Кьял кивнул, я хотела было задать вопрос, но внизу что-то навалилось мне на ногу и, сопя, принялось взбираться вверх. Опустив глаза, поняла, что шаркань в край обнаглел и решил продолжать путешествие на мне.
Кьял с интересом смотрел на происходящее.
– Домашнее животное? – спросил он.
– Ну…
Шарик засопел еще громче, явно давая понять, что как только доберется до моего плеча, выскажет нахалу все, что о нем думает.
– Почти, – не стала вдаваться в подробности я. – Кстати, а его тоже затянули сталагнатовые духи?
Кьял отрицательно покачал головой:
– Нет, он был рядом. Правда, сонные чары подействовали и на него, потому вы втроем были без чувств.
– Спасибо, – сказал я, понимая, что нужно хоть как-то поблагодарить нашего спасителя. – Вы поможете нам выбраться отсюда?
Кьял вздохнул:
– Увы. Кузнецам видений вход в белоратский край заказан.
Час от часу не легче. Что еще нового и интересного я узнаю спустя несколько минут?
Однако кузнец не обратил на образовавшуюся паузу ни малейшего внимания.
– Готовы? Тогда отправляемся в город.
Спорить бессмысленно. Да и к чему? Впрочем, мне хватило ума не задавать лишних вопросов и не трепать человеку нервы. Во всяком случае, некоторые вещи я могу выяснить и попозже. Кьял достаточно быстро вывел нас из пещеры, что порадовало настолько, что я почти забыла о ломоте в теле.
Солнце уже садилось, окрашивались медью пологие склоны гор, невысокие прямые деревья и широкие краснолистные кустарники. Где-то вдалеке, будто овальный опал, мерцало горное озеро. Наверно, чертовски занимательное зрелище, особенно с утра. Однако мне любоваться пейзажем было особо некогда. Кьял взял оставленный возле входа в пещеры посох и причудливый топор.
– Идем, тут долгий спуск. – Он указал на узкую, достаточно крутую тропку. – Здесь спускайся осторожно, ногу ставь боком. Поскользнуться на этих камнях – плевое дело.
– Поняла, – кивнула я, начиная медленно и осторожно двигаться за Кьялом. – А далеко идти-то?
– Часа три, не меньше, – последовал ответ, правда, кузнец так и не обернулся, слишком занятый спуском.
Хоть бы помог даме! Впрочем, у них тут, кажется, вообще не принято церемониться с женским полом.
Шли действительно долго, трижды я проклинала все ямки и уступы извилистых тропинок, на которые меня выводил Кьял. Если учесть, что Шарик ежеминутно цеплялся за мою ногу с воплем: «Мамо, я сейчас упаду!» – приятной прогулку трудно было назвать. Чего только стоило уговорить змея идти, то есть ползти своим ходом! Подействовал довод, что вместе внизу мы окажемся намного раньше Кьяла, однако не факт, что нас потом соберут в первозданный облик.
Посопев и поняв, что я говорю правду, шаркань спустился на землю и последовал за мной. Правда, до сих пор остается загадкой, зачем нужно было постоянно смотреть с горы вниз, а потом пытаться ухватиться за меня.
Во время дороги Кьял особой разговорчивостью не отличался. Хотя винить его в этом я не собиралась. Лучше молча идти по верному пути, чем без умолку болтать, но в итоге заблудиться.
Нога неловко скользнула вниз, однако я сумела удержать равновесие. Следующий шаг был сделан уже почти на ровной поверхности.
– Мы вышли к лесу. – Кьял указал рукой на хвойные деревья. – Сейчас будет легче. Пройдем через него и окажемся возле города.
– Это хорошо, – одобрила я. – Слушай, а как так получилось, что вы нас нашли? – Как-то незаметно для себя я перешла на «ты». – И почему Йалка уже в городе?
Серые глаза внимательно посмотрели на меня, словно Кьял что-то взвешивал и оценивал. Однако молчание длилось недолго, будто кузнец из двух вариантов, нравлюсь я ему или не очень, выбрал первый.
– В горы мы ходим все время: добываем металл и камни для работы. К тому же здесь есть тоннели, в которых идет торговля.
– Тоннели? – приподняла бровь я.
– Да, – кивнул Кьял. – Белораты, нарвийцы, а бывает и фалрьяны заглядывают.
Хм, интересно получается. С одной стороны, не так плохо – своя точка сбыта, не надо ехать в соседние города, но с другой… Кстати, он ничего не сказал про ирийцев. Неужто с ними не поддерживают никаких отношений? Очень странно.
– Вы упомянули, что кузнецам нельзя выходить в Белоратку. Есть серьезные причины?
Кьял некоторое время не отвечал, но потом, вздохнув, все же начал рассказывать:
– Дело это старое. Еще с тех времен, когда появилась Белая Рать. Известно, что ожившие горы защищали ирийский народ, а мы служили нарвийцам. Шла долгая война. Нельзя сказать, что кровавая, но мира на этих землях не было. Лишь два века назад народы все же сумели договориться и прийти к согласию. Но ни мы не можем войти на земли соседей, не белораты к нам. Только на нейтральной территории пещер согласно закону старейшин никто не смеет поднять руку ни на белората, ни на шакара, ни на чужеземца.
– Ага, только вот неприятность – сталагнатовые духи, – заметила я, рассматривая гранатово-алые ягоды на деревьях.
Ягоды. На хвойных деревьях. Однако, чего только не бывает!
– Духи не любят шумные компании, – хмыкнул Кьял, легко подбив носком сапога лежавший на дороге камешек. – Если бы сталагнаты могли быстро передвигаться, другое дело. А так благодаря своему неподвижному образу жизни они не могут ни напасть, ни защититься.
– Кстати, а что вы с белоратами не поделили? – спросила я.
– Бурштын, – чуть улыбнулся Кьял. – Других сокровищ тут и нет. Точнее, кое-что имеется, но не имеет такой важности, как он. – Кузнец неожиданно остановился, а потом подошел к дереву и сорвал горсть ягод. – На вкус кисловаты, но, во всяком случае, страдать от голода не будем.
Поняв, что это намек, я решила подкрепиться. Конечно, с одной стороны, нельзя тянуть в рот незнакомую еду, а с другой… С другой – в мире Коловрата я уже перепробовала достаточно продуктов и все равно жива, здорова и довольна.
Во рту разлился необычный вкус: будто смешали мед с лимоном. Интересный мог бы получиться сок из этих ягод, жаль у нас такие не растут.
– А чем же для вас так ценен бурштын? – спросила я, понимая, что у каждого народа к нему свое особое отношение.
Кьял покосился на меня:
– Это камень-созидатель, у нас все города из него раньше были построены. Сейчас-то не так много осталось, шакарам приходится работать с другими материалами. Однако нас не покидает надежда, что когда-нибудь мы сумеем возродить прежнюю славу.
Что ж, стремления похвальные. Правда, пока что я не совсем представляю… Да, кстати! Йалка говорила, что бурштын не может ничего создать, он может только поддерживать. Так же, как и алатар – нейтрализовать. Хм, что-то тут нечисто. Про алатар кузнец даже не заикнулся. Хотя, может быть, у них попросту не додумались использовать камень с такой целью?
– Кьял, ты говорил, что белораты не могут ступить на земли кузнецов. – Глубоко задумавшись, я даже не заметила, как отбросила в сторону тактичность. Однако никаких возражений не последовало.
– Так, – кивнул он. – А кузнецы – на белоратские.
– Но Йалка… – Я внимательно посмотрела на Кьяла. – Как она…
Сформулировать вопрос до конца у меня не получилось, потому что дошло: кузнец не уточнил, что именно является преградой для проникновения на соседские территории – установленный порядок или магические препятствия.
– Белоратские женщины красивы, – философски изрек он. – Йалка полукровка. Уже не в первый раз приходит в Шакараат. Вот тебе и весь секрет. Хоть нас и нельзя назвать образцом любви к ближнему своему, полукровок в наших краях не так уж мало. Проблема в том, что родители такого ребенка должны либо уйти вдвоем, либо жить каждый на своей родине.
– М-да уж, – вздохнула я, – печальная история. А что, известно, кто настоящие родители Йалки?
– Что это ты так ею заинтересовалась? – прошипел на ухо вновь умостившийся на мне шаркань.
– А ну-ка тихо!
– К сожалению, нет, – вздохнул Кьял. – Алуш нашел в горах. Кто ее мать, кто отец – загадка. Да только если бы была она чистокровной белораткой, шакарские земли ее бы не пустили.
– Да? – Я задумалась. – А как же чужеземцы? Ваши дхайи?
– Да они не наши, – усмехнулся Кьял. – Но видишь ли, Вика, чужестранцы к нам захаживают редко. А если даже человек имеет хоть каплю белоратской крови в своих венах, сюда он не войдет. Исключение – когда белоратская кровь разбавлена шакарской. Тогда никаких вопросов и не возникнет.
Что ж, это вариант, к тому же теперь складывались в картину некоторые кусочки мозаики. Это уже лучше. Вдруг я заметила, что круглая бляшка на ленте кузнеца переливается мягким желто-медовым светом.
– Кьял, что это за свет?
– Где? – не сразу понял он, но, проследив за направлением моего взгляда, чуть улыбнулся: – Это знак, что мы близко к Шакараату, скоро будем на месте. Хотя, – он указал рукой вдаль, – если всмотришься, сможешь увидеть его.
В первые секунды кроме залитого красно-золотыми лучами горизонта я ничего не могла разобрать, однако стоило немного привыкнуть, как стало ясно, что видны очертания города. Что-то настолько непонятное, необычное и необъяснимое, что я плюнула на все приличия и приняла облик Шестопалой. Здесь зрение у меня куда лучше. И…
На некоторое время пришлось забыть, как дышать. Это было что-то нереальное. Изящные башни из алого камня пронизывали закатное небо, между собой их соединяли белые мосты. Работа была очень тонкая, однако по виду я бы сказала, что они сделаны из камня, нежели из металла. Удалось рассмотреть причудливые витые спирали улиц, высокие дома с огромными, украшенными цветами и листьями дверьми, сады с невысокими деревцами. При этом возникало ощущение, что город чем-то скрыт, словно какое-то божество накинуло на него слабо мерцающий покров, дабы не дать возможности чужим взглядам проникнуть внутрь. Остались лишь очертания, виднелись кое-какие детали, но полностью рассмотреть было невозможно. Если Даарья выглядела царственной и великолепной, края фалрьянов – сказочными и воздушными, Белоратка – чудаковатой, но уютной, то Шакараат… Я не могла подобрать нужного слова. Дымка сновидений, туман мечты, призрачной и, как ни странно, реальной. Видение… да, точно, видение! Может, именно поэтому кузнецов так и назвали? Создать такое действительно под силу только очень искусным мастерам, знающим не один секрет. Я вернула пр