Говорить об "алфавите" как о "каноническом" наборе вещей, которые нужно запомнить, значит быть вдвойне анахроничным, используя более поздние технологии (письменный язык и сознательное и преднамеренное возведение в ранг ограниченного канона предписанных верований и текстов) для анализа достоинств более ранних инноваций в методах передачи информации, не имевших авторов. Они были еще более усилены использованием ритма и рифмы - что является еще одним анахронизмом, поскольку "Технические" термины, несомненно, были придуманы задолго до того, как эффективность свойств была "признана" слепым наблюдателем культурного отбора. Ритм, рифма и музыкальная подача стали дополнительным подспорьем (Rubin, 1995), превратив не запоминающиеся строки слов в звуковые фрагменты (давайте погрязнем в анахронизме, раз уж мы об этом заговорили).
Несколько менее очевидной особенностью дизайна было включение непонятных элементов! Почему это должно было помочь передаче? Тем, что обязывало передатчиков прибегать к "прямому цитированию" в обстоятельствах, когда в противном случае они могли бы поддаться искушению использовать "косвенное цитирование" и просто передать суть события "своими словами" - опасный источник мутации. Идея, лежащая в основе этого метода, хорошо знакома всем нам по (обычно презираемому, но эффективному) педагогическому методу: заучиванию. "Не пытайтесь понять эти формулы! Просто заучите их!" Если вы просто не в состоянии понять формулы или какой-то их аспект, вам не нужны увещевания; у вас нет другого выхода, кроме заучивания, и это усиливает зависимость от строгого повторения и гения алфавита, исправляющего ошибки. Впрочем, назидание тоже может быть, но в качестве еще одной функции, улучшающей память: Произносите формулу точно! От этого зависит ваша жизнь! (Если вы не произнесете волшебное слово точно, дверь не откроется. Дьявол схватит вас, если вы проговоритесь).
Припев, который уже должен быть знаком: никто не должен был понимать эти обоснования или даже хотеть улучшить копийную точность ритуалов, в которых он участвовал; скорее, любые ритуалы, которым просто повезло с этими особенностями, имели мощное репликативное преимущество перед конкурирующими ритуалами, которые их не имели.
Обратите внимание, что до сих пор адаптации, которые мы обнаружили в качестве вероятных факторов, способствующих выживанию религий, были нейтральны по отношению к тому, являемся ли мы бенефициарами или нет. Это особенности носителя, а не сообщения, призванные обеспечить надежность передачи - требование эволюции - и при этом почти полностью нейтральные в отношении того, является ли передаваемое хорошим (мутуалист), плохим (паразит) или нейтральным (комменсал). Конечно, мы предположили, что эволюция шаманских ритуалов исцеления, вероятно, была благотворным или мутуалистическим развитием, а не просто дурной привычкой, к которой присосались наши предки, и есть большая вероятность того, что гадание действительно помогало (а не просто казалось, что помогает) нашим предкам принимать решения, когда им это было нужно, но это все еще открытые эмпирические вопросы, по которым мы могли бы пересмотреть наше мнение без краха теории, если бы доказательства того требовали. И никто не должен возражать, что на данный момент мы не начали говорить обо всем том хорошем, что делает религия. Нам еще не приходилось затрагивать этот вопрос, и так и должно быть. Мы должны исчерпать наши минималистские возможности, чтобы заложить фундамент для правильного рассмотрения этого вопроса.
ГЛАВА 6. Эволюция управления
Музыка религии
Она ничего не значит, если в ней нет этого свинга". -Дюк Эллингтон Главное утверждение этой главы заключается в том, что народная религия превратилась в организованную религию примерно так же, как народная музыка породила то, что мы можем назвать организованной музыкой: профессиональных музыкантов и композиторов, письменные представления и правила, концертные залы, критиков, агентов и прочее. В обоих случаях сдвиг произошел по многим причинам, но в основном потому, что по мере того, как люди становились все более и более рефлексивными в отношении как своей практики, так и своих реакций, они могли становиться все более и более изобретательными в исследовании пространства возможностей. И музыка, и религия постепенно становились все более "искусными" или утонченный, более продуманный, более производственный. Не обязательно лучше в каком-то абсолютном смысле, но лучше способные отвечать на все более сложные запросы населения, которое биологически практически не отличалось от своих далеких предков, но культурно расширилось, как оснащенное, так и обремененное.
В разработке и проведении религиозных обрядов есть своя искусность, о чем знает каждый, кто хоть раз пережил неумело проведенную религиозную церемонию. Заикающийся и прозаичный священник, скучная литургия, нестройное пение хора, люди, забывающие, когда вставать, что говорить и делать, - такое несовершенное представление может оттолкнуть даже самых доброжелательных прихожан. Более искусно проведенные праздники могут поднять прихожан до возвышенного экстаза.
Мы можем анализировать искусность религиозных текстов и церемоний точно так же, как мы можем анализировать искусность литературы, музыки, танца, архитектуры и других видов искусства. Хороший профессор теории музыки может разобрать симфонию Моцарта или кантату Баха и показать вам, как различные конструктивные особенности работают для достижения их "волшебства", но некоторые люди предпочитают не вникать в эти вопросы по той же причине, по которой они не хотят объяснять фокусы на сцене: для них объяснение уменьшает "чудо". Может быть, и так, но сравните непонимающий трепет, с которым музыкально необразованные люди встречают симфонию, с такой же поверхностной оценкой того, кто присутствует на футбольном матче и не знает ни правил, ни тонкостей игры, а просто видит много пинаний мяча туда-сюда и энергичную беготню вокруг. Они могут искренне воскликнуть: "Отличное зрелище!", но при этом упустят большую часть предлагаемого совершенства. Моцарт и Бах, а также "Манчестер Юнайтед" заслуживают большего. С таким же отстраненным любопытством и ценными результатами можно изучать идеи и методы религии.
Подумайте о том, чтобы так же пытливо относиться к религии, особенно к своей собственной. Это тонко настроенная амальгама блестящих пьес и хитроумных приемов, способная увлечь и удержать людей на всю их жизнь, вырвать их из эгоизма и обыденности, как это часто делает музыка, но даже в большей степени. Понимание того, как это работает, - такая же преамбула к тому, чтобы лучше оценить это или заставить это работать лучше, как и попытки разрушить это. И анализ, к которому я призываю, в конце концов, является продолжением рефлексивного процесса, который привел религию к тому состоянию, в котором она находится сейчас. Каждый священнослужитель в любой вере подобен джазовому музыканту, который поддерживает традиции, играя любимые стандарты так, как их следует играть, но при этом постоянно оценивает и решает, замедляя или ускоряя темп, удаляя или добавляя еще одну "Эволюцию управления" (The Evolution of Stewardship).
фраза к молитве, смешивая знакомое и новое в нужных пропорциях, чтобы захватить умы и сердца слушателей. Лучшие выступления не просто похожи на хорошую музыку - это своего рода музыка. Послушайте, например, записанные проповеди преподобного К. Л. Франклина (отца Ареты Франклин, известного среди госпел-проповедников еще до того, как она записала ни одного хита) или белого баптистского проповедника брата Джона Шерфи.
Такие исполнители-композиторы - не просто вокалисты; их инструмент - паства, и они играют на нем со страстным, но знающим артистизмом скрипача, которому доверили Страдивари.
Помимо непосредственного эффекта сегодня - улыбки, "Аминь!" или "Аллилуйя!" - и краткосрочный эффект - возвращение в церковь в следующее воскресенье, опускание еще одного доллара в тарелку для сбора пожертвований - но есть и долгосрочный эффект. Выбирая, какие отрывки Писания будут повторяться на этой неделе, служитель формирует не только порядок поклонения, но и сознание поклоняющихся. Если вы не являетесь выдающимся и редким ученым, в вашей личной памяти хранится лишь часть священных текстов вашей веры - те, которые вы слышали снова и снова с самого детства, иногда повторяя их в унисон с прихожанами, независимо от того, запомнили ли вы их сознательно или нет. Как латинские умы Древнего Рима уступили место французским, итальянским и испанским, так и христианские умы сегодня совсем не похожи на умы первых христиан. Основные религии современности отличаются от версий своих предков так же, как сегодняшняя музыка отличается от музыки Древней Греции и Рима. Произошедшие изменения далеко не случайны. Они прослеживают неугомонное любопытство и меняющиеся потребности нашего окультуренного вида.
Человеческая способность к рефлексии позволяет замечать и оценивать закономерности в нашем собственном поведении ("Почему я все время на это ведусь?"; "В тот момент это казалось хорошей идеей, но почему?"...). Это повышает нашу способность представлять будущие перспективы и возможности, что, в свою очередь, ставит под угрозу стабильность любых необоснованных социальных практик, которые не выдерживают такого скептического внимания. Как только люди 156 Снятие заклятия
Если система, которая "работала" на протяжении многих поколений, начинает "догонять", она может разрушиться в одночасье. Традиции могут разрушаться быстрее, чем каменные стены и шиферные крыши, а профилактическое поддержание веры и практики учреждения может стать для профессионалов занятием на полный рабочий день. Но не все учреждения получают или требуют такого обслуживания.
Народная религия
Среди нуэров особенно благоприятно приносить в жертву быка, но поскольку быки особенно ценны, чаще всего в жертву приносят огурец. -E. Томас Лоусон и Роберт Н. Макколи, Bringing Ritual to Mind Перед лицом неизбежного износа ни одна созданная вещь не сохраняется долго без обновления и повторения. Институты и привычки человеческой культуры так же связаны этим принципом, вторым законом термодинамики, как и организмы, органы и инстинкты в биологии. Но не все передаваемые в культуре практики нуждаются в управлении. Языки, например, не нуждаются в услугах полиции употребления и грамматистов - хотя в европейских языках эти самозваные защитники целостности уже давно в избытке. Одно из главных утверждений предыдущей главы состоит в том, что народные религии в этом отношении похожи на языки: они вполне могут позаботиться о себе сами. Ритуалы сохраняются сами собой, независимо от того, прилагает ли кто-то серьезные усилия для их поддержания. Мемы могут приобретать новые трюки.