Папагено: — Дитя мое, что нам теперь делать, что сказать?
Памина: — Правду. Вот что мы скажем.
Подавшись вперед, Рик пристально всмотреться в Памину. Фигуру ее прятали тяжелые складки костюма, лицо казалось размытым пятном за сеткой вуали. Он напряг зрение, потом сверился с досье и удовлетворенно откинулся на спинку кресла.
Она. Люба Люфт. Третий андроид типа «Узел-6».
«Правду. Вот что мы скажем…»
Самый полный жизни и симпатичный андроид едва ли мог бы сказать правду. О себе самом, во всяком случае.
А голос у нее был дивным. Он не уступал голосам знаменитостей прошлого, собранных в его коллекции. Да, ассоциация Розена потрудилась как следует. Он снова представился себе самому как «субспециа аэтернитатис» — разрушитель субформ.
«Вероятно, чем лучше она функционирует, тем лучшая она певица, и тем нужнее я. Если бы андроиды оставались примитивными, как древние „Кью-40“ ассоциации Дерена, то не было бы проблем, и не было бы нужды в моем искусстве. Но пора начинать. Как можно скорее. Лучше всего — в конце репетиции, когда она пойдет в уборную.»
Он с удовольствием дослушал первый акт. Потом дирижер объявил перерыв на полтора часа. Причем сделал это на трех языках, — английском, французском и немецком. Сцена и оркестровая яма опустели. Рик незаметно пробрался за кулисы — туда, где располагались уборные.
Он непроизвольно оттягивал время. У него не было абсолютной уверенности. Может быть. Дейв ошибся? Он искренне надеялся на это. Но едва ли. Годы работы в управлении сформировали у Холдена профессиональный инстинкт, который почти не подводил его.
Проходящий мимо статист в гриме и костюме египетского копьеносца показал Рику, где расположена уборная мисс Люфт. Табличка, написанная от руки чернилами, гласила: «Мисс Люфт. Личная».
Он постучал.
— Войдите.
Девушка сидела у гримировочного столика, с переплетенной в ткань партитурой на коленях, делая пометки шариковой ручкой. Рядом на полочке лежала вуаль.
— Да?
Грим делал ее глаза огромными, гораздо большими, чем они были на самом деле. Чудесные глаза орехово-карего цвета…
— Извините, но я занята.
Ее английский не имел ни малейшего акцента.
— А вы звучите вполне прилично, даже в сравнении со Шварцкопф, — сказал он.
— Кто вы такой?
В ее голосе прозвучала холодная недружелюбность. Да, та самая холодность, которую он встречал у многих андроидов. Сильный интеллект, способный на многое, но при всем этом…
— Я из департамента полиции Сан-Франциско.
— О! — В огромных ореховых глазах не проскользнуло ни искорки, ни намека на ответную реакцию. — Что же вам нужно?
Странно, но теперь ее голос прозвучал снисходительно.
Усевшись в ближайшее кресло, Рик расстегнул молнию чемоданчика.
— Я прислан для проведения стандартного теста на психопрофиль личности. Это займет не более нескольких минут.
— Это необходимо? — Она показала на партитуру. — У меня много работы.
Но в голосе у нее появились нотки нехорошего предчувствия.
— Необходимо.
Он извлек наружу приборы для теста и начал собирать аппарат.
— Тест на умственные способности?
— Нет. На эмпатию.
— Мне нужно надеть очки…
Она протянула руку к ящику столика, но Рик сделал отрицательный жест:
— Очки для этого не нужны. Кстати, партитуру вы ведь без очков читали? — Он встал и приложил липкую сеточку датчика к сильно напудренной щеке девушки. — Теперь свет… Вот и все готово.
— Вы думаете, что я — андроид? — Голос Любы был едва слышен, он гас, как свеча. — Но это неправда! Я даже на Марсе не была ни разу. Я в жизни не видела андроида! — Ее длинные ресницы дрожали, она изо всех сил старалась сохранять спокойствие. — Вы получили сведения, что в труппе скрывается андроид? Я могла бы помочь вам. Но не стала бы помогать, если бы была андроидом, правильно?
— Андроиды равнодушны к судьбе своих собратьев-андроидов, — спокойно пояснил Рик. — Это — как раз одна из характерных черт, по которой мы их выявляем.
— Тогда вы сами должны быть андроидом.
Пораженный, он поднял на нее глаза.
— Потому что, — продолжала она, — ваша работа — убивать их. Вы… как это называется…
— Охотник за андроидами, — подсказал Рик. — Но не андроид.
— А вы сами тест проходили?
— Да. Очень давно, когда только начинал работать в управлении.
— Наверное, это фальшивая память. У андроидов бывает фальшивая память, правильно?
— Мое начальство знает результаты теста. Это обязательное условие.
— Был когда-то человек… Двойник убил человека и занял его место… И об этом ваше начальство ничего не знает, — улыбнулась девушка, словно приглашая Рика согласиться.
— Не будем терять времени, — поморщился он, вынимая листки с вопросами.
— Я пройду испытание, — сказала Люба. — Но только после вас. — Он удивленно поднял глаза. — Разве так не будет честнее? Я не уверена… я просто не знаю… вы так странно себя ведете… какой-то необычный…
Дрожащие губы девушки сложились в улыбку, она с надеждой заглянула Рику в глаза.
— Но… вы не сможете провести тестирование! Процедура требует значительного опыта. Сосредоточьтесь, слушайте меня внимательно. Я буду задавать вам вопросы. Вопросы касаются социальных и психологических ситуаций, в которых вы могли бы оказаться. Я буду по ответам изучать вашу реакцию. Отвечайте максимально быстро. Один из регистрируемых факторов — время паузы, если она есть. Итак. Вы смотрите телевизор, сидя в кресле, и вдруг обнаруживаете на руке осу.
Он бросил взгляд на часы, засекая время, и на циферблаты.
— Что такое «оса»?
— Жалящее насекомое с крыльями.
— О, как необычно. — Глаза ее стали шире, как у ребенка, открывшего для себя тайну мироздания. — Они еще бывают? Я ни одного не видела.
— Их убила пыль, они вымерли. Вы в самом деле не знаете, что такое оса? Осы еще существовали, когда вы родились. Всего лишь…
— А как это будет по-немецки?
— Ваш английский звучит идеально, — сердито буркнул Рик, напрасно напрягая память.
— О, это только произношение. Оно необходимо для партий Перселл, Уолтон и фон Вильямс. Но словарный запас у меня небольшой.
— Веспе, — вспомнил он, наконец.
— Ах, да. Айн Веспе. — Она засмеялась. Какой был вопрос? Я уже забыла.
— Попробуем другой. — Теперь добиться толкового ответа было невозможно. — Вы смотрите по телевизору старый фильм о довоенной жизни. Показывают банкет в разгаре. Главное блюдо… — пропустил он часть вопроса, — состоит из вареной собаки, нафаршированной рисом.
— Но кому придет в голову убивать и варить собаку? — удивилась Люба. — Они стоят целое состояние. Наверное, это была имитация. А имитации сделаны из проводов и моторов. Их нельзя есть.
— В довоенные времена, — проскрежетал он.
— Но я тогда еще не родилась.
— Но вы видели старые фильмы по телевизору.
— Фильм был снят на Филиппинах?
— С чего вы взяли?
— Потому что там было принято готовить вареных собак с рисом. Я вспомнила. Я читала об этом.
— Мне нужна ваша реакция, — теряя терпение, начал снова объяснять Рик. — Ваша социальная, психологическая, моральная реакция.
— На этот фильм? — Она задумалась. — Я переключила бы на Бастера Дружби.
— Почему?
— Потому. Кому интересно старое кино, да еще снятое на Филиппинах/ — с жаром спросила девушка, негодующе воззрившись на Рика.
Стрелки закачались из стороны в сторону.
— Вы сняли домик в горах, — осторожно начал Рик после паузы.
— Я-а, — кивнула она. — Продолжайте, я жду.
— В районе, где нет еще пыли.
— Не поняла… Что это значит?
— Там все еще растут кусты и деревья. Доомик сколочен из сосновых досок. Имеется большой камин. На стенах кто-то развесил эстампы Карриера и Айвса, над каминной полкой — большая оленья голова. Это самец с полностью сформировавшимися рогами. Люди, приехавшие с вами, восхищаются украшением комнаты и…
— Не понимаю… Карриер и Айве, какие-то украшения… — Она, казалось, старается вникнуть в вопрос. — Это как с рисом и собаками. Карриер — острая приправа. «Кэрри» по-немецки…
Рик никак не мог уразуметь суть семантического тумана, в котором блуждала Люба. Естественный или надуманный? Проконсультировавшись со своим внутренним голосом, он решил попробовать еще один вопрос.
— Вы назначили свидание мужчине. Он пригласив вас к себе домой. Вы пришли к нему…
— О, найн! — перебила его девушка. — Я туда не пойду. Это легкий вопрос.
— Это еще не вопрос!
— Вы задали не тот вопрос? Но я не понимаю то, что вы спрашиваете. Почему именно то, что я понимаю, не есть вопрос? Разве не подразумевается, что я должна понимать вопрос? — Она нервно провела рукой по щеке и… и отсоединила сетку датчика. Случайно. Диск упал на пол и закатился под гримировочный столик. — Ах, майн гот, — пробормотала Люба и нагнулась, но неудобное платье не выдержало — послышался треск рвущейся ткани.
— Я подниму, — бросился он на помощь и, став на колени, зашарил под столиком, пока не нащупал датчик.
Но, поднявшись, увидел у самых своих глаз дуло лазерной трубки.
— Ваши вопросы, — голосом прокурора заявила девушка, — перешли в область секса. Я так и думала, что к этому придет. Вы не полицейский. Вы — сексуальный извращенец.
— Можете посмотреть удостоверение, — пробормотал он и потянулся к карману дрожащей рукой.
— Не двигайтесь, иначе я вас убью, — угрожающе сказала Люба.
— Вы в любом случае меня убьете.
Что бы получилось, если бы рядом была Рэйчел? Но предаваться бесплодным размышлениям времени не было.
— Так, посмотрим на остальные вопросы.
Она требовательно протянула руку, и Рик нехотя положил в нее листки.
— «Вы встречаете в журнале большую цветную фотографию обнаженной женщины…» Понятно. «Вы забеременели от мужчины, который обещал жениться на вас… вы делаете аборт…» Так. Система вопросов обличает вас полностью. Я вызываю полицию.
Не выпуская Рика из-под прицела лазера, девушка пересекла комнату, сняла трубку видфона и набрала номер дежурного оператора.