— Попробую найти для вас виски, — сказала она. — Оно вам не помешает сейчас.
Я взглянул на свои руки. Одна из них была грязной и кровоточила от ботинка «Голоса».
— Да, это было бы неплохо, — согласился я, — а если вы найдете для меня полотенце и намочите его, то это будет совсем хорошо.
Девушка пошла в ванную. Я услышал, как открывается и закрывается вода. Она вернулась с мокрым полотенцем.
— К сожалению, мне пришлось уже использовать ваш носовой платок, — сказала она, подавая мне полотенце. — А теперь я попробую найти виски.
Моя добрая фея ушла в гостиную. Я лежал, откинувшись на подушки, и думал о том, что могло заставить эту девушку в белом вечернем платье так поздно приехать сюда.
Фея вернулась с бутылкой бренди и стаканом.
— Вот, нашла только это, — сказала она, наливая бренди в стакан и поднося к моим губам. Но я сел, прислонившись к стене, и взял стакан в руки. Бренди оказалось неплохим. Выпив его, я ощутил немного больше интереса к жизни.
Девушка придвинула кресло со своей накидкой к кровати и села. Ее большие глаза печально смотрели на меня.
Она молчала.
— Вы не слишком любопытны, — заметил я, спуская ноги с кровати.
— Да, — согласилась она. — Если вам захочется, то вы сами расскажете о себе.
— Меня зовут Николас Гейл. А кто вы?
— Я — Дениза Эллерден. Вам уже лучше, мистер Гейл?
Я кивнул.
— Меня избили три каких-то типа. Они неизвестно за что невзлюбили меня. А вы знаете, почему я здесь нахожусь?
Она покачала головой.
— Я работаю детективом в агентстве Линнана. Меня нанял ваш отец, чтобы расследовать историю с клеветнической заметкой в «Мелки-рекорд».
Она раздумывала некоторое время.
— Это поэтому вас избили?
— Наверное, — ответил я, — а что вы здесь делаете?
Девушка встала и взяла с кресла жакет. Вынув из кармана записку, она подала ее мне. На обычном листке бумаги был напечатан текст:
«Безгрешной мисс Денизе Эллерден.
Если вам захочется узнать всю правду относительно заметки в «Мелки-рекорд», советую приехать в 22.30 в коттедж Клода Уинса в Гара-рок».
— Я была с друзьями на танцах в Палас-отеле, записку принес мальчик-рассыльный. Мне передал ее в 21.30 портье из отеля. Я сразу же приехала сюда, позвонила, но никто не ответил, и я вошла. Включив свет, я увидела вас, лежащим на полу у двери в спальню, — она пожала плечами, — остальное вы знаете.
Я спросил ее:
— Вы знаете Клода Уинса?
— Да, — ответила она. — Он работает декоратором. Мать нанимала его отделывать дом. Я только один раз разговаривала с ним, и он не понравился мне.
Я достал из кармана портсигар и предложил ей сигарету. Она отказалась, тогда я закурил сам. Она зажгла мою зажигалку, так как разбитые пальцы не слушались меня. Когда она придвинулась ко мне ближе, чтобы я мог прикурить, я подумал, что она потрясающая девушка. Никогда в жизни я не видел ничего более прекрасного и соблазнительного и решил, что дело Эллердена может оказаться очень интересным.
Я сказал:
— Еще пару глотков бренди и я думаю, что буду в состоянии поговорить с вами.
Дениза налила мне еще бренди и снова села в кресло. Она была спокойна, но в ее глазах была постоянная печаль. Я подумал, что это печальное выражение стало частью ее самой.
Бренди начало действовать на меня, и я почувствовал себя значительно лучше.
— Давайте поговорим, — предложил я. — Я расскажу вам все и, может быть, вы поможете мне чем-нибудь.
Девушка ничего не ответила, только посмотрела на меня своими сапфировыми глазами.
Я рассказал ей о своей встрече с ее матерью и Уинсом, о свидании в коттедже и о том, что Клода не оказалось здесь, когда я приехал. Я спросил, что она думает обо всем этом.
После некоторого раздумья она сказала:
— Вероятно, Уинс встречался с человеком, знающим о заметке, и сказал ему, что вы требуете от него правду, а тот человек дал ему денег, чтобы болтун уехал из города.
Я кивнул.
— Вполне согласен с вами.
— Но кто послал мне записку? — спросила она. — Это не мог сделать Уинс, он был уже далеко в то время, когда я получила ее. Кто мог послать ее и зачем?
— Все-таки ее послал Уинс, — решил я. — Он действительно собирался рассказать мне правду о заметке и показать кое-какие письма, тогда же и послал вам эту записку, чтобы вы приехали сюда и узнали все в моем присутствии. Но после ее отправки он увиделся с тем человеком, тот дал ему денег и приказал исчезнуть из города.
— Наверное, вы правы, — согласилась девушка и посмотрела на часы. — Сейчас уже 23.15. Как вы себя чувствуете? Может, вы уже в состоянии вернуться в город?
Я прошелся по комнате.
— Все в порядке. Несколько синяков и ссадин, но серьезных повреждений нет. Я оставил машину у здания береговой охраны. Вы, наверное, приехали другим путем?
— Да, я приехала другим путем, и моя машина стоит там. Вы уверены, что чувствуете себя хорошо?
Я налил себе еще бренди и сказал:
— С этим я буду как новенький.
Дениза взяла свой жакет. Я помог ей надеть его. Она вышла в гостиную, но остановилась и посмотрела на меня.
— Вы хотите продолжать это дело, мистер Гейл? Даже после избиения?
Я усмехнулся.
— Должен же я найти того типа, который пнул меня в живот. У меня к нему есть небольшой счет.
— То, что случилось, ужасно, — сказала она. — Мне хотелось бы остановить это.
— Значит, вы согласны с матерью? Она считает, что расследование лучше прекратить.
— Да, согласна, но отец никогда не бросит его. — Она серьезно посмотрела на меня. — Вы твердо решили продолжать?
— Да, — сказал я. — Я стараюсь заканчивать начатые мною дела.
Дениза стояла, опустив голову. Меня трудно разжалобить, но было что-то в этой девушке — какой бы прелестной она ни была — что напоминало мне побитую собаку, которая смотрит на вас со страхом, но и с надеждой, что вместо пинка ее погладят.
Меня доконали ее слова:
— По-моему, вам все-таки лучше уехать. Так будет лучше для вас, для меня, для всех.
— Вы действительно так думаете? — Она кивнула.
Я вернулся в спальню, взял бутылку с бренди и стакан и снова вышел в гостиную. Дениза стояла, как каменная.
Я налил бренди. Оно успокаивало боль в животе.
— Вы говорите глупости, — начал я. — Послушайте меня, и я постараюсь вам все объяснить. Того человека, который поместил заметку в газете, нужно установить. Ради вашего спокойствия, ради Трединора.
— Почему? — спросила она. Я закурил сигарету. Мои губы так распухли, что мне стоило труда удерживать ее. Я продолжал:
— Подумайте сами. Тот человек поместил заметку, чтобы навредить вам и расстроить ваш брак с Трединором. Ему казалось, что он нашел верное средство. Но брак все-таки состоится. Трединор любит вас и решил идти до конца. Верно?
Она кивнула.
— Так неужели вы думаете, что клеветник на этом остановится? Как только вы выйдете замуж за Трединора, он снова примется за свое, только на этот раз придумает, может быть, что-нибудь более пикантное. Разве это понравится вам и Тредивору? По-моему, лучше сейчас поднять грязь со дна, чем потом.
Девушка ничего не ответила.
— Ведь Трединор без ума от вас, и я вполне понимаю его. — Я улыбнулся ей. — Он не посчитался с той заметкой и остался верен данному слову, потому что любит вас. И ради вашей любви вы должны покончить с клеветой, прежде чем выйдете за него замуж.
— Прошу вас, дайте мне сигарету, — попросила она. Я дал ей сигарету и зажег ее. Дениза спокойно произнесла: — Я не люблю Юстаса Трединора и никогда не любила его.
От неожиданности я застыл. Оказывается в деле Эллердена вас ждут на каждом шагу неожиданные повороты.
— Это ново для меня, — сказал я. — Расскажите мне немного поподробнее об этом.
Она пожала плечами. В этом движении была какая-то безнадежность.
— Я никогда никого не любила. Большинство знакомых мужчин мне даже не нравились, за исключением, может быть, одного или двух. Конечно, я хорошо отношусь к Трединору. Он всегда был моим хорошим другом, и очень мило с его стороны, что он хочет на мне жениться даже после заметки, но к нашему с ним браку я отношусь как к долгу, который должен быть выполнен. Я никого не люблю.
Я улыбнулся ей.
— Чертовски будет жаль, если вы так никогда и не влюбитесь.
Наступило молчание, потом девушка спросила:
— Значит вы не откажетесь от расследования? — Я кивнул.
Она присела на край стола и сказала:
— Меня интересует, что вы за человек. Расскажите о себе.
— Особенно рассказывать нечего, — ответил я. — Еще с пеленок я обожал совать нос в чужие дела. Наверное, именно по этой причине и стал детективом. Сначала я работал в Трансатлантическом агентстве в Канаде, потом перешел в агентство Пинкертона в США. Это была неплохая работа.
— А потом?
— Потом наступила война. Она показалась мне более волнующей, чем что-нибудь другое, поэтому я вернулся в Англию и вступил в армию. После Дюнкерка, когда выяснилось, что я знаю два языка, меня взяли из пехоты и направили на другую работу, в разведку ВВС, а затем я стал тем, кто называется «тайным агентом».
— Вы работали в тылу у немцев?
— Да, я работал в Марселе под французской фамилией, но через несколько месяцев гестапо схватило меня. Это было малоприятно. Правда, мне удалось спастись. Я прошел всю войну, а теперь снова работаю частным сыщиком.
Дениза спросила с печальной улыбкой:
— И в старые добрые времена вас также били?
— Что за счеты между друзьями! — ответил я. — Вот в гестапо меня били так били. Там были действительно специалисты своего дела.
Она посмотрела на меня долгим взглядом.
— По-моему, вы очень твердый, решительный человек, и умный тоже, — она помолчала секунду, — кажется, я доверюсь вам.
— Вот и хорошо, — улыбнулся я, — иначе вам трудно будет рассказать мне то, что вы знаете, а это необходимо.
— Хорошо, мистер Гейл, я расскажу вам кое-что, но не думаю, что это облегчит дело. Только наш разговор состоится не сегодня.