– С вами все в порядке? – девушка дотронулась до его руки.
– Да, да, – включился в разговор Мерлинус.
– Извините, – смутилась она, – у вас были такие отсутствующие глаза… Я подумала, что надоела вам со своей болтовней.
– Ну что вы, – возразил он, – мне было очень интересно. Кстати, меня зовут Мерлинус.
Он почему-то был уверен, что эта девушка не будет смеяться над его необычным именем. Она опять смутилась:
– Извините, – повторила она, – я совсем забыла представиться. У вас такое красивое и необычное имя. А меня зовут…
Она замолчала и покраснела.
– Ну же, – подбодрил ее Мерлинус, – вы забыли свое имя?
Девушка покраснела еще сильнее:
– Если бы, – тихо ответила она, – меня зовут Стэйси Ковальчик.
– Прекрасное имя, – восхитился Мерлинус.
Стэйси нервно дернулась:
– Вы издеваетесь.
Девушка отвернулась, достала книгу, открыла ее и сделала вид, что читает.
«Почему она так странно отреагировала? – удивился Мерлинус, – Стэйси… Нормальное имя, ей очень идет». Он решил попытать счастья еще раз:
– Я вас чем-то обидел? – робко сказал он, – Я не нарочно. Скажите, что я сделал не так, чтобы я больше не повторял этой ошибки. Ведь нам несколько недель придется вместе работать…
Стэйси вздохнула, захлопнула книгу и повернулась к нему:
– Это вы меня простите. Я слишком болезненно реагирую. Моя проблема должна оставаться моей и никак не задевать вас.
Мерлинус согласился с ней, Стэйси Ковальчик улыбнулась:
– Я терпеть не могу свое имя, – начала она.
– Я тоже, – быстро сказал Мерлинус.
– Я… Что вы сказали?
– Я тоже терпеть не могу свое имя, – объяснил он, – мой отец преподает латынь, поэтому назвал меня Мерлинусом. Но у меня есть второе имя, Бенджамен, так что, если вам не нравится Мерлинус, зовите меня Бен.
– Мне очень нравится, – сказала Стэйси Ковальчик, – по крайней мере, ваше имя просто очень редкое и ни к чему вас не обязывает.
– А… А к чему так обязывает имя Стэйси? – не понял Мерлинус.
– Вы на самом деле не понимаете или притворяетесь? – начала сердиться Стэйси и тут же остановилась, – Извините, это опять мои тараканы. Мне кажется, что весь мир тычет в меня пальцами.
Мерлинуса уже начал утомлять этот разговор. Никогда раньше он не думал, что можно, сидя рядом с такой девушкой, мечтать о том, чтобы она пересела на другое место. Ему не нравилась грубоватость Бетти, но с ней всегда было легко, не нужно было раздумывать над каждым словом, не нужно было напрягаться.
Общаясь с ней, он получил ответ на давно занимавший его вопрос, – почему мужчины так часто женятся на некрасивых женщинах.
– Вы опять задумались о чем-то, – отметила Стэйси, Мерлинус усилием воли заставил себя вернуться в разговор.
– Все в порядке, – заверил он собеседницу и быстро добавил, – если не хотите, рассказывать совершенно не обязательно.
Он совершенно не хотел знать, что такого ужасного таится в имени Стэйси, но соседку было уже не остановить.
– Вы любите старые фильмы? – спросила она.
– Не очень, – честно признался Мерлинус, – моя мама любит фильмы с Одри Хепберн. Эти я знаю, а остальные нет.
– Тогда вы меня поймете, – кивнула Стэйси, – моя мама тоже любит старые фильмы. Только не с Одри, а с Мэрилин Монро.
Мерлинус чуть не хлопнул себя по лбу, как же он раньше не догадался. Ну, конечно, Стэйси Ковальчик похожа не на Веронику Лейк, не на Мэй Уэст, а на Мэрилин Монро. Он поспешил поделиться с ней этим открытием и по ее реакции понял, что делать этого не следовало. Стэйси Ковальчик не обрадовалась, а еще больше расстроилась.
– Вот, – печально сказала она, – и вы тоже. Помните самый известный фильм Мэрилин? Ее лучшую роль?
– Комедия, – радостно кивнул Мерлинус, – «Некоторые любят погорячее». Она там играла роль Душечки…
– Играла… Только у Душечки было имя, ее звали Стэйси Ковальчик.
– Надо же, – восхитился Мерлинус, – Это же здорово!!!
Судя по тому, как посмотрела на него Стэйси Ковальчик, она придерживалась другого мнения.
– Я в том смысле, – попытался объясниться Мерлинус, – что вы так похожи на нее… На Мэрилин, и это здорово, что у вас такое имя, потому что вы очень на нее похожи…
– Я хотела стать психологом, – задумчиво сказала Стэйси Ковальчик, – но никто никогда не принимал меня всерьез. И еще мама. Она хотела, чтобы я стала актрисой, – Стэйси скорчила рожу и произнесла резким голосом, – с твоими внешними данными, дочка, Голливуд падет к твоим ногам, – и сразу же нормальным голосом, – да, меня там, конечно, ждали, в Голливуде.
Мерлинус деликатно молчал. Сам он о Голливуде знал, в основном, из журналов и телепрограмм, рассказывающих об успешных карьерах. Конечно, если есть люди успешные, то обязательно должны быть и неудачники. Но про неудачников не пишут статьи, не снимают передачи, их не приглашают в популярные ток-шоу, они никому не интересны.
– Я записалась на курсы гештальт-терапии, – продолжала рассказывать Стэйси, – нашла квартиру. Но деньги скоро закончились. Я попыталась найти работу. Знаешь, что мне предлагали?
Она так резко повернулась к Мерлинусу, что он в испуге отпрянул.
– Танцевать стриптиз, вот что, – Стэйси наклонилась к нему, – вот как ты думаешь, если человек хочет стать психологом, а все видят в нем только стриптизершу, как должен себя чувствовать такой человек?
– Плохо, – машинально ответил Мерлинус.
Стэйси кивнула и отодвинулась:
– Ты меня понял.
– Так ты здесь в качестве кого? – решился спросить Мерлинус, – Ты психолог, что ли?
Стэйси раздраженно поджала губы:
– Нет. Я тут… Сама не знаю, в качестве кого. Актриса, наверное. Видишь, как получается, я столько усилий приложила, чтобы не становиться актрисой, но жизнь меня просто загнала в угол. Иногда я думаю, ну почему, почему так? Есть же много девушек, которые мечтают быть похожими на Мэрилин. Некоторые даже пластические операции делают. А мне это сходство совершенно ни к чему. Иногда я думаю, что счастье, – это когда у тебя обычная, пусть даже и некрасивая внешность. Тогда люди замечают другое: твой ум, твое чувство юмора, твое обаяние. А так они ничего не видят, кроме того, что ты похожа на Мэрилин Монро.
Мерлинус никак не мог с ней согласиться, когда тебе предстоит одиннадцатичасовой перелет, то гораздо, гораздо приятнее, если рядом сидит юная копия Мэрилин, чем умная, но некрасивая особа. Вслух он этого не произнес, а поинтересовался, знакома ли Стэйси с кем-нибудь из коллег по проекту.
Оказалось, что кое с кем Стэйси уже успела познакомиться.
– Вон та блондинка, два ряда впереди, ее зовут Нэнси. Она самая настоящая актриса, снимается в кино и, вроде как, даже на телевидении, появлялась в сериалах, – Стэйси говорила тихо, хотя в самолете все равно играла музыка и вряд ли блондинка, о которой сейчас шла речь, могла их услышать, – она называла фильмы, в которых играла, – тут Стэйси хихикнула, – а я ни один не смотрела. Даже неловко. Вон тот мужчина, что сидит почти рядом с кабиной пилотов, русский, его зовут Эндрю. Это его проект… Не полностью, но он вложил много денег. Правда, Нэнси мне сказала по секрету, что деньги ему дал отец. Но это не важно. Родиться в такой семье – это тоже талант.
С этим Мерлинус сразу же согласился. Он бы отдал всех учителей латыни за такого папу как у мистера Эндрю. Стэйси выпятила подбородок и показала на невысокого толстячка, сидящего через кресло от главного инвестора мистера Эндрю.
– Это Брайан Делафонте, режиссер. Я видела один его фильм про девушку и пришельца.
Сразу за режиссером Белафонте сидела симпатичная женщина. Правда, с их места был виден только ее затылок, но то, что она симпатичная, Мерлинус успел разглядеть еще в VIP-зале.
– А это кто, не знаешь? – спросил он у Стэйси.
Та пожала плечами:
– Нет, наверное, тоже актриса. А ты, ты что будешь делать в проекте? И кто этот парень, который рядом с тобой сидит?
На второй вопрос ответить было легче.
– Он глухой. Мистер Виальдо доверил его… – Мерлинус замялся, подбирая нужное слово, – …опекать.
– Опекать? – удивилась Стэйси и повторила, – А ты тогда кто?
– Я, – вдохновенно начал Мерлинус, – Я… Я тут почти самый главный. Доверенное лицо мистера Виальдо.
– Неужели? – удивилась Стэйси, – А почему ты тогда сидишь не рядом с мистером Эндрю? В газетах писали, что это их совместный продюсерский проект.
Мерлинус подумал, что внешность обманчива, Стэйси, несмотря на свое сходство с Мэрилин Монро и дурацкое имя, оказалась проницательной девушкой. Пожалуй, откровенно врать не надо, она поймает его на нестыковках. Лучше сказать правду.
– Я пошутил, – Мерлинус доверительно наклонился к ее уху, – конечно, я здесь не самый главный. Мне просто очень хотелось произвести на вас хорошее впечатление.
Стэйси закрыла глаза, несколько секунд так сидела, потом открыла их и улыбнулась.
– Хорошо, проехали. Давай попробуем еще раз, будем считать, что ты мне ничего не говорил.
– Ок, – согласился Мерлинус, – я не совсем соврал. Я действительно знаком с Закарией Виальдо, и он действительно просил меня, точнее – дал задание – присмотреть за глухим китайским мальчиком. Но я здесь не самый главный и вообще не главный. Такой же исполнитель, как остальные. Только вы актеры, а я… Я не знаю, кто я.
В салон вошла стюардесса и попросила всех пристегнуться.
– Я никогда в жизни не летал так далеко, – шепнул Мерлинус соседке.
– Я никогда в жизни не летала вообще, – ответила Стэйси.
– … время в пути одиннадцать часов, командир корабля и экипаж желают вам приятного полета, – закончила свою речь стюардесса.
Стало слышно, как включились двигатели, самолет медленно вырулил на взлетно-посадочную полосу. Двигатели взревели, машина набрала скорость и мягко оторвалась от земли.
– Взлетели, – выдохнул Мерлинус.
Глава X. Москва
Лена Шебо пристегнулась, опустила спинку кресла и закрыла глаза. Она не ожидала, что затея с римейком кого-то заинтересует. Нет, что старший Николаенко даст денег (в очередной раз заявив, что это – последняя попытка Эндрю доказать, на что он способен, если вообще на что-либо способен), в этом она как раз не сомневалась. Удивительно было другое, что Эндрю не профукал деньги, а сумел заинтересовать проектом довольно серьезных людей. Лена уже несколько раз встречалась, ну, не совсем встречалась, правильнее будет сказать, присутствовала на встречах с мистером Виальдо. Она прочла несколько статей, посвященных его бизнесу, но так и не поняла, на чем он, собственно говоря, делает деньги. Прочла его интервью, из которого вынесла, что Закария Виальдо человек жесткий, время свое ценит и занимается только перспективными проектами. Римейк русского фильма полувековой давности к таковым относиться не мог. И, однако же, мистер Виальдо не послал их сразу. Напротив, состоялись вторая, а затем и третья встреча. А еще через некоторое время было объявлено, что Закария Виальдо начинает новый успешный проект. Про Эндрю там тоже упоминали, но как бы вскользь, основное внимание СМИ было направлено на Виальдо. Эндрю злился и когда приезжал навестить Лену (в основном эти визиты были связаны с необходимостью очередной переделки сценария), постоянно твердил, что он так долго не выдержит, что Закария Виальдо ему надоел, и что скоро он, Эндрю, сделает так, чтобы Закария вышел из проекта. Ничего у Эндрю не получилось. Несмотря на папины миллионы, прессу он интересовал мало, а проект нужно было раскручивать. Имя же Закарии Виальдо действовало на журналистов, как дудочка Гамельнского крысолова.