В дальнем конце холла открылась дверь, и появился красивый мужчина с загорелым лицом.
— Добрый вечер, — сказал я. — Бар открыт?
— Да, сэр. По правде говоря, там нет бармена, но я принесу вам заказ. Дело в том, что у нас не так уж много посетителей.
— Жаль. Во время войны было иначе? — Мужчина улыбнулся.
— Не знаю. Тогда меня здесь не было.
— А где вы были?
— В Бирме, — ответил он. — Там было неплохо, но мне больше нравится Англия.
— А в гостинице вы давно?
— Только месяц. Здесь спокойно, жаль только, что это долго не протянется.
Я спросил, почему. Он пожал плечами:
— Наверное, владельцы этого заведения постараются как можно скорее от него избавиться. Нет смысла держать пустой отель. Во время войны все было иначе, как вы заметили.
Я огляделся вокруг.
— Приятное местечко.
Он усмехнулся:
— По-настоящему приятным оно было во время войны, насколько я слышал. Это было одно из любимых мест янки, расквартированных в Эксетере. Здесь находились их летчики. Представляете, снаружи затемнение, а внутри сияют огни, играет музыка и прочее. А теперь посмотрите вокруг — запустение.
— Кто-нибудь купит его, — предположил я. — А вы живете здесь?
— Да, наверху. Вообще-то это довольно странный дом. Я никак не могу понять, почему он так построен. Сам по себе дом старый, а потом к нему пристраивали все, что в голову взбредет.
Я спросил его, что он имеет в виду. Он указал в сторону коридора, ведущего в бар.
— Ну вот, например, в конце коридора находится бар. Первоначально он был задуман в качестве гостиной, к которой примыкала оранжерея, выходившая в сад. Потом кто-то снес оранжерею и выстроил на ее месте, позади бара, номер из нескольких комнат. И что за номер! Настоящее гнездышко для уик-эндов.
Я усмехнулся.
— Хорошее?
— Просто очаровательное, мистер, как в первоклассном французском отеле. Он состоит из великолепно оформленной гостиной, спальни и ванной. А рядом с ним, вы не поверите, этот идиот-архитектор поместил кладовую! Так что, если вам нужна бутылка виски или что-то еще, то приходится идти через номер или обводить весь дом кругом и заходить с другой стороны.
— Значит вы ходите через номер? — Он покачал головой.
— Нет, я хожу кругом. Этот номер почти всегда занят любителями спокойного отдыха. Знаете, теми, кто обожает одинокие прогулки, рыбную ловлю и тому подобное. Они приезжают сюда, чтобы отдохнуть от забот.
— Вы знаете мисс Эллерден? — спросил я как бы невзначай.
— Да. Она бывала здесь раза два, — ответил он. — Или с родителями, или с мистером Трединором, ее женихом. Раз в месяц мы устраиваем здесь танцы. Очень милая девушка.
Я кивнул.
— Мне говорили, что в местной газете была помещена клеветническая заметка в ее адрес?
— Да, была, — согласился мой собеседник. — Подлая ложь. Каждый, кто знаком с ней, скажет, что она не могла быть такой, даже если бы постаралась.
Я улыбнулся ему. Мне понравилось, что он так горячо выступил в защиту девушки.
— Она придет сюда через несколько минут. Я подожду ее в баре. Принесите нам коктейли.
Управляющий отправился за напитками. Я прошел в бар.
Это была небольшая, приятно оформленная комната с маленькой стойкой, за которой находились зеркала и стеклянные полки, заставленные бутылками. Я представил себе этот бар, заполненный английскими и американскими летчиками. Должно быть, в «Оранжевом люке» хорошо гудели в те дни.
Вошел управляющий с коктейлями.
— Я проведу еще несколько дней в Мелки, — сказал я. — Возможно, мы еще увидимся. Как вас зовут?
— Берт Фелпс.
— Обычно посетители пользуются этим баром? — спросил я.
— Нет. Они чаще всего бывают в другом, который находится за танцевальной площадкой. Там есть и барменша. Может быть, пройдете туда?
— Нет, этот мне вполне подходит. Я люблю тишину.
— Когда мисс Эллерден придет, я провожу ее сюда, — сказал Фелпс и вышел.
Я сидел и курил. Минут через пять открылась дверь и вошла Дениза. Я долго смотрел на нее. Мне пришлось видеть немало женщин на своем веку, самых разных и на любой вкус, но такой мне не довелось встретить. В ней было нечто, какая-то особенность, которая ошеломляла вас, и дело было здесь не в ее красоте, а в чем-то другом. Этим другим было женское обаяние, неодолимое очарование, которое исходило от нее и усиливалось благодаря тому, что она совершенно не подозревала о нем.
Красота Денизы сочеталась со скромностью, и впечатление было особенно ярким из-за постоянного печального выражения ее глаз. Она могла улыбаться, но печаль в ее глазах оставалась. Я вспомнил о том сравнение, которое пришло мне в голову после нашей первой встречи. Ее взгляд напоминал взгляд собаки, которую сильно побили, и которая помнит об этом даже тогда, когда ей дают кость. Ничто не может изгладить из ее памяти это потрясение.
Глядя на Денизу, я вполне понимал Трединора. Любой мужчина пошел бы на все, чтобы обладать такой женщиной.
Я попытался сделать над собой усилие и выбросить из головы эти мысли. Я подумал, что слишком интересуюсь этой девушкой. Еще немного — и я влюблюсь в нее. А я принадлежу к тому счастливому или несчастному типу мужчин, которые, если по-настоящему влюблены в женщину, должны обязательно добиться чего-то. А у Денизы, подумал я, вполне хватает ее собственных неприятностей и без Николаса Гейла.
На Денизе было платье из сиреневой ткани, которое подчеркивало ее золотистый загар и медовый цвет волос. Она сняла с головы белую шифоновую косынку и остановилась посреди бара, глядя на меня.
— Простите меня за опоздание, — сказала она. — Я с трудом заставила себя приехать. Несколько раз мне хотелось позвонить вам и отменить встречу.
Было видно, что ей трудно говорить.
— Неужели все обстоит так плохо? — спросил я, вставая и подходя к ней.
Она кивнула, не глядя на меня.
— Хуже, чем вы думаете.
— Сядьте, успокойтесь и выпейте. Все не так плохо, как вам иногда кажется.
Дениза села на бархатный диванчик. Зажигая ее сигарету, я заметил, что ее руки дрожат. Она не притронулась к коктейлю и, казалось, не в силах была оторвать взгляд от пола.
Я взял пустой бокал и вышел из комнаты. Через коридор, холл и пустой танцевальный зал я прошел во второй бар, взял у барменши двойной коктейль и вернулся с ним обратно.
Дениза сидела, по-прежнему уставившись в пол. Я сказал ей грубовато:
— Выпейте и возьмите себя в руки.
Она подняла бокал и сделала глоток. Я велел ей выпить все. Она послушалась. Я подошел и сел рядом с ней на диванчик.
— Расскажите мне о том, что вас беспокоит, мисс Эллерден. Может быть, все не так страшно.
— Я очень боюсь, — призналась девушка. — Боюсь с того момента, как получила записку от Уинса с приглашением приехать в его коттедж. До того мне казалось, что вся эта ужасная история закончилась и о ней можно забыть.
— А записка Уинса изменила ваше мнение? — спросил я. — Вы поняли, что ничего не кончилось?
Она кивнула.
— Я пошла в коттедж и нашла вас избитым, но и тогда мне еще не все было понятно.
— Вы хотите сказать, что, подумав, пришли к выводу, что кто-то хотел, чтобы я прекратил расследование?
Она снова кивнула. Я улыбнулся ей.
— Ну что же, ведь расследование продолжается, и наш противник проиграл первый раунд, теперь ему придется придумать что-нибудь новое.
Девушка со страхом посмотрела на меня.
— Но что?
Я пожал плечами.
— Это пока неизвестно. Но одно мне уже удалось сделать. Я нашел типа, который избил меня, и заставил его признаться, кто поручил ему сделать это.
— Кто? — спросила Дениза.
— Уинс, — ответил я. — И, кажется, я понимаю, зачем он сделал это. После разговора со мной он встретился с тем человеком, который дал ему деньги и рассказал обо всем. Тот хотел избавиться от меня и от Уинса. Поэтому он посоветовал Клоду уехать ненадолго из города, а перед этим устроить так, чтобы меня избили и посоветовали уехать отсюда. Уинс так и сделал. Он собрал вещи и договорился со своими сообщниками по продаже спиртного, что те проучат меня, затем связался с человеком, который отдавал ему распоряжения, и сообщил, что он уйдет из коттеджа в 9 часов вечера, а я приду туда в 9.30, и вскоре его ребята займутся мной. Обратите внимание на то, как удобно все устроилось со временем для того человека.
— Почему? — спросила Дениза. Она была поглощена моим рассказом, и на время страх оставил ее.
— Сейчас вы все поймете, — ответил я. — Все шло по плану. Уинс уходит из коттеджа в 9 часов. Я приезжаю туда в 9.30. Парни Уикса избивают меня примерно в 9.40. Так что полиция вполне может поверить, что именно они встретили Клода по дороге в коттедж и убили его до того, как разделались со мной.
— Что?! Разве Уинс?.. — с ужасом проговорила она.
— Да, он мертв, и, кажется, я догадываюсь, как это произошло. Человек, руководивший Уинсом, знал, что тот выйдет из коттеджа в 9 часов, поэтому мог без труда встретить его по дороге и сбросить со скалы. Причем он знал, что приятели Уинса приедут, чтобы избить меня, и рассчитывал, что в случае расследования подозрение в убийстве падет на них. Довольно просто, не правда ли? Тот тип — башковитый парень.
Дениза стиснула руки и прошептала:
— Боже мой, теперь еще убийство… Неужели это никогда не кончится?
Она отвернулась от меня и заплакала. Я не стал мешать ей и дал выплакаться, потом обнял за плечи и сказал:
— Ну, успокойтесь. Я знаю, что все это тяжело, но придется идти до конца.
— Нет, — прошептала она. — Теперь это нужно остановить.
— Почему? — спросил я.
Наступило молчание, Дениза сидела, опустив голову. Я встал и отсел подальше, вряд ли Майку Линнану понравится, если его детективы в ходе расследования станут влюбляться в дочерей своих клиентов. А дело шло к тому. В этой девушке было что-то, что безотказно действовало на меня и заставляло думать о ней днем и ночью. Она и не подозревала об этом, но я-то, старый ловелас, это знал. Ситуация не лезла ни в какие ворота. В нашем деле нельзя смешивать работу и развлечение… ну, во всяком случае, не часто.