– Что за бред! – режиссер, наконец, обрел дар речи, – Какая, к черту, улика?
– Не знаю, – ответил Эндрю, – вот поезжай с ними, там тебе все и покажут.
Лена повернулась к Анатолию:
– Вы в курсе, что мистер Делафонте гражданин Соединенных Штатов?
– Знамо дело, в курсе, – ответил полицейский Анатолий, – что ж вы думаете, если он иностранец, то может убивать безнаказанно на моем участке?
– Нет, конечно, нет, – вынуждена была согласиться Лена.
Тут подал голос водитель, про которого успели почти забыть.
– Я с вами тоже поеду, – попросил он Анатолия, – автобус у меня в лесу застрял. На фирме уже волнуются, а отсюда позвонить невозможно. Связи нет.
– Так телефон стационарный в доме старосты, – удивился Анатолий, – что ж с него не позвонили?
Никто из членов съемочной группы не ответил, но каждый подумал об одном и том же – почему местные жители даже не заикнулись о наличии телефона.
– Собирайся, – полицейский Анатолий занял позицию у дверей, как будто боялся, что Брайан вдруг метким броском направит тело в дверной проем и скроется в сумерках.
Брайан и в самом деле инстинктивно дернулся в сторону двери, но тут в дело вступили коллеги Анатолия. Один из них подошел к столу, положил тяжелую руку на плечо совершенно раздавленному происходящим режиссеру и что-то сказал. Не угрожающе, почти ласково. Это была та самая ласковая интонация, которая предполагает немедленное выполнение озвученного требования.
Брайан обреченно встал, протянул руки в сторону полицейского Анатолия и с надрывом произнес:
– Заковывайте меня!
Анатолий непонимающе посмотрел на Лену:
– Что он хочет?
– Он просит, чтобы на него надели наручники, – пояснила Лена.
Анатолий пожал плечами:
– Зачем? У меня с собой их и нет. В машине решетки, небось, не убежит.
Так они и ушли, – первым полицейский Анатолий, за ним Брайан в сопровождении коллег Анатолия и последним водитель.
– Послушайте, – Лена схватила его за рукав, – когда вы окажетесь в городе, может быть, вы свяжетесь с принимающей нас фирмой?
– Да, да, обязательно, – кивал водитель, продолжая настойчиво выгребать к выходу, – позвоню, как же, обязательно позвоню.
Он выдернул руку, буквально выскочил на улицу и захлопнул за собой дверь. Лена повернулась к оставшимся. Все молчали, по выражению лиц легко читалось несколько основных мыслей, первая из которых была – какого черта мы здесь делаем, а вторая – как нас угораздило так глупо вляпаться. Лена решила их подбодрить:
– Ну, – она постаралась произнести это «ну» как можно бодрее, но вышло плоховато, – ну, скоро все закончится.
– Конечно, – в тон ей ответил Эндрю, – Брайана расстреляют. Или что там по здешним законам полагается за умышленное убийство первой степени? Пожизненное?
– Я читал, – вступил в разговор Мерлинус, – что Россия присоединилась к меморандуму об отмене смертной казни.
– Значит, наш милый Брайан до конца своих дней будет пилить лес в тайге, – резюмировал Эндрю.
– Послушай, Андрей, – Лена уже второй раз за утро назвала его на русский манер, – это совсем не смешно.
– А я и не шучу, – спокойно ответил тот, – или ты хочешь занять место Брайана?
– В каком смысле?
– В самом прямом. Если ему удастся доказать свою невиновность, то на пустующее место убийцы понадобится другая кандидатура. И это будет кто-нибудь из нас, мои дорогие.
– Что за глупости ты говоришь, – с негодованием возразила Лена, – с какого перепугу он должен доказывать свою невиновность? Что, презумпцию невиновности уже отменили?
– Дорогая, – Эндрю снисходительно похлопал ее по плечу, – ты так часто общалась с Ба Мери, могла бы расспросить ее насчет презумпции невиновности в этой отдельно взятой стране. Тем более, насколько я понял из речей нашего друга в форме мышиного цвета, у них есть доказательства его вины. Так что, как ни крути, ему придется доказывать невиновность.
Неожиданно оба телохранителя встали, как по команде отодвинули стулья и направились к выходу.
– Эй, – окликнул их Эндрю, – вы не хотите обсудить ситуацию?
Тот, что шел вторым, медленно обернулся и честно ответил:
– Нет!
Эндрю подождал, когда за ними захлопнется дверь, и повторил предложение все обсудить оставшимся членам группы. Больше возражений ни от кого не поступило. Эндрю сел во главе стола:
– Ну, у кого будут какие предложения? Выкладывайте.
Стэйси робко подняла руку.
– Да? – подбодрил девушку Эндрю, немало удивленный ее инициативой, – Что у тебя?
– Могу я взять порцию Брайана? – спросила Стэйси, – Я, когда нервничаю, плохо соображаю, а вот если с шоколадом, тогда думается лучше.
Эндрю промолчал, хотя явно хотел высказаться по поводу блондинок, похожих на Мэрилин, в частности, по поводу Стэйси.
– Других мыслей, как я понимаю, нет? – спросил он.
Стэйси осторожно взяла дольку шоколада и засунула ее в рот.
– Б-де кажется, – начала она, – фто мы должны…
– Мы, может, кому-то что-то и должны, – перебил ее Эндрю, – а вот ты сначала прожевала бы.
Девушка покраснела, быстро проглотила недожеванную дольку и продолжила:
– Мне кажется, что нам стоит отсюда уехать.
– Гениально, – Эндрю простер руки к потолку, показывая тем самым, как он восхищен ее идеей, – не подскажешь детали нашего отъезда? Так, всякие мелочи, типа транспорта…
Стэйси смутилась, покраснела еще гуще, но попыталась ответить:
– Водитель обещал позвонить на фирму. За нами пришлют другой автобус.
– Хороший ответ, – кивнул Эндрю, – я вижу всего несколько незначительных нестыковок. Ты уверена, что он кому-то позвонит?
Мерлинус взял Стэйси за руку, отчего девушка почти перестала бояться Эндрю:
– А что ему остается? На фирме уже, наверное, тревогу бьют. Не вижу никаких проблем.
– А я вижу, – возразил Эндрю, почувствовавший, что инициатива в разговоре переходит к Стэйси, – как мы узнаем, что…
Он не успел договорить, на улице за окном послышались истошные вопли. Не меньше ста женщин в почти ультразвуковом диапазоне вопили слово «убивцы».
Хлопнула входная дверь и через секунду в комнату влетела Люська. Она ткнула пальцем в Эндрю и завизжала:
– Это все вы, вас сюда дьявол прислал. Убийцы, убийцы, убийцы…
Выкрикнув это, она плюхнулась на табуретку и завыла, на улице продолжался шум и визг, деревня, как неожиданно выяснилось, оказалась довольно густо заселена.
– Что случилось? – испуганно спросила Стэйси, ее боевой задор мгновенно исчез, теперь она сиротливо жалась к ничего не понимающему и тоже сильно напуганному Мерлинусу, ища у него защиты.
Лена попыталась, было, обратиться к Люське, но это оказалось бесполезно, та никак не реагировала на обращения, смотрела в одну точку на полу и монотонно выла.
– Что случилось? – повторила Стэйси, голос ее прозвучал на октаву выше – Чего хотят эти люди там, на улице?
Лена мысленно поблагодарила бога, что Стэйси не знает русского языка. Судя по отдельным выкрикам, люди там, на улице, хотели немедленной кровавой расправы над участниками киноэкспедиции.
– Дверь заперта? – быстро сообразил Эндрю, – Хотя они могут через окна.
– Вау! – неожиданно выпалил Мерлинус, – Просто как в фильме Ромеро «Ночь живых мертвецов». Интересно, кто останется в живых…
После того, как эти слова были произнесены вслух, все замерли. Наконец Эндрю кашлянул и сурово произнес:
– Неплохая шутка, парень. Но здесь тебе не съемочная площадка, а там, за окном, не загримированная массовка. Что-то еще произошло, и теперь они жаждут нашей крови.
В дверь громко постучали.
Лена сделала шаг, но тут же остановилась.
– Не открывай! – приказал Эндрю, – Если тебе своя жизнь не дорога, подумай немного о других.
– Открывайте! – закричали те, кто стоял на крыльце, – Иначе выломаем дверь.
Лена узнала голос коричневолицего.
– Придется открыть, – сказала она, не обращаясь ни к кому конкретно, – они выбьют дверь.
Эндрю жестом остановил ее и громко спросил, стараясь перекричать непрекращающийся Люськин вой:
– Что случилось?
– Открывай, – повторил коричневолицый, добавил несколько крепких выражений и объяснил, – ваши два амбала убили Прошку.
Глава XXIII. Переговоры
Лена охнула и инстинктивно отошла от дверей. Эндрю, однако, не растерялся:
– Надо вызвать полицию, – крикнул он, – А что вы от нас хотите? И можно, чтоб они заткнулись?
– Поговорить надо! – уже спокойнее ответил коричневолицый, цыкнул на вопящих женщин, на улице стало тихо.
– О чем поговорить? – продолжал тянуть время Эндрю, хотя смысла в оттягивании совершенно никакого не было.
– Эта… Оно… Мы… – даже через дверь чувствовалось, что коричневолицый растерялся.
Похоже, он рассчитывал, что дверь откроют сразу, он ворвется в дом на волне народного гнева, однако, непредвиденная пауза уже несколько сбила настрой местных жителей на суд Линча. Бабы замолчали, притихла даже Люська и, вроде как, стала прислушиваться к переговорам.
– Ну, эта… – нерешительно произнес коричневолицый, – Он, ить, Прошка-то, парень неплохой… Был…
Эндрю терпеливо ждал продолжения биографии, судя по всему, уже покойного Прошки.
– Водился за ним грех, – признался коричневолицый, – мог чужое взять. Но не со зла. Он просто недалекий, Прошка-то. Разницы свое-чужое не понимает. А они возьми, да приди рано… А он там у них шурует.
– Не понял, – прервал рассказчика Эндрю, – где шурует?
– Да у них же, – раздраженный непонятливостью собеседника пояснил коричневолицый, – у ваших двух амбалов, – и тут же, пытаясь взвинтить себя, повысил голос, – зачем бить сразу начали? Могли же мне сказать. Мы бы все вернули. Без обмана.
– Стало быть, – попытался подвести итог переговорам Эндрю, – местный житель попытался обокрасть наших коллег?
– Да какой там обокрасть, – возмутился через дверь коричневолицый, – я ж говорю, – посмотреть взял.