Даже входящие данные, которые вы принимаете через свои органы чувств, указывают на иллюзорность репрезентационизма. Вернёмся к зрению: наши клетки-фоторецепторы реагируют лишь на крошечную долю электромагнитного излучения, а именно на 0,00000000001 % всего имеющегося излучения. Иными словами, вы воспринимаете лишь одну десятитриллионную электромагнитного излучения, пронизывающего наш мир. Вы не имеете никакого представления о той информации, о той реальности, которая проходит через радиоволны, микроволны, рентгеновские лучи, гамма-лучи, а также инфракрасные и ультрафиолетовые частоты. Майкл Поллан пишет: «Этот негостеприимный и бдительный страж впускает лишь узкую полоску реальности, „ничтожную струйку того сознания, которое помогает нам выживать“… Чтобы сформировать восприятие чего-то в мире, мозг принимает небольшое количество сенсорной информации, поскольку ему нужно разработать информированную догадку»[305].
Каждую секунду вы сознательно обрабатываете (в лучшем случае) лишь 16 из (по меньшей мере) 11 000 000 бит информации, которые ваши чувства передают в ваш мозг (см. таблицу 1). Отношение того, что вы ощущаете, к тому, что вы действительно воспринимаете, примерно равно 1 000 000 к 1. Ваша сознательная часть принимает намного меньше информации, чем ваши бессознательные части. Иными словами, ваш сознательный опыт не репрезентативен, поэтому точный репрезентационизм невозможен. Это крайне избирательный процесс. Он словно конгрессмен, представляющий голоса лишь нескольких из своих избирателей. В вашем случае конгрессмен сознания представляет лишь шестнадцать из своих 11 000 000 избирателей[306]. Из таких конгрессменов получилась бы ужасная Палата представителей, очень похожая на собрание, которым заправляет сознательный эгоистический ум.
Таблица 1. Информационный поток в сенсорных системах и сознательном восприятии
Источник: [Tor Norretranders. The User Illusion: Cutting Consciousness Down to Size. New York: Viking, 1991. P. 143].
В этой фильтрации самой по себе нет обмана. Это просто то, что вам приходится делать, чтобы выжить в мире, наводнённом информацией. Этот процесс становится сомнительным лишь тогда, когда вы не видите, как многого вы не видите.
Однако количество данных, регистрируемых вашим сознательным осознаванием, – это количество данных, прошедших фильтрацию или цензуру для усиления ваших предубеждений о мире, и именно это создаёт ограничения и порочный круг. Вы не слышите, не видите и не ощущаете вкусов того, чего не хотите видеть, слышать и ощущать на вкус. Ваши чувства воспринимают то, что поддерживает ваши текущие взгляды. Когда европейские корабли впервые подошли к берегам Северной Америки, для коренных жителей это было таким невозможным зрелищем, что они отфильтровали его. Они не могли уловить того, что было прямо у них перед глазами, и буквально не видели кораблей[307].
Есть похожая история об антропологе Колине Тёрнбулле и его опыте с пигмеями мбути, живущими в крайне густых джунглях Африки. Однажды Тёрнбулл вывез мбути по имени Кенге из джунглей на широкую просеку:
В двух милях от нас на поле паслось стадо буйволов. Кенге никогда не видел таких крупных объектов на таком большом расстоянии. Поэтому он не увидел буйволов вдали. Его мозг не был настроен на создание такого опыта. Вместо этого он увидел насекомых вблизи. Когда он спросил Тёрнбулла, как называются эти странные насекомые, Тёрнбулл поехал в их сторону, чтобы продемонстрировать ему их размер. По мере приближения насекомые-буйволы становились для Кенге всё крупнее, и это также было для него новым опытом. Кенге испытал дискомфорт и спросил Тёрнбулла, не было ли здесь какого-то колдовства[308].
Психологи Эндел Тулвинг и Дэниел Шактер пишут: «Человек, воспринимающий привычный объект, не сознаёт, что воспринимаемое им в равной степени является выражением памяти и выражением восприятия»[309]. У нас есть встроенная тенденция слышать то, что мы хотим слышать, и «пренебрегать всем остальным», как пел Пол Саймон. Итак, нам сложно изменить свои взгляды – буквально и фигурально, и вы можете легко наблюдать это, например в том, как по-разному видят одну и ту же политическую проблему либералы и консерваторы.
Неврологи Макник и Мартинес-Конде подтверждают это предположение. «Удивительно большая часть ваших восприятий фундаментально иллюзорна», – пишут они. Ваш мозг конструирует не только визуальную реальность, но и вашу интерпретацию всей реальности вообще: «То, что вы видите, слышите, чувствуете и думаете, основано на том, что вы ожидаете увидеть, услышать, почувствовать и подумать. Ваши ожидания в свою очередь основаны на всём вашем предыдущем опыте и воспоминаниях. То, что вы видите здесь и сейчас, – это то, что доказало вам свою полезность в прошлом»[310]. Переформулируя это утверждение, они заявляют:
Восприятие – это не процесс пассивной поглощённости, это процесс активного конструирования. Когда вы что-то видите, слышите или чувствуете, входящая информация всегда фрагментирована и двойственна. По мере продвижения вверх по иерархии коры каждая область, обладающая собственным специализированным набором функций, анализирует поток данных и задаёт вопрос: является ли это тем, чего я ожидаю на основании моего последнего опыта? Нужно ли мне заполнить какие-то пробелы в потоке данных? Согласуется ли это с моим прошлым опытом? Подтверждает ли это то, что я уже знаю о мире? Ваш мозг постоянно сравнивает входящую информацию с тем, что уже знает, чего ожидает или во что верит. Все переживания сопоставляются с предыдущими убеждениями и априорными предположениями[311].
Бесчисленные ожидания и переживания, бесчисленные сознания ведут к неисчислимым способам видения одного и того же события. У миллиона человек, читающих одну и ту же книгу или смотрящих один и тот же фильм, будет миллион разных восприятий того, что они прочитали или увидели. (Однако язык способен оформлять наши предположения и бессознательно подталкивать нас к видению явлений с определённой точки зрения. Генри Дэвид Торо писал, что, изучая индейские названия привычных объектов, он начал видеть эти объекты по-новому.) Сказать, что мир – это иллюзия, значит сказать, что существует столько же способов видеть, сколько существует смотрящих.
К этим смотрящим также относятся иные формы жизни, воспринимающие этот мир иначе, чем люди, и значительно превосходящие нас в числе. Мы едва ли можем себе представить ту фильтрацию восприятия, которая имеет место в этих видах. Представьте, что собираете на одном стадионе разных животных – десятки птиц, рыб, червей, лошадей, кошек, зебр, змей, улиток, мух, слонов, мошек и т. д. Представьте, что даёте им всем посмотреть на то, что мы называем камнем. Наконец, представьте, что они могут описать увиденное. Думаете, они увидят и опишут одно и то же? Летучие мыши воспринимают ультразвуковую реальность; змеи видят инфракрасную реальность; бабочки, пчёлы и пауки видят ультрафиолетовую реальность. Какая реальность реальна? Это зависит от того, кто смотрит. Если бы всё живое на Земле могло демократически проголосовать о том, что находится вовне, человеческая версия реальности не прошла бы по количеству голосов[312].
Нейроучёная Кэндис Перт пишет:
Нет никакой объективной реальности! Чтобы мозг не потонул в постоянном наплыве сенсорных данных, необходима своего рода система фильтрации, которая должна позволить нам направлять внимание на то, что кажется наиболее важными частями информации нашему телу-уму, и игнорировать остальное… Наши эмоции (или психоактивные наркотики, овладевающие их рецепторами) решают, чему следует уделять внимание. Олдос Хаксли приблизился к этому пониманию в «Дверях восприятия», когда назвал мозг «редуцирующим клапаном». Он также был прав, когда предположил, что через эту штаб-квартиру проходит лишь крошечная струйка того, что может приниматься в каждый момент.
Если наше ощущение внешнего мира фильтруется на путевых станциях, насыщенных пептидными рецепторами, каждый из которых имеет свой эмоциональный тон, разве можем мы объективно отделить реальное от нереального? Если то, что мы воспринимаем как реальное, фильтруется градиентом прошлых эмоций и знаний, то ответ: не можем[313].
Для дальнейшей аннигиляции воззрения репрезентационизма задумайтесь о том, что обработка, фильтрация или цензура информации, которую вы принимаете, требует по крайней мере половины секунды – с точки зрения неврологии это очень долго. Тор Норретрандерс пишет: «Полсекунды на самом мощном компьютере в мире (мозге), где нам приходится сводить 11 млн бит ощущений к 10–15 битам сознания и стирать остатки… [где мы] сводим 11 млн бит к 16 битам, чтобы использовать эти 16 бит как карту 11 млн»[314].
Так себе карта. Не удивительно, что многие из нас чувствуют, будто чего-то не хватает. В нашем сознательном опыте действительно чего-то не хватает – 10 999 984 бит данных (и кто знает, чего ещё).
Ещё одно следствие примечательной работы Бенджамина Либета о потенциале готовности заключается в том, что сознание живёт на 0,5 секунды в прошлом: вы переживаете полусекундную задержку между реальностью и своим восприятием реальности, между презентацией и вашей «ре-презентацией». Либет утверждает, что, поскольку мы на полсекунды отстаём от «объективной» реальности, сознание додумывает историю, которая называется