Охранники (или все же телохранители) отошли в сторону, давая тем самым понять, что одна группа уже есть.
– Так не пойдет, – опять вмешался Мерлинус, – получается, что кто-то останется один.
Стэйси вздрогнула:
– Нет!
– Я думаю, – Мерлинус для солидности откашлялся, – что с женщинами должен быть кто-то… Кто-то сильный.
Лена усмехнулась. Это и в самом деле прозвучало смешно, потому что двое сильных вооруженных мужчин желали разместиться вместе. От остальных толку было маловато. Истерик Брайан, как бы его самого не пришлось защищать. Мерлинус… Мальчик, конечно, неровно дышит к Стэйси, но вряд ли сможет что-то сделать, если в дом полезет Прохор, да еще с дружками. Она живо представила себе трех Прохоров со слипшимися волосами и слюнями на подбородке, ее передернуло от отвращения.
– Вместе с вами, – обратился Эндрю к охранникам, – переночует Лю.
Он взял парня за плечи и подвел поближе. Один из охранников выплюнул жевательную резинку и заговорил:
– Нет. Мы будем вдвоем. У нас есть четкие указания, и мы их выполним, нравится тебе это или нет.
– Не спорь с ними, – сказала Лена, – пусть, что хотят, то и делают. Лю пойдет с нами, со мной и Стэйси. Брайан может составить компанию Мерлинусу, а ты – Нэнси.
– Я не согласен, – выкрикнул Мерлинус.
Ясное дело, он был не согласен. Как можно упустить шанс переночевать под одной крышей с девушкой, которая нравится. А вместо этого ему предлагают разделить кров с толстым и неприятным типом. Ситуацию разрядила Нэнси, согласившись переночевать в одном доме с Брайаном. Режиссер этому совсем не обрадовался и тут же забубнил себе под нос что-то вроде «не хватало мне еще третьесортных актрисулек». Нэнси мужественно не обратила внимания на его ворчание. Мерлинус, скрепя сердце, согласился на кандидатуру Эндрю Николаенко, успокоив себя тем, что Николаенко – продюсер, а при таком раскладе выходит, что он, Мерлинус, вроде как представляет второго продюсера Закарию Виальдо.
– Все разобрались? – подвел итог Эндрю.
Члены группы недружно закивали, все страшно устали, хотелось бросить вещи, лечь и заснуть. Конечно, желателен был бы еще горячий душ, но здешние жилища вряд ли могли предложить такую опцию.
– Ты пойдешь со мной, – сказал Эндрю Лене и, не дожидаясь ответа, пошел обратно к избе.
Глава XVII. Ночлег
В доме картина не изменилась, разве что прозрачной жидкости в бутылке поубавилось, да взгляд кудлатого Прохора и без того не сильно проницательный, стал еще менее осмысленным.
– Мы распределились, – громко объявил Эндрю с порога, – только у нас получается не три группы по три человека, а четыре группы…
Тут Эндрю остановился, потому что коричневолицый смотрел на него в упор, но, похоже, не сильно понимал, о чем идет речь.
– Скажи им, что нам нужно четыре дома, – шепнула Лена, – четыре жилых дома здесь найдется… Я надеюсь.
– Четыре дома, – машинально повторил Эндрю и, на всякий случай, показал на пальцах, – четыре. Понимаете?
Он опять достал деньги, добавил к трем тысячам еще одну.
– Вот, по тысяче рублей за каждый дом.
Коричневолицый открыл рот:
– Мало!
– Ни фига себе, – поразился Эндрю, успевший выяснить у водителя, как обстоит в деревнях с работой и оплатой этой работы, – да вы тут всем селом за год столько зарабатываете.
Он демонстративно достал кошелек, убрал туда деньги и посмотрел на коричневолицего:
– Ну?
– А не на лошади едешь, – ответил коричневолицый.
– Мы договорились? – проигнорировал реплику Эндрю.
– Не-а, – хозяин дома опять взял бутылку и лениво плеснул в стакан себе и Прохору.
– Какая же будет ваша цена? – поинтересовался Эндрю.
– По тыще за каждого, – выпалил Прохор и пьяненко рассмеялся.
– Так какая же цена? – продолжал допытываться Эндрю.
– А вот Прохор вам все сказал, – коричеволицый в четыре глотка осушил стакан.
Лена подошла поближе к Эндрю:
– Послушай, вместо четырех мы заплатим девять тысяч. При нашем бюджете это совершенно не критично.
– Здесь вопрос не в деньгах, – возразил Эндрю, – а в принципе. Они нас что, за идиотов держат?
– А ты посчитай, сколько это будет, если перевести в доллары, – посоветовала Лена, – любая гостиница будет стоить раз в десять дороже.
– В гостинице, – заметил Эндрю, – будут хоть какие-то удобства. А здесь ты будешь ночевать в лучшем случае в коровнике, а в худшем… В одной кровати с Прохором. Смотри, как он на тебя смотрит. Явно пылает страстью.
Лена мельком взглянула на Прохора и убедилась, что Эндрю отчасти прав. Страстью это назвать, конечно, нельзя, но похотью, – вполне себе можно.
– Я добавлю необходимую сумму, – сказала она и вытащила кошелек из сумки.
Уже не первый раз она сталкивалась с необъяснимой жадностью Эндрю, жадностью в каких-то мелочах. Ну что такое эти лишние пять тысяч? По здешнему курсу рубля к доллару – сущая фигня. Он обедает обычно на в три раза больше денег. Но на обед себе любимому ему не жалко, а вот отдать лишние несколько долларов посторонним, – это выше его сил.
– Не хочешь, стало быть, с Прохором? – пошутил Эндрю, – Раз не хочешь, то плати. За хотение надо платить, за нехотение тоже надо платить. За все в жизни надо платить!
Лена больше его не слушала:
– Мы заплатим за каждое спальное место, – громко сказала она, – стало быть, девять тысяч с нас.
– Деньги, – коричневолицый медленно встал, одернул не первой свежести рубашку и повторил, – деньги… Где?
Лена достала из кошелька девять тысяч, игнорируя разъяренный шепот Эндрю:
– С ума сошла, нельзя давать им все деньги сразу. Обманут. Или начнут еще требовать. Надо аванс дать, тысячи три, не больше, а остальное утром, когда уезжать будем.
– На чем ты собрался отсюда уезжать? – подколола его Лена, – Коня попросишь, пообещав им полцарства за коня?
Она протянула коричневолицему деньги:
– Возьмите. И, если можно, мы бы хотели уже разместиться.
Он взял деньги, медленно пересчитал их, шевеля губами.
Сбился, пересчитал еще раз и, наконец, убрал в карман рубашки.
– Трое могут остаться здесь.
Лена секунду подумала и уточнила:
– Кто здесь живет? В этом доме, я имею в виду?
Коричневолицый улыбнулся:
– Прохора боишься? Не бойсь! Он не здесь ночует… Но, если попросите, может задержаться.
– Эндрю, – Лена старалась говорить медленно и спокойно, – Я думаю, что здесь можем остаться мы с Лю и Стэйси. Только обязательно нужно проследить, чтобы этот ужасный тип ушел.
Лена старалась не называть Прохора по имени. Английскую речь аборигены не понимали, но имя Прохор могли уловить.
– Да, да, – раздраженно ответил Эндрю и, выходя вместе с коричневолицым из комнаты, не удержался и еще раз отметил, – зря ты отдала ему все деньги сразу. Вот увидишь, сейчас они с тебя еще дополнительно будут требовать за каждый чих.
Они вышли. В комнате остались Лена, Люська и Прохор. Последний явно не собирался никуда уходить. Лена вопросительно посмотрела на Люську. Та, ничуть не смутившись, объяснила:
– Он тута ночует обычно. Да вы не пугайтесь, он никому ничего не сделает.
– Вы знаете, – очень вежливо, но твердо ответила Лена, – мне бы не хотелось это проверять. В ту сумму, что я отдала вашему… другу, проживание Прохора не входит.
Люська продолжала улыбаться и повторила еще раз:
– Не бойтесь, он никого не тронет.
Лена поняла, что ее эмоциональная просьба до Люськиного сознания не дошла.
– Вам придется попросить его переночевать сегодня в другом месте.
– Это как? – опять не поняла Люська.
– Очень просто, – попыталась еще раз втолковать ей Лена, – сейчас ваш знакомый уходит отсюда и спокойно идет к себе домой. А я и двое моих коллег приходим сюда и здесь ночуем. Вы же за эти нехитрые действия получаете деньги. Три тысячи рублей.
Озвученная сумма потрясла Люську до глубины души, она схватила полотенце и замахнулась на Прохора:
– А ну, пошел отсюда.
Тот даже не пошевелился, продолжал сидеть, пьяненько улыбаясь.
– Вот видите, – расстроено развела руками Люська, – не уходит. У него же разум как у дитя.
– Тогда мы уходим, – Лена решительно пошла к выходу.
– Девушка, а девушка, – позвала ее Люська, – Три тысячи, говоришь?
Лена остановилась:
– Да, три.
– Давай, – протянула руку Люська, – я его, паразита, счас выкурю.
– Деньги, – терпеливо втолковывала ей Лена, – я отдала тому мужчине. Не знаю, кто он.
– То ж Алексей, – охотно поддержала разговор Люська, – он у нас тут за старшего будет. Строгий.
– Вот он и отдаст вам деньги.
– Он отдаст, – пригорюнилась Люська, – он, змей, все себе возьмет.
Лена, вздохнув, вытащила бумажник и достала оттуда еще одну тысячерублевую купюру:
– Возьмите, я иду за своими коллегами, когда вернемся, чтобы его здесь не было.
– Поняла, поняла, – радостно закивала Люська, – счас я его выкурю.
Лена вышла на улицу, около покосившегося забора стояли Стэйси, Лю и Мерлинус.
– А где остальные? – поинтересовалась Лена.
– Всех увел тот страшный мужик с темным лицом, – ответила Стэйси.
– А ты почему не пошел с ними? – вопрос адресовался Мерлинусу.
– Я хотел убедиться, что с вами все в порядке. Стэйси рассказала мне про того ужасного парня в доме.
– Сейчас его отправят домой, – пообещала Лена.
И в самом деле, дверь открылась, на пороге возник донельзя огорченный Прохор, Люська гнала его как комара, размахивая полотенцем. Он махал руками, отбивался и всякий раз, когда она опускала полотенце, норовил проскользнуть обратно в избу, но Люська оказывалась бдительнее и ловчее. Согнав Прохора с крыльца, она победно взмахнула полотенцем:
– Заходите!!!
– Ну, – смущенно сказала Стэйси Мерлинусу, – мы пойдем. А ты как теперь узнаешь, куда идти?
– Разберусь, – важно ответил он и, решившись, чмокнул ее в щеку, – спокойной ночи!
– Спокойной ночи, – кокетливо ответила Стэйси, – ты очень милый.