Она остановилась рядом с Рамоном. Что-то мелькнуло в его карих глазах, когда он посмотрел на нее, но это было настолько мимолетно, что Лорен ничего не поняла. Через несколько мгновений начался обряд венчания.
–Ты не собираешься падать в обморок, не так ли?– тихо спросил Рамон, когда они вышли из церкви и остановились на ступенях, позируя фотографам.
«Лорен напоминает призрака»,– мрачно подумал он.
Рамон винил себя за спешку со свадьбой. Следовало бы подождать, пока Лорен окончательно не поправится. Он уверял себя, что его нетерпение вызвано исключительно беспокойством за будущее Матео, но это была не вся правда. Его тянуло к Лорен, как ни к какой другой женщине. Когда она шла к алтарю в подвенечном платье, медовые локоны обрамляли ее лицо, а серые глаза смотрели на него. У Рамона перехватило дыхание.
На шее Лорен подрагивала жилка – единственный признак того, что она нервничает. Заметив это, Рамон расчувствовался. Он шантажом заставил ее выйти за него замуж, грозя судебной тяжбой, и до последнего сомневался, не откажется ли она. Но Лорен пришла в церковь, и, когда она посмотрела на него и осторожно улыбнулась, он ощутил давящую тяжесть в сердце.
–Со мной все в порядке,– заверила его Лорен.
Ни за что на свете она не призналась бы, какая волна эмоций захлестнула ее, когда священник объявил их мужем и женой.
Лорен взглянула на букет роз в руках и вдохнула их изысканный аромат.
–Спасибо за цветы,– пробормотала она робко.– Это был приятный сюрприз.
Дворецкий передал ей цветы, когда она направлялась в церковь, сообщив, что букет – от герцога.
Лорен вспомнила, как Рамон послал ей тридцать семь красных роз в тот день, когда они познакомились. В букете была записка. Он пригласил ее на ужин. Может быть, розы в день свадьбы имеют особое значение?
–Было бы странно, если бы моя невеста осталась без цветов,– холодно сказал он.
Лорен, услышав это, тем не менее продолжала улыбаться. Она взяла себя в руки и отбросила сожаления о том, чего не может изменить.
После венчания состоялся торжественный обед в замке. Повара превзошли самих себя, и блюда были великолепны. Напоследок подали пятиярусный торт, который Рамон и его супруга разрезали вместе.
Лорен догадывалась, что среди гостей ходят сплетни, касающиеся того, что герцог де Велакес женится на матери своего сына, рожденного почти год назад, и его жена не принадлежит к испанской аристократии. Но, по крайней мере, ей никто ничего не сказал, и все выглядело так, будто родственники Рамона рады принять ее в свою семью.
Только единственная гостья не разделяла всеобщее веселье. Во время праздничного обеда Лорен несколько раз ловила на себе взгляды очень красивой испанки, пристально рассматривающей ее.
–Пилар выглядит ослепительно, не так ли?– пробормотала Джанита, присоединившись к Лорен у открытого французского окна, и выглянула на террасу, где Рамон сосредоточенно беседовал с грациозной, элегантной женщиной, копна черных кудрей которой спускалась до середины спины.– Ты, вероятно, слышала о ней или видела ее фотографии,– продолжила сестра Рамона.– Пилар Фернандес – топ-модель мирового уровня. Только с ее фантастической фигурой можно носить такие короткие юбки. Я полагаю, теперь она с головой уйдет в модельный бизнес, так как…– Она запнулась.
–Теперь?
–Теперь, когда Рамон женился на тебе,– пробормотала Джанита, сожалея, что затронула эту тему.– Были кое-какие ожидания… Пилар ценят кутюрье всего мира, и, думаю, она будет посещать замок так же часто, как раньше.
Слова Джаниты не сильно обнадежили Лорен. Рамон уверял ее, что отношения с Пилар – не более чем дружба, но, очевидно, дело обстояло не совсем так, поскольку были ожидания, что он выберет Пилар в жены.
Это было бы логично. Пилар принадлежала к тому же кругу, что и Рамон. Элегантная, утонченная, образованная, она идеально подходила на роль герцогини. В добавление ко всему, она была сногсшибательно красива.
Сомнения охватили Лорен. Она не могла конкурировать с Пилар ни в каком смысле. Молодая женщина взглянула на свою руку. Рядом с вызывающе дорогим старинным перстнем красовалось широкое обручальное кольцо из белого золота.
Ревность охватила Лорен, когда она увидела, как испанка положила руку на плечо Рамона и придвинулась ближе, шепча что-то ему на ухо. Внезапно Лорен почувствовала себя, как в тот день, когда она, четырнадцатилетняя, в новом платье, разносила сладкие пирожки на рождественской вечеринке, которую устроили ее родители. Мама хлопотала у праздничного стола, но улыбка ее стала натянутой, когда она подошла к Лорен и спросила, не видела ли та отца.
–Я поищу его,– обещала Лорен.
Она обшарила дом в поисках Донни и обнаружила его в оранжерее – с Джин. Большегрудая блондинка работала секретаршей в гольф-клубе. Джин прижималась к ее отцу и что-то шептала ему на ухо. А отец улыбался.
–Привет, малыш. Что ты нам принесла? Пирожки?– Донни подошел к ней, загораживая Джин, лихорадочно расправляющую платье.
Тогда Лорен ничего не поняла, но после того, как отец бросил жену и дочь ради стриптизерши, она вспомнила этот эпизод, и мать объяснила ей, что Джин была одной из многочисленных любовниц Донни…
Роясь в недрах памяти, Лорен вышла на террасу и побрела прочь. Неожиданно кто-то заговорил с ней. Ее сердце екнуло, когда она подняла голову и встретила надменный взгляд Пилар.
–Матео очаровательный ребенок. Рамон, очевидно, гордится им,– холодно проговорила испанка.
–Мы оба гордимся,– вежливо ответила Лорен, чувствуя себя неловко.
–Рамон женился на вас, чтобы заполучить сына, конечно.
Это звучало как утверждение. Лорен промолчала. Глаза Пилар походили на отполированный черный гранит.
–А как вы собираетесь справляться с обязанностями герцогини?– продолжала она.– Я полагаю, жизнь в Лондоне не подготовила вас к этому.
–Я уверена, что как-нибудь справлюсь,– сказала Лорен.
Пилар пренебрежительно пожала точеными плечами:
–Возможно, вы будете герцогиней не очень долго, поскольку сын теперь принадлежит Рамону.
Лорен стало очень холодно, словно туча закрыла солнце.
Самым крупным предметом мебели в громадной спальне Рамона была кровать под бархатным балдахином. «Кровать слишком велика для одного человека, но, возможно, Рамон нечасто спал в ней один»,– мрачно подумала Лорен. Неужели Пилар Фернандес разделяла с ним это ложе в течение восемнадцати месяцев, что они провели врозь?
«Так, остановись!» – приказала себе Лорен. Она раздувает из мухи слона, поверив злобной реплике Пилар.
Рамон был до сих пор внизу, прощался с последними гостями, но через несколько минут он присоединится к ней. После стычки с прекрасной испанкой Лорен сделала над собой усилие и вернулась на праздник. Она улыбалась и смеялась, пока челюсти не стало сводить от боли, и заверяла проницательного Рамона, что все идет замечательно. Он торжествовал.
С тяжелым вздохом Лорен прошла в смежную комнату, которая, как объяснял Рамон, была спальней герцогини. Она не знала, была ли Пилар его любовницей, и не хотела это знать. Но не могла забыть Рамона, стоящего рядом с испанской красавицей.
Лорен отчаянно захотелось снять свой пышный наряд. Это платье и розы были частью иллюзии, созданной Рамоном, хотевшим, чтобы все поверили, что герцог де Велакес и его супруга счастливы. Но она-то знала правду и трясущимися руками стала снимать подвенечное платье и тончайший кружевной бюстгальтер. Лорен порылась в ящиках и вытащила просторную хлопчатобумажную ночную рубашку, которую вместе с другими ее вещами прислали из Англии.
Она стояла перед туалетным столиком и причесывалась, когда вошел Рамон.
–Не совсем то, что я рассчитывал увидеть,– протянул он, оглядев мешковатую ночнушку, полинявшую от многочисленных стирок.– Твой выбор оставляет желать лучшего, querida.Хотя даже это неподобающее случаю одеяние не уменьшает моего желания,– добавил он иронично, когда она повернулась лицом к нему, и он заметил неясные очертания сосков под тонкой тканью.
Рамон ослабил узел галстука, расстегнул верхние пуговицы рубашки и прислонился к притолоке. Темные волосы спадали на его лоб, в глазах горел чувственный огонь. Он выглядел настолько сексуально, что у Лорен подкосились ноги от пронзительного желания, и она презирала себя за эту слабость.
–Чего же ты ждал?– поинтересовалась она.– Что ты ворвешься сюда и потребуешь исполнения супружеских обязанностей?
Рамон прищурился. Интуиция не обманула его. Что-то расстроило Лорен во время свадебного приема. Сейчас она раздражена и находится на грани нервного срыва.
–Не потребую,– спокойно возразил он.– Я не думаю, что мне это понадобится. Ты – моя жена, и я предполагал, что мы проведем нашу первую брачную ночь, предаваясь страсти, которая всегда пылала в наших телах.
–Я – твоя жена, потому что ты решил сделать Мэтти своим наследником,– упрямилась Лорен.
Рамон сжал зубы:
–Он мой сын и по праву является моим наследником. Если бы не ты, все было бы по-другому.
–Ты четко мне дал понять, что я могу быть только твоей любовницей. В твоих глазах я была недостаточно хороша для великолепного герцога де Велакеса. Естественно, я была убеждена, что ты будешь чувствовать то же самое по отношению к моему ребенку.
Лорен наконец поняла, в чем причина ее обиды. Рамон женился на ней из-за ребенка. Без Мэтти он по-прежнему рассматривал бы ее как любовницу.
–Я не думаю о Матео как о своем ребенке или твоем. Он – часть и тебя, и меня, и мы поженились, чтобы вместе заботиться о сыне,– сказал Рамон. Его акцент неожиданно стал очень заметным.– Я думаю, мы обязаны сделать все, чтобы у нас были хорошие отношения.
–А что с сексом?– пробормотала Лорен едко.
–Секс – основа. С него все начинается. Я увидел тебя в ночном клубе и захотел так, как никогда не хотел ни одну женщину.– Он сделал паузу и добавил мягко: – И до сих пор хочу. А ты, Лорен, судя по всему, настроена отрицать, что тоже хочешь меня.