
— Не понимаете? Так-таки ничего и не понимаете?
Она покачала головой.
— Ничего.
— Что ж... «Папа» — это великая любовная карта. Она символизирует влюбленного мужчину, привлекательного и галантного, любящего делать подарки, красиво ухаживать. Ну знаете, о чем я...
— Честно? Нет, — сказала она с тоской. — Мне только сопляки попадаются.
— Ничего, скоро все изменится, — пообещал Данте.
Я немного разбиралась в картах Таро. И знала, что «Папа» символизирует традиции, мудрость и аскетизм. А вовсе не влюбленного мужчину, тем более что на карте изображен священник.