Он протянул Речу листок, который только что рассматривал Рик. Тот взглянул на него и сказал:
— Слушай, Гар, а ведь это ты.
— Это еще не все, — сообщил Гарланд. — У него есть досье на Любу Люфт, оперную певицу, и на Полокова. Помнишь Полокова? Он мертв. Его убил этот агент, или андроид, или кто он там есть на самом деле. Сейчас лаборатория делает анализ мозгового среза на предмет установления его природы…
— С Полоковым я сам разговаривал, — сказал Фил Реч. — Это самый большой Санта Клаус из советской полиции. — Он задумался, теребя свою всклокоченную бородку. — Я думаю, это хорошая идея — проделать анализ костного мозга.
— Почему? — спросил Гарланд. Он был явно раздражен.
— Потому что это может снять с этого человека обвинение в убийстве. Это будет всего лишь отправка на покой андроида. Полоков поразил меня — он был крайне холоден, расчетлив и странен. Он был весьма необычным человеком.
— Таких полицейских, — сказал Гарланд, — сколько угодно.
— Любу Люфт я никогда не видел, — продолжал Реч, — хотя слышал ее записи.
Он повернулся к Рику:
— Вы ее тестировали?
— Я начал тест, — объяснил Рик, — но довести его до конца не смог. Она вызвала патрульного, и на этом все кончилось.
— А Полоков?
— Его мне тоже не удалось испытать.
— Насколько я понимаю, — словно самому себе сказал Реч, — инспектора Гарланда вы тоже не сумели проверить?
— Конечно, нет! — воскликнул Гарланд. Он негодующе сморщился. Слова вылетали из него, как осколки стекла.
— Каким тестом вы пользуетесь? — спросил Фил Реч.
— Шкалой Войт-Кампфа.
— Я такой шкалы не знаю.
Реч и Гарланд явно о чем-то напряженно размышляли, хотя и не в унисон. Это было тоже заметно.
— Я всегда говорил, — сказал Реч, — что андроиду лучше всего пристроиться где-то в большой полицейской организации, вроде ВПО. С первой встречи с Полоковым мне хотелось его проверить, но случай так и не представился. Да, пожалуй, он и не представился бы никогда. Это является одним из преимуществ, которые дает андроиду подобное место работы.
Медленно поднявшись на ноги, инспектор Гарланд посмотрел в лицо Речу.
— И меня вы тоже хотели бы испытать?
Губы Фила сложились в едва заметную улыбку. Он хотел что-то ответить, но лишь пожал плечами и промолчал. Он, казалось, совсем не опасался своего начальника, несмотря на явное негодование последнего.
— Я думаю, вы понимаете, какая сложилась ситуация, — сказал Гарланд. — Этот человек — или андроид — Рик Декард представляет для нас мистическую полицейскую организацию, которая якобы располагается в нашем старом здании на Ломбард-стрит. О нашем управлении он никогда не слышал, а мы, в свою очередь, никогда не слышали о нем. Но внешне мы занимаем одну позицию. Он пользуется тестом, о котором нам ничего не известно. Список, которым он руководствуется, не список андроидов, а список живых людей. И он уже убил одного из них — по крайней мере, одного. Если бы мисс Люфт не успела позвонить в полицию, он убил бы и ее, а затем занялся бы мной.
— Гм-м, — хмыкнул Реч.
— Гм-м, — передразнил его Гарланд. Он был в ярости. Казалось, еще немного, и его хватит апоплексический удар. — Вы что, ничего больше сказать не можете?
Ожил интерком. Женский голос произнес:
— Инспектор Гарланд, лабораторный анализ трупа Макса Полокова готов.
— Думаю, нам стоит послушать результат, — сказал Реч.
Гарланд бросил на него испепеляющий взгляд и нажал кнопку интеркома.
— Сообщите результаты, мисс Френч.
— Анализ костного мозга показал, — сказал женский голос, — что мистер Полоков был гуманоидным роботом. Если вам нужен подробный…
— Нет, этого достаточно.
Гарланд опустился на стул и начал мрачно рассматривать противоположную стену.
— Что лежит в основе вашего теста? — спросил Фил Реч Декарда.
— Эмпатическая реакция в наборе социальных ситуаций. Большей частью они касаются отношения к животным.
— Наш тест проще, как мне кажется, — сказал Реч. — Реакция по рефлекторной дуге, имеющей место в верхних ганглиях спинного мозга, занимает у андроидов на несколько миллисекунд больше времени, чем у людей.
Протянув руку, он придвинул к себе блокнот Гарланда и набросал схему.
— Мы используем звуковой сигнал или световую вспышку. Испытуемый нажимает кнопку, и мы измеряем время задержки. Это время различно для людей и андроидов. После серии из десяти проб получаются вполне надежные результаты. Потом, как в случае с Полоковым, в качестве подтверждения служит анализ костного мозга.
Последовала тягостная пауза, наконец Рик произнес:
— Можете испытать меня, я готов. Конечно, я хотел бы испытать вас, если хотите.
— Естественно, — сказал Реч.
Сам он, однако, следил за инспектором Гарландом.
— Я уже сто лет говорю, — продолжал он задумчиво, — что тест с рефлекторной дугой Бонелли должен регулярно применяться среди полицейского персонала, и чем выше пост, тем чаще. Разве я не говорил этого, а, инспектор?
— Это ваше право, — сказал Гарланд. — Я возражал на том основании, что это может повредить моральному климату в нашем управлении.
— Теперь, я думаю, вы не станете особенно возражать, принимая во внимание результаты лабораторного анализа тела Полокова, — сказал Рик.
Одиннадцать
— Не стану, — сказал Гарланд, ткнув пальцем в сторону Реча. — Но вас я предупреждаю — результаты теста не будут вам по вкусу.
— А вы что, знаете, какие будут результаты? — спросил Фил Реч.
— Почти на сто процентов, — сказал Гарланд.
— Ладно, — кивнул Реч. — Пойду, принесу приборы. — Он подошел к двери кабинета. — Я буду через три-четыре минуты.
Дверь за ним закрылась.
Сунув руку в ящик стола, инспектор Гарланд извлек из него лазер и медленно направил дуло в сторону Рика.
— Это ничего не изменит, — сказал Рик. — Реч проведет посмертный анализ моего костного мозга, и он по-прежнему будет настаивать на проверке с помощью… — Как это там у вас называется? Дуга Бонелли? — рефлексного теста всех сотрудников вашего отделения, включая и вас.
Лазер остался в той же позиции. Инспектор Гарланд проговорил:
— С самого утра это был плохой день. Особенно когда я увидел, что сержант Грамс привез вас сюда. У меня появилось нехорошее предчувствие, и поэтому я вмешался.
Он медленно опустил лазер.
Затем он положил оружие в стол, запер его, а ключ убрал в карман.
— Что же должен показать этот тест применительно ко всем вам?
— Этот болван Реч… — Гарланд фыркнул. — Он не знает, что происходит в действительности, иначе он не смог бы работать как охотник на андроидов. Едва ли это подходящая для андроида работа. С этим могут справиться только люди. — Он показал на листки машинописных копий. — Все эти ваши остальные подозреваемые…
Он помолчал.
— Я знаю их всех. Мы прилетели с Марса на одном корабле. Но Реча с нами не было, он задержался на неделю, пока ему вставляли синтетическую маску памяти.
Гарланд погрузился в молчание.
— Что же он сделает, когда узнает правду? — спросил его Рик.
— Не имею ни малейшего представления, — рассеянно сказал Гарланд. — С точки зрения абстрактного мышления это интересный вопрос. Он может убить меня, себя, даже вас. Он может начать убивать всех, кто попадется ему под руку — людей, андроидов… такие случаи бывают, когда андроид с ложной памятью считает себя человеком.
— Значит, ложная память — это рискованное предприятие?
— Это в любом случае риск, когда ты бежишь на свободу и добираешься до Земли, где клоп или червяк желаннее всех нас, вместе взятых.
Гарланд раздраженно вздохнул.
— Ваше положение было бы много легче, если бы Фил Реч мог пройти тест Бонелли, так как в этом случае результаты были бы предсказуемы: для него я стал бы еще одним анди, который пробрался в управление и его нужно отправить на покой. Поэтому вы, Декард, находитесь в столь же неприятном положении, как и я. Знаете, где я ошибся? Я не знал, что Полоков — андроид. Видимо, он прибыл сюда гораздо раньше нас и совершенно с другой группой. Это очевидно. С ними у нас не было контактов. Когда я прилетел на Землю, Полоков уже внедрился в ВПО. Я пошел на риск лабораторного анализа, а этого как раз делать не стоило. Грамс, конечно, тоже зря затеял это.
— Полоков едва не прикончил меня, — признался Рик.
— Да, в нем было что-то такое. Не думаю, что его мозг был той же серии, что и мой. Его мозг явно подвергался дополнительной доработке. Получилось что-то уникальное и очень совершенное.
— Почему я не мог связаться с женой, когда пытался дозвониться до дома? — спросил Рик.
— В этом здании все видеофонные линии замкнуты сами на себя. Любой вызов в пределах этого здания направляется в другую комнату этого же дома. Здесь, Декард, мы находимся внутри гомеостатического механизма. Мы — замкнутая область, отрезанная от остальной части Сан-Франциско. Мы знаем о вас, но вы не подозреваете, что существует еще одно управление. Иногда, конечно, сюда забредет случайный человек, его доставляют — и для самозащиты мы…
Он конвульсивно указал в сторону двери:
— А вот и наш ретивый молодец Фил Реч со своим портативным-муртативным аппаратом для маленького, скоренького теста. Правда, он славный парень? Сейчас он прикончит меня, вас, а может, и себя.
— Вы, андроиды, — сказал Рик, — не очень-то поддерживаете друг друга в стрессовой ситуации.
— Вы правы, — подтвердил сквозь сжатые зубы Гарланд, — Похоже, что нам недостает этого особого таланта, которым обладаете вы, люди. Кажется, это называется эмпатией?
Дверь кабинета открылась. На пороге застыл силуэт Реча, который нес в руках прибор с волочащимися проводами.
— А вот и мы, — сказал он.
Он закрыл за собой дверь, сел и подключил прибор к розетке.
Вытянув правую руку, Гарланд указал на Реча. Моментально Рик и Реч скатились со своих стульев на пол. Одновременно Реч выхватил свой лазер и в падении выстрелил в Гарланда.