Почему он вообще ещё в игре? Он совсем спятил? Отто задумался. Наверное, всему виной то сотрясение пару месяцев назад. Не зря его так сильно тошнило. Или он симулировал тошноту? Чёрт, точно уже и не вспомнить. Может, тогда повредились какие-то сосуды, потому что как ещё можно объяснить то, что он до сих пор не позвонил в полицию?
Он знал, почему. Это лишило бы его истории. Книги. Будущего. Он уже слишком вовлечён, чтобы всё бросить. Рукописи нельзя бросать, иначе какой в них толк? Отто вздрогнул. Нет, нельзя так думать. Нельзя. А можно – открыть сайт «Саара» и полюбоваться на Маркуса. На то, во что он превратился. Зрелище было ужасным, но откуда всё-таки Саар берёт все эти фото? Почему так старательно выставляет всё напоказ? Почему так живо интересуется всем, что связано с Абсорбентом? Дело, конечно, громкое, для таких, как Саар, – просто бомба, но всё-таки… Только ли профессиональный интерес тут замешан? Абсорбент говорил про журналистов. Арво пишет хорошие статьи, но хорошую книгу написал бы вряд ли. И всё-таки, как фотографии оказались у него так быстро? Как он смог так обставить полицию?
А что если?..
Арво Саар – Абсорбент. От этой мысли Отто вздрогнул. Возможно ли такое? Если окажется, что это Саар, он не удивится. Арво всё-таки немного псих. Достаточно взглянуть на все его статьи и колонки. И фотографии. Если он сдаст Абсорбента полиции, то узнает, кто это.
Но потеряет свою книгу…
«Это ты псих, Отто, – подумал он. – Конченый псих. Иди в полицию, пока он не убил ещё кого-нибудь, иначе это будет на твоей совести и ни на чьей больше».
Отто быстро, пока не передумал, надел решительно сдёрнутое с вешалки пальто, бросил в карманы ключи и телефон. Надо ли брать ID-карту? Наверняка да. Отто припомнил, что она должна быть в одном из ящиков стола. И хотя это противоречило его же логике, Отто вышел из квартиры без какого-либо удостоверения личности. Меньше всего ему хотелось, чтобы его имя извозили в грязи, сделав его соучастником и укрывателем убийцы. Тогда ни один человек никогда больше не купит ни одной его книги. Отто Вернелл не должен ассоциироваться с жуткими убийствами Абсорбента и несчастным Маркусом Якобсоном. Он должен ассоциироваться только с литературой.
Отто шёл по улице, прекрасно понимая, что якобы забытое удостоверение личности и слёзные мольбы сохранить его имя в тайне вряд ли помогут избежать огласки, но надеялся, что как-нибудь справится. Решит, что делать, на месте, по ситуации. Чем увереннее шагал Отто, тем меньше этой самой уверенности оставалось у него в душе. Что, если они не смогут вычислить Абсорбента? Что, если они не смогут дать ему защиту? Что, если они решат ловить на живца? То есть на него, Отто. Подобные вопросы вызывали в нём желание развернуться и пойти домой, но что ему делать потом? Ему не выбраться из этого дерьма в одиночку. А выбираться уже пора. По-настоящему пора. Воспоминание о Маркусе заставило Отто ускорить шаг.
– Ай!
Задумавшись, Отто налетел на женщину с бумажным продуктовым пакетом в руках, набитым доверху. От удара из пакета вывалилось два кроваво-красных яблока.
Женщина что-то пискнула. Отто с трудом оторвал взгляд от яблок, контрастирующих с чёрным асфальтом, и посмотрел на неё. Каштановые волосы, мягкий взгляд, обветренные губы. Хелена. Как-то раз он даже набрался смелости пригласить её к себе, по случаю чего сделал грандиозную уборку, но она в ответ лишь улыбнулась и сказала, что лучше бы выпила чашку кофе в каком-нибудь кафе. Денег у Отто тогда не было совсем, поэтому затея так и не реализовалась. Хелена ему нравилась. Он даже хотел подарить ей несколько своих книг, но передумал. Хелена жила в квартире снизу и была миниатюрной, доброжелательной и порядочной женщиной. Такой, по крайней мере, он себе её представлял.
– Прошу прощения, – извинился Отто, поднял яблоки, чья глазированная кожура, очевидно, пропитанная пестицидами, нисколько не повредилась от удара об асфальт, и положил их обратно в пакет.
– Всё в порядке, – улыбнулась Хелена. Она почти всегда ему улыбалась. Отто это нравилось.
– А вы?
– Что? – не понял Отто.
– С вами всё в порядке?
– Конечно.
– У вас было такое лицо…
– Какое?
Хелена пожала плечами и снова улыбнулась. Учитывая, что Отто направлялся в полицию рассказать об Абсорбенте, глупости, которую он совершил, связавшись с ним, и убийстве, которого он не совершал, но не мог избавиться от мысли, что мог его предотвратить, лицо у него, должно быть, было не самым приветливым.
– Мне пора, – бросил он.
– О, конечно.
Они кивнули друг другу и разошлись. Отто выругался про себя. Милая, приветливая Хелена. Знала бы она, чем он занимается последнее время, не спрашивала бы, всё ли с ним в порядке. Вероятно, не спрашивала бы ничего – даже близко к нему не подошла бы. Отто вдруг почувствовал себя отвратительным подонком. Быстрее, быстрее, хоть как-то попытаться очиститься от этой грязи, исправить хоть что-то! Алые яблоки на асфальте всё ещё стояли у него перед глазами. Фотографии с места убийства Маркуса тоже. Кровь, повсюду кровь, на теле, на листве… Присыпанная белым порошком… Интересно, что Хелена будет делать с этими яблоками? Можно сделать яблочный пирог. Посыпать его сахарной пудрой…
Отто понял, что сходит с ума, и остановился прямо посреди улицы. Наклонился, упёршись руками в колени, и постарался успокоить сбившееся дыхание. Это всё паника. Любой бы запаниковал на его месте. Он ещё хорошо держался. Отдышавшись, Отто пошёл дальше, стараясь не думать ни о чём, кроме тех слов, что он скажет в полиции. «Он меня заставил. Он мне угрожал. Я не сделал ничего плохого». Но всё это, во-первых, было неправдой, а во-вторых, в любом случае не было достойным началом.
К тому моменту, как Отто добрался до здания полиции, он был совершенно спокоен и даже придумал вразумительную речь. Он был готов шагнуть навстречу судьбе. Он всё делал правильно.
Телефон в кармане звякнул. «Рекламщики», – поморщился Отто. Ему периодически предлагали то куриное филе со скидкой, то кредит на выгодных условиях, то участие в лотерее. Телефон звякнул ещё раз. И ещё. Отто разозлился и вытащил мобильник, чтобы выключить звук. Взгляд зацепился за сообщения. Незнакомый номер без названия. На рекламу похоже не было.
Было похоже на кое-что другое.
Не веря своим глазам, Отто третий раз перечитывал пришедшие смс.
Ты нарушаешь условия, Отто.
Никакой полиции. Забыл?
Сделаешь неверный шаг – пожалеешь.
Этого не может быть! Отто воззрился на полицейское здание прямо перед ним. Как он узнал?! Откуда у него его номер? Что ему делать? Пройти несколько шагов и найти убежище у служителей закона? Или отступить, потому что неизвестно, что этот маньяк сделает дальше? Вдруг он где-то поблизости, совсем рядом с ним?! Отто в панике заозирался, сжимая в руке телефон. Все теперь казались подозрительными. Полиция под боком больше не внушала спокойствия. «Сделаешь неверный шаг – пожалеешь». Нет, единственный выход покончить с этим – прямо перед ним. Отто сделал несколько шагов к зданию, и телефон в руке звякнул снова. Он отчаянно не хотел смотреть, что написано в сообщении, но удержаться не смог.
Отто, не играй с огнём. Ты же хочешь ещё пожить? Спорим, что хочешь. Так не рой себе могилу.
На лбу Отто выступила испарина. Он точно где-то рядом. Он его видит.
Телефон звякнул опять.
Не стой как истукан около полиции, Отто. Иди домой, и я сделаю вид, что ты усвоил урок и больше не станешь нарушать условия. Иди домой, Отто. Если хочешь ещё когда-нибудь там оказаться.
Никто поблизости не держал в руке мобильник и не писал сообщений. Но кто-то из них точно был Абсорбентом. А вдруг это Хендрик Пярн?! Стоит в своём кабинете и смотрит на него из окна, на свою марионетку, решившую найти убежище в стенах, где он король? Боже! Отто весь вспотел. Пока телефон не звякнул снова, он бросил его в карман и быстрыми шагами направился к безопасности.
Домой.
Глава 42. Постель
Постель была мягкой, уютной и тёплой. Совсем такой, как в детстве, когда он прибегал к Линде, гонимый ночными страхами, и укладывался рядом с ней. Она бережно накрывала его своим одеялом, оно пахло лавандовым ополаскивателем для белья. И все страхи отступали.
Он не знал, сколько часов проспал. Проснулся он от громкого стука в дверь. Потом стучать стали в окна. Потом входная дверь открылась. Он подумал о том, что с удовольствием съел бы сейчас миску кукурузных хлопьев с молоком. И о том, что, наверное, это вряд ли будет возможным.
Машину, конечно, обнаружили у озера, потому что из них двоих водить умел только Виктор. Он же просто бросил её там, потому что ничего другого ему не оставалось. В каком-то тумане он всё-таки дошёл до дома, хотя идти пришлось долго, забрался в постель Линды и, обессиленный, мгновенно уснул.
Найдя машину, они, конечно, заинтересовались, что она там делает и кому принадлежит. Не обнаружив в доме Виктора, на которого был зарегистрирован автомобиль, никого, кроме испуганного и весьма немногословного ребёнка, от которого они ничего не смогли добиться, они снова вернулись к озеру.
К тому времени, как они нашли два трупа, один из которых больше напоминал расфасованное мясо, он всё-таки съел тарелку хлопьев. Одна из них, женщина, оставшаяся в доме, сама предложила ему позавтракать. Пока они опознавали тела, женщина нашла в стиральной машине его старую пижаму и запачканные кровью носки, которые он бросил туда вчера, прежде чем одеться в уличную одежду и выйти с Виктором навстречу тёмной воде и мокрому песку. Женщина ужаснулась, упаковала носки в прозрачный пакет и стала его о чём-то расспрашивать, но он не мог понять ни слова из того, что она говорит. Он не мог перестать думать о лавандовом одеяле, и единственное, чего он хотел – это вернуться в кровать. В конце концов она позволила ему это.