Разделение доксастического труда
Притворяйтесь, пока не добьетесь своего. -Алкоголики Анонимус Итак, мы имеем странный феномен, как уверяет Кант, когда разум всеми силами верит в реальное присутствие множества вещей, о которых он не может составить никакого представления.
-Уильям Джеймс, "Разновидности религиозного опыта"
Язык дает нам много даров, в том числе способность запоминать, передавать, беречь и вообще защищать формулы, которые мы не понимаем. Вот предложение, в истинности которого я твердо уверен: (1) Her insan dogar, yasar, ve olur.
Я не имею ни малейшего представления о том, что означает (1), но я знаю, что это правда, потому что я попросил одного надежного турецкого коллегу предоставить мне правдивое предложение именно для этой цели. Я бы поставил большую сумму денег на истинность этого предложения - вот насколько я уверен в его истинности. Но, как я уже сказал, я не знаю, идет ли речь в (1) о деревьях, или людях, или истории, или химии... или Боге. В моем состоянии ума нет ничего метафизически особенного, или трудного, или неприличного, или постыдного. Я просто не знаю, какую пропозицию выражает это предложение, потому что я не "эксперт" в турецком языке. В главе 7 я отметил методологические проблемы, с которыми сталкиваются антропологи.
В этом случае, по мнению автора, проблема заключается в том, что отдельные информанты могут не считать себя экспертами в тех доктринах, которые их просят разъяснить. Проблемы, возникающие с такими "полупонятными идеями", усугубляются в случае с религиозными доктринами, но в науке они встречаются так же часто, как и в религии.
Вот, можно сказать, высшее разделение труда, разделение доксастического труда, ставшее возможным благодаря языку: мы, неспециалисты, верим, подписываемся под доксологией и откладываем понимание этих догм на экспертов! Рассмотрим высшую талисманную формулу науки:
(2) E = mc2
Вы верите, что E = mc2? Верю. Мы все знаем, что это великое уравнение Эйнштейна и сердце, так или иначе, его теории относительности, и многие из нас знают, что обозначают E, m и c, и даже могут вывести основные алгебраические соотношения и обнаружить очевидные ошибки в его интерпретации. Но лишь малая часть тех, кто знает, что "E = mc2" - это фундаментальная истина физики, на самом деле понимает ее сколько-нибудь основательно. К счастью, остальным это не нужно: у нас есть физики-эксперты, которым мы с благодарностью делегировали ответственность за понимание формулы. В таких случаях мы не верим в это утверждение. Для этого нужно понять пропозицию. Что мы делаем, так это верим, что какая бы пропозиция ни выражалась формулой "E = mc2".
правда.1
Для меня разница между (1) и (2) заключается в том, что я знаю довольно много - но недостаточно! - о том, что означает (2). В бесконечном пространстве всех возможных предложений я могу сузить его значение до довольно узкого кластера почти одинаковых вариантов. Физик, вероятно, мог бы поставить меня в тупик, заставив одобрить почти правильный пересказ, который выявил бы мое невежество (именно это могут сделать действительно сложные экзамены с несколькими вариантами ответов, отделяя студентов, понимающих материал, от тех, кто понимает его лишь отчасти). Однако в случае с (1) все, что я знаю, - это то, что она выражает одно из истинных предложений, что сокращает бесконечное пространство предложений вдвое, но все равно оставляет бесконечно много предложений, неразличимых для меня в качестве наилучшей интерпретации. (Я могу предположить, что речь, скорее всего, идет не о том, как "Ред Сокс" выиграли у "Янкиз" четыре подряд, чтобы стать чемпионами Американской лиги в октябре 2004 года, но такое отсечение не приведет нас далеко).
Я привел пример из науки, чтобы показать, что это не постыдный недостаток только религиозной веры. Даже ученые ежедневно опираются на формулы, в правильности которых они уверены, но сами не являются экспертами в интерпретации. А иногда они даже способствуют разделению понимания и запоминания. Яркий пример можно найти в классических вводных лекциях Ричарда Фейнмана по квантовой электродинамике, QED: The Strange Theory of Light and Matter" (1985), в которой он забавно уговаривает своих слушателей ослабить хватку и не пытаться понять метод, которому он обучает: "Итак, теперь вы знаете, о чем я собираюсь говорить. Следующий вопрос - поймете ли вы то, что я собираюсь вам рассказать?... Нет, вы не сможете этого понять. Тогда зачем я буду беспокоить вас всем этим? Зачем вы собираетесь сидеть здесь все это время, если вы не сможете понять то, что я собираюсь сказать? Моя задача - убедить вас не отворачиваться, потому что вы этого не понимаете. Видите ли, мои студенты-физики тоже этого не понимают. Это потому, что я не понимаю.
Никто не делает.... Это проблема, с которой физики научились справляться: они научились понимать, что нравится им теория или не нравится - это не главный вопрос.
Скорее, речь идет о том, дает ли теория предсказания, которые согласуются с экспериментом. Это не вопрос о том, является ли теория философски восхитительной, или легкой для понимания, или совершенно разумной с точки зрения здравого смысла..... Пожалуйста, отключитесь, потому что не можете поверить, что природа такая странная.
Просто выслушайте меня до конца, и я надеюсь, что вы будете в таком же восторге, как и я, когда мы закончим". [стр. 9-10]
Далее он описывает методы вычисления амплитуд вероятности в терминах, которые намеренно препятствуют пониманию.
"Вам придется приготовиться к этому - не потому, что это трудно понять, а потому, что это совершенно нелепо: Все, что мы делаем, - это рисуем маленькие стрелочки на листе бумаги - вот и все!" (стр. 24) - но защищает это, потому что результаты, которые дают эти методы, настолько впечатляюще точны: "Чтобы дать вам представление о точности этих цифр, можно сказать примерно следующее: Если бы вы измерили расстояние от Лос-Анджелеса до Нью-Йорка с такой точностью, то оно было бы с точностью до толщины человеческого волоса". Вот как тонко была проверена квантовая электродинамика за последние пятьдесят лет - как теоретически, так и экспериментально" (с. 7).
И это самое важное различие между разделением труда в религии и науке: несмотря на нехарактерное для Фейнмана гипермодное отрицание, эксперты действительно понимают используемые ими методы - не все, но достаточно, чтобы объяснить друг другу и самим себе, почему из них получаются удивительно точные результаты. Только потому, что я уверен в том, что эксперты действительно понимают формулы, я могу честно и беззастенчиво переложить на них ответственность за определение пропозиций (а значит, и за их понимание). В религии, однако, эксперты не преувеличивают, когда говорят, что не понимают, о чем говорят. Фундаментальная непостижимость Бога утверждается как главный догмат веры, а сами пропозиции, о которых идет речь, объявляются систематически неуловимыми для всех. Хотя мы можем согласиться с экспертами, когда они советуют нам, в какие предложения верить, они также настаивают на том, что сами не могут использовать свои знания, чтобы доказать - даже друг другу - что они знают, о чем говорят. Эти вопросы загадочны для всех, как для экспертов, так и для обывателей.
неужели кто-то соглашается с этим? Ответ очевиден: вера в веру.
Многие люди верят в Бога. Многие люди верят в веру в Бога.
В чем разница? Люди, которые верят в Бога, уверены, что Бог существует, и они рады этому, потому что считают Бога самым прекрасным из всего сущего. Люди, которые верят в Бога, более того, уверены, что вера в Бога существует (а кто бы мог в этом сомневаться?), и считают, что это хорошее положение вещей, которое нужно всячески поощрять и развивать, где только возможно: Если бы только вера в Бога была более распространена! В Бога нужно верить. Нужно стремиться верить в Бога. Нужно испытывать беспокойство, извинения, неудовлетворенность, даже чувство вины, если обнаруживается, что человек просто не верит в Бога. Это неудача, но она случается.
Вполне возможно быть атеистом и верить в Бога.
Такой человек не верит в Бога, но, тем не менее, считает, что вера в Бога была бы прекрасным состоянием души, если бы только это можно было устроить. Люди, которые верят в Бога, пытаются заставить других верить в Бога и, когда обнаруживают, что их собственная вера в Бога ослабевает, делают все возможное, чтобы восстановить ее.
Редко, но бывает, что люди верят во что-то, а потом жалеют о том, что поверили в это. Они не верят в свою собственную веру! (Если бы я обнаружил, что верю в полтергейст или Лохнесское чудовище, мне было бы... ну, неловко. Я бы подумал, что это один из тех маленьких грязных секретов обо мне, о которых я хотел бы не знать, и я был бы рад, что никто не знает! Я бы предпринял шаги, чтобы избавиться от этой неловкой выпуклости в моей в остальном безупречно твердой и рациональной онтоло-гии). Люди иногда внезапно просыпаются от того, что они расисты, или сексисты, или утратили любовь к демократии. Никто из нас не хочет открывать в себе такие вещи. У каждого из нас есть идеалы, по которым мы оцениваем убеждения, которые обнаруживаем в себе, и вера в Бога долгое время была одним из самых значимых идеалов для многих людей.
В общем, если вы верите в какое-то утверждение, вы также верите, что любой, кто не верит в него, заблуждается. И, по большому счету, это слишком плохо, когда люди заблуждаются, плохо информированы или невежественны. В целом, мир был бы лучше, если бы люди делились большей правдой и меньше верили в ложь. Вот почему у нас есть образование, кампании по информированию населения, газеты и так далее. Бывают исключения - например, стратегические секреты, когда я верю в нечто и благодарен, что никто другой не разделяет мою веру.
Некоторые религиозные убеждения могут заключаться в секретах, но в целом люди не просто делятся ими, но и пытаются убедить в своих религиозных убеждениях других, особенно собственных детей.